Чародейка из страны бурь - Валерия Вербинина

Мэтр стиснул челюсти. Амалия видела, что ему очень хочется послать нахального оборванца ко всем чертям, но Ренар боялся за свою семью и потому предпочел уступить.

– Выйдите из кареты, сударыня, и помашите рукой… И учтите, – прошипел он, – в кармане у меня револьвер. Если что пойдет не так, в живых вы не останетесь, и не надейтесь!

Амалия вышла из кареты и, повернувшись к оборванцу, неопределенно помахала рукой.

– Годится, – объявил мальчишка и сунул Мэтру в руку какой-то клочок бумаги, после чего со всех ног бросился бежать.

– Постой! – закричал Ренар. – Что это?

– Там все сказано! – прокричал сорванец, прежде чем окончательно скрыться из виду.

– «Жду вас через полчаса у Нотр-Дам вместе с баронессой Корф», – прочитал Ренар и грязно выругался. – Они что, издеваются надо мной?

Амалия заметила несколько экипажей, которые стояли неподалеку, и догадалась, что в них находятся люди Ренара. Итак, Сергей Васильевич собирался заставить Мэтра поездить по всему Парижу, а заодно и предъявить свою армию – потому что подручным главаря в любом случае приходилось ехать за ним.

– Едем! – крикнул Мэтр и подтолкнул Амалию к карете.

Возле собора Парижской Богоматери было меньше народу, чем на площади Согласия, но все-таки более чем достаточно. Но тут Мэтра снова подстерегал сюрприз: к карете подошла старая нищенка и сказала, что у нее есть записка для некоего Мэтра, и ей обещали хорошо заплатить, если она передаст эту записку.

– «Поезжайте к Эйфелевой башне, там вы получите последнее указание», – прочитал Ренар. Оглянувшись на Амалию, он сказал сквозь зубы: – Если бы речь шла не о моей семье, клянусь, сударыня, я убил бы вас на месте!

– Что вы имеете против осмотра парижских достопримечательностей? – пожала плечами баронесса Корф. – Согласна, башня многим не по душе, но, даже если вы увидите ее лишний раз, ничего страшного с вами не случится.

Народу возле Эйфелевой башни было еще больше, чем на площади Согласия. И тут их ждала молодая цветочница, у которой была еще одна записка.

– «Вас ждут в известном вам доме на Анжуйской улице, где и состоится обмен», – прочитал Мэтр. Его лицо просияло. – Едем, скорее, скорее!

Но когда они приехали на Анжуйскую улицу, Ренар достал револьвер и не стал выходить из кареты, держа Амалию на прицеле.

– Это на случай, если ваши друзья решат подстроить какую-нибудь пакость, – объяснил он с усмешкой.

Его подручные отправились звонить в дверь, но внезапно обнаружили, что она открыта. Они вошли в дом, и через несколько минут один из людей Мэтра показался на пороге.

– Мсье, там никого нет… Дом пуст, а на зеркале гостиной написано краской: «Телефон».

– Вы удивляете меня все больше и больше, – проворчал Ренар, косясь на Амалию. – Мишель! Постереги даму и проследи, чтобы она никуда не делась. Я сам отвечу на звонок.

Спрятав револьвер, он покинул карету, а Мишель занял его место. Ежась от холода (апрель в Париже очарователен, но не настолько, чтобы можно было гулять в одном платье), Амалия обхватила себя руками и тут заметила, как уличный торговец, стоявший со своей тележкой под деревьями напротив особняка, подходит к карете. В руке он держал несколько ракет, которые используют для фейерверков.

– Мадам! Такая очаровательная особа… не купит ли у бедного, старого человека… эту милую вещицу?

Торговец был стар и то ли от возраста, то ли от неумеренного потребления напитков, имеющих мало общего с водой, весь трясся. Нос у него был красный, как у клоуна, глаза сверкали сквозь седые космы, падающие на лицо, клочковатая борода доходила до середины груди.

– Старик, пошел вон, – бросил ему Мишель. – Сегодня не четырнадцатое июля.

– Ну и что? – обиделся торговец. – Любой день хорош для праздника! Вы только посмотрите, какие славные у меня ракеты! Не ракеты, а просто загляденье… Сейчас покажу…

– Тебе же говорят, дурья башка… – не вытерпел кучер, свешиваясь к нему с козел, но старик уже достал спичку и зажег одну из ракет.

– На кой черт нам твои фейерверки! – рассердился Мишель. Торговец обернулся к нему, забыв о ракете и направив ее не в небо, как полагалось бы, а в другую сторону. Она влетела в открытое окно на первом этаже особняка, и кучер укоризненно покачал головой.

Через несколько мгновений Анжуйскую улицу сотряс мощный взрыв, вслед за которым прогремели еще несколько. Особняк взлетел на воздух. Взрывной волной Амалию отбросило к стенке кареты, и следующие несколько секунд она слышала только ржание обезумевших лошадей, крики людей и грохот выстрелов. Потому что лжеторговец выхватил револьвер и застрелил в упор сначала Мишеля, потом кучера.

– Держитесь, Амалия!

Сбросив с козел тело кучера, лжеторговец занял его место и схватил вожжи. Лошади послушались его не сразу, но потом рванули с места и помчались как стрела. Через несколько секунд Анжуйская улица осталась позади.

Глава 14

Выстрел

Примерно через два часа после описанных выше событий мрачный инспектор Молине в сопровождении человека с военной выправкой шел по коридору больницы. Вел их, важно семеня, маленький доктор в золотых очках, с бородкой клинышком.

– Собственно говоря, – сказал доктор, когда они подошли к дверям палаты, – я не должен был позволять вам этот визит, потому что Пьер Ренар совсем плох. У него обгорело больше половины тела, и вдобавок его придавило обломками. Мы делаем все, что можем, но вряд ли он доживет до утра. Однако он в сознании, и так как вы говорите, что он мог бы сообщить полезные для следствия сведения…

Антуан дернул щекой.

– Поверьте, доктор, если бы не крайняя нужда, я бы ни за что вас не потревожил, – сказал он. Его раздражало, что приходится объяснять этому маленькому педанту очевидные факты и вдобавок повторять их по десять раз. – Можете идти, мы больше не смеем вас отвлекать.

Инспектор в сопровождении Ломова вошел в палату, а доктор недовольно поглядел им вслед и подумал, что все полицейские – заносчивые грубияны.

То, что оставалось от Пьера Ренара, лежало на отдельной кровати в углу. Под одеялом вместо правой ноги была впадина. Руки Мэтра и половина лица были забинтованы, но даже из-под бинтов виднелись страшные следы ожогов.

Почувствовав, что на него смотрят, он приоткрыл единственный глаз, который у него оставался, и с надеждой посмотрел на Антуана.

– Я инспектор Молине, – буркнул тот, – а это мой помощник. Вы Пьер Ренар? Говорить не обязательно, если можете, кивните или сделайте знак пальцами.

Человек на кровати шевельнулся и прошептал: «Да».

– У нас мало времени, поэтому я буду краток. Мэтр – это вы?

– Где они? – прошептал умирающий.

– Кто?

– Эрнестина… и дети. Где они? Вы нашли их?

– Я отвечу на ваш вопрос, если вы ответите на мой, – хмуро сказал Антуан. Он ненавидел себя за то, что приходилось фактически шантажировать умирающего, но у инспектора не было выбора.

– Чтоб вам всем провалиться, – устало выдохнул Ренар. – Да, я Мэтр. И я проиграл. Вы довольны? Где моя семья?

Антуан замялся, вместо него ответил Ломов.

– Мы их нашли, – сказал Сергей Васильевич. – Обещаю, вы скоро с ними встретитесь.

– Они еще нужны нам, – вмешался Антуан. – Отдыхайте, мсье Ренар. И простите, что пришлось вас побеспокоить.

С лицом мрачнее грозовой тучи инспектор вышел из палаты. Ломов шел за ним, чеканя шаг. В коридоре инспектор внезапно развернулся на каблуках и вскинул сжатый кулак, но Сергей Васильевич был готов к такому повороту и отскочил назад.

– Легче, инспектор, – проговорил он негромко. – А то ведь я могу и ответить, а тут неподалеку морг. Ваш труп туда доставят очень быстро.

– Вы мне омерзительны, – с горечью проговорил Антуан, опуская кулак. – Зачем, зачем вы сказали ему это?

– Он все равно ничего не понял, – холодно сказал Ломов. – Я пообещал ему, что он скоро встретится со своими близкими. Что сказал доктор? До утра Ренар не доживет. Ну и где я соврал?

– Она такая же, как и вы, да? – спросил Антуан, дергая щекой. – Господи, как же я вас ненавижу…

– Бросьте, инспектор. Вы заполучили подручных Мэтра, а кое-кого даже живыми и почти целыми. Трясите их, пока они не опомнились от ужаса и готовы выболтать все, что знают. Я даже боюсь предположить, сколько загадочных дел вам удастся раскрыть за какую-то пару-тройку дней. Выше нос, дружище! Вас повысят до комиссара, а там, чем черт не шутит, вы можете дорасти и до префекта полиции…

– Идите к черту, – огрызнулся Антуан. – По правде говоря, прежде всего мне бы следовало начать трясти вас! Вы можете мне объяснить, откуда в этом милом особнячке взялся целый склад динамита, а?

Ломов вскинул брови, как будто этот вопрос интересовал его еще больше, чем Антуана. На самом деле Сергей Васильевич отлично знал, что динамит раздобыл он сам, какие-то полгода назад, когда почти в одиночку провернул блестящую операцию по изъятию его у российских революционеров, окопавшихся в Париже. Они готовили теракт, но Ломов их опередил, исполнителей по своей привычке пустил в расход, а ценный динамит перевез в особняк на Анжуйской улице и спрятал в подвале, не меняя фальшивых надписей на ящиках, которые уверяли, что внутри находятся обычные бутылки вина. Сергей Васильевич исходил из того, что взрывчатка может в один прекрасный момент понадобиться ему и его коллегам, а так даже искать ее не придется, и в общем-то он оказался прав. Некто, кто имел возможность изучить особняк, догадался, что находится в ящиках, и, когда пришло время, вытащил их из подвала и расставил на первом этаже. Дальше все пошло как по маслу: ракета попадает в один из ящиков, происходит взрыв, остальные ящики детонируют, и как результат – от особняка остаются руины.