Дуэль Пушкина. Реконструкция трагедии - Руслан Григорьевич Скрынников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Сергеевич долго колебался, прежде чем вручил прошение Бенкендорфу.
25 июня поэт остался дома, вместо того чтобы ехать на приём к царю. Он жалел время и не хотел видеть Николая I, хотя больше и не сердился на него. Неизбежными были расспросы, почему Пушкин, получив приглашение на двух персон, не вызвал жену из деревни и лишил государя удовольствия танцевать с ней. Все знали, что Наталья Николаевна была желанной гостьей в Аничковом дворце. Пушкин не виделся с царём длительное время и теперь должен был поблагодарить его за крупный заём из казны. Однако весь город толковал об огромном проигрыше сочинителя, и тот не знал, уведомили ли жандармы о его игре императора.
В перлюстрированном письме Пушкин писал, что к наследнику с поздравлениями по случаю его совершеннолетия идти не намерен. Эти строки должны были сильно задеть Николая I. Поэт не захотел явиться во дворец для поздравлений в день рождения наследника. Теперь камер-юнкер отказался поздравить монарха с его праздником, нарушая не только обязанности придворного, но и правила приличия. Пушкин нимало не сомневался, что после праздника его ждёт «мытьё головы», и желал избежать унижения.
Тягостная зависимость от службы (прежде всего придворной) и только что предоставленный казённый заём – вот что более всего тяготило поэта в июньские дни. В письме от 8 июня Пушкин дважды упомянул о деньгах, завершив исповедь фразой: «Денег тебе не посылаю». Без денег и без согласия Пушкина его семья не могла отправиться из деревни в Петербург.
С января 1834 г. Пушкин выражал крайнее негодование по поводу своего камер-юнкерского чина. После беседы с ним Алексей Вульф записал в дневнике 19 февраля 1834 г.: «…поэта я нашёл… сильно негодующим на царя за то, что он одел его в мундир, его, написавшего теперь повествование о бунте Пугачёва… Он говорит, что он возвращается к оппозиции»579.
Оппозиция Пушкина не имела политического характера. Политической оппозиции в России после разгрома тайных обществ не существовало. Однако нет никакого сомнения в том, что решение Пушкина выйти в отставку и покинуть столицу было воспринято властями как прямой вызов.
Мысль об отставке была следствием глубокой неудовлетворённости поэта. Речь шла, конечно же, не о шитом придворном мундире, а о несравненно более важных вещах. Перед Пушкиным встал вопрос, как жить дальше.
В Древней Руси бояре выражали несогласие с царём, принимая постриг в монастырях. Отставка камер-юнкера означала примерно то же – разрыв с государем. Но в Российской империи подданный не имел права порвать отношения с монархом. Таким правом обладал лишь сам монарх.
30 июня 1834 г. Бенкендорф сообщил Пушкину: «…Его Императорское Величество, не желая никого удерживать против воли, повелел мне сообщить вице-канцлеру об удовлетворении вашей просьбы»580.
В своём послании поэт просил в качестве последней милости не отнимать у него право работать в архивах, дарованное ему его величеством. Однако Бенкендорф уведомил Пушкина, что работать в архивах могут лишь доверенные люди правительства. Потому вход в архивы не будет ему разрешён, – в решении императора таилась прямая угроза.
Хлопоты Жуковского
Николай I дважды беседовал с Жуковским по поводу отставки Пушкина и на вопрос последнего, нельзя ли поправить дело, объявил: «Почему же нельзя?.. Я никогда не удерживаю никого и дам ему отставку. Но в таком случае всё между нами кончено»581. В словах императора сквозила почти детская обида. Смысл его заявления сводился к тому, что он «не будет более дружить с поэтом». Беда заключалась в том, что августейший монарх и его подданный понимали дружбу неодинаково. Державный государь привык к тому, что его дружба означала покровительство в первую очередь. Для Пушкина покровительство было невыносимо. В 1824 г. он писал правителю канцелярии Казначееву, от которого зависел: «Вы говорите мне о покровительстве и о дружбе. Это две вещи несовместимые»582.
Что дружба? Лёгкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья,
Иль покровительства позор?
Намерение надолго покинуть двор и укрыться в провинции исходило от поэта, и это было неприемлемо для самодержца. Беседа с Жуковским придала делу новый поворот. На этот раз объявление о разрыве исходило от монарха, что соответствовало этикету.
Негодование против «Того» (самодержца) переполняло душу поэта, и он склонен был винить его во всём: «…Бог с ним (царём. – Р.С.); отпустил бы лишь меня восвояси»583. Однако Николай I вовсе не собирался отпускать поэта со службы в министерстве и при дворе. Он всецело разделял мнение Бенкендорфа о том, что Пушкина нельзя предоставлять самому себе584. А кроме того царь был увлечён Натальей Николаевной и не желал, чтобы она на три года покинула столицу.
Об отставке Пушкина заговорили при дворе. Император выразил своё неудовольствие при встрече с Жуковским. Первое объяснение с Пушкиным Жуковский имел, по-видимому, уже 1 июля на празднике в Петергофе.
Бенкендорф написал ответ Пушкину 30 июня 1834 г., но задержал его отсылку. Жуковский составил письмо 2 июля и отправил его поэту с министром Блудовым. В результате письмо Жуковского от 2 июля попало в руки поэта раньше, чем письмо Бенкендорфа от 30 июня. Жуковский пересказал другу свой разговор с императором: …я только спросил: нельзя ли как этого поправить? «Почему же нельзя? […] Он может однако ещё возвратить письмо своё»585.
Следуя совету Жуковского, Александр Сергеевич 3 июля составил новое письмо Бенкендорфу. Поэт осуждал себя и выражал раскаяние: «Так как поступок этот неблаговиден, покорнейше прошу вас, граф, не давать ходу моему прошению. Я предпочитаю казаться легкомысленным, чем быть неблагодарным»586. Немного позже в тот же день Пушкин получил официальное уведомление от Бенкендорфа, что царь удовлетворит его просьбу об отставке, но отклонил просьбу о разрешении работать в государственных архивах.
Жуковский поспешил передать жандармам покаянное письмо Пушкина к нему от 4 июля. К тому времени к Бенкендорфу попало также письмо поэта от 3 июля с отказом от отставки. Имея в руках эти два письма и не получив ещё второго покаянного письма поэта от 4 июля, Бенкендорф 5 июля подал императору докладную со следующим резюме: «Перед нами мерило человека; лучше чтобы он был на службе, нежели предоставлен себе!!»
Николай I написал на докладе Бенкендорфа: «Я ему прощаю, но позовите его, чтобы ещё раз объяснить всю бессмысленность его поведения
