Клятва - Мария Сакрытина

Я придержала Волка за холку, остановившись за деревом, откуда открывался отличный вид на усыпанную колокольчиками поляну – только чтобы увидеть, как один из рыцарей, обессилев, выронил меч, а второй – стоявший до этого в стороне – с опаской стал к нему подходить.

Мне не было смысла вмешиваться. Более того, я до последнего отводила им глаза – впрочем, они так были увлечены друг другом, что вряд ли обратили бы на меня внимание.

Хотя сцена была, по меньшей мере, странная и неприятная. Если я правильно могла понять – двое убитых до этого напали на одного, сейчас обессилевшего, а третий, получается, стоял в стороне и ждал, когда он окончательно ослабеет?

Наверное, поймав моё отвращение или ещё почему, Волк неожиданно вырвался, скакнув на поляну – как раз когда третий, трус, замахивался мечом. И я изумлённо наблюдала, как мой Волк, совершенно без моего приказа, всегда смирный и послушный, рвёт глотку трусу. А потом, склонившись над раненым, понюхал, поднял голову, кинув на меня короткий взгляд и помахивая хвостом. А когда я подошла ближе, жалостливо заскулил.

Раненый рыцарь был ещё в сознании и смотрел на меня в упор широко раскрытыми глазами.

Говорят, мы, чародеи, хорошо можем предсказать будущее, касающееся нас самих – именно поэтому мы почти неуязвимы. Врут. Я ничего не почувствовала, когда склонялась над раненым – кроме разве что сожаления. Он был красив, очень, и мне было жаль, что он умрёт. С такими ранами, отчаянно истекающими кровью, он был точно не жилец.

Мой Волк считал иначе. Он скулил, подвывал и даже пытался содрать с раненого доспехи зубами. А когда я хотела уйти, прикусил мою ладонь – не сильно, но он редко так делал.

Я вернулась ровно в тот момент, когда на поляну выскочила лошадь без седока, а за ней ещё пара всадников. Они потерянно оглядывались, но я уже отводила им взгляд. А лошадь, отчаянно хромая, встала над умирающим рыцарем и явно собралась стоять так до скончания века. Ещё и ощерилась на меня, когда я подошла.

Забавно, но на лесного бога рыцарь не походил никак – хотя бы по возрасту: стариком он уж точно не был. Однако животные его защищали с удивительной преданностью. Любопытство – и только оно – заставило меня остаться и всё-таки помочь.

Да, к тому времени во мне мало что осталось от маленькой Лизетты, когда-то отказывавшейся стрелять даже в «злых» волков и доверяющей людям, потому что они ей улыбались.

С доспехами рыцаря пришлось повозиться – с латами я раньше дел не имела, и завязки нашла не сразу. Нательная рубаха у него тоже была вся в крови – я срезала её, освобождая себе «рабочее место». В то время я уже достаточно освоила искусство трансформации, и заставить раны рыцаря затянуться, убрать внутреннее кровотечения и вылечить повреждённые внутренние органы было кропотливой, но в принципе, не сложной задачей. Честно говоря, я дольше возилась, когда убирала последствия собственной аллергии на фейхель, которым объелась как-то в королевском дворце.

От слабости из-за кровопотери я рыцаря, впрочем, вылечить не могла. Я поколдовала, конечно, с водой из собственной фляги, но я всё же не была целителем Великой Матери, чтобы уметь делать такие вещи виртуозно быстро. Оставалось надеяться, что рыцарь сам с этим справится.

Ещё дольше пришлось уговаривать его коня – у него была вывихнута нога, и он не доверял ни мне, ни тем более Волку, но оставлять хозяина не желал ни на мгновение. Но и это было, в конце концов, закончено – конь покорно опустился на колени, уже оба здоровые, и позволил мне втащить на него рыцаря. Без лат он тоже весил ого-го, пришлось снова прибегать к магии. И ехать потом по лесу, ненавязчиво касаясь его, объясняя себе, что я просто не даю ему упасть.

Мне повезло наткнуться на заброшенную хижину лесника. Создавать дом из ничего я бы сейчас не стала – это точно истощило бы меня слишком сильно. А ночёвки под открытым небом в отличие от меня рыцарь мог не пережить.

С его конём мне пришлось объясняться ещё не единожды – он всё норовил зайти внутрь, проверить, как там хозяин. Рыцаря я уложила на широкую, местами прогнившую скамью и укутала в свой плащ. Потом распрягла его коня и подложила под голову спящему попону. Вроде бы получилось удобно.

Остаток дня я потратила на то, чтобы припомнить укрепляющие отравы, которые меня учил составлять знакомый аптекарь из Среднего города Ярати. Не знаю, насколько они помогли – вечером у рыцаря начался жар, я ухаживала за ним всю ночь, подпитывая своей энергией. Кое-как получалось. К утру он успокоился и заснул нормально. И я вместе с ним.

Весь следующий день – начиная с полудня, когда я проснулась – прошёл в домашней возне. Я облагораживала хижину насколько могла, посылая Волка за дичью, травами и хворостом. К следующей ночи хижина приобрела вполне обжитый вид, а я, наконец, смогла отдохнуть. Всё-таки если уж строить из себя целителя, то по всем правилам. А что ещё я рыцарю скажу, когда он придёт в себя?

Рыцарь очнулся следующим утром. И так как он сначала бормотал что-то про небожителей, я не сразу поняла, что он не бредит.

А когда он поймал меня за руку, впервые испугалась.

Глава 10. Любовник

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Вот честно, я был уверен: после смерти меня ничего кроме бездны не ждёт и ждать не может. Ну правда: грешил я достаточно – стоит хотя бы приют вспомнить. А Великий Отец, говорят, на Справедливом Суде за воровство строго спрашивает. Ему, может, невдомёк, что таким, как я, оно жизнь спасёт. Или у него философия такая: умри, но будь праведником? Если честно, я перестал им быть ещё до того, как про Отца с философией узнал.

Ну вот, воровство – и добавим ещё убийство. Война войной, но меньшим убийством оно не становится. Ворий-то воинов защищает на Суде – однако только если они погибли с честью на поле брани. А не с клинком предателя в спину, как я. Ну кто за такого идиота вступится?

Первым, что я увидел, когда глаза открыл, была волчья морда. Громадная – нос чёрный подрагивает, принюхивается – прямо у моей переносицы. И, скажу я вам, под описание бездны это вполне подходило. Волк живенько бы сошёл за демона. Хотя… при ближайшем рассмотрении – вряд ли. Больно взгляд у него был… человечий. Серьёзно – я волков повидал. У южной границы в лесах их предостаточно. Зимой эти твари периодически наши запасы разоряли – и отлично у них получалось, умные сволочи. Случалось и в глаза их во время охоты смотреть – когда ты от остальных отстал, а свора за тобой, соответственно, и припустила. Сидишь на дереве, коченеешь потихоньку и смотришь. А они на тебя… Или когда пристрелил кого-нибудь из них неудачно. Он уже издыхает, но ты знаешь, что мучиться будет долго – добить милосерднее. И с дуру в глаза посмотришь. Но вот ни у кого из них глаз человеческих не было. Волки смотрят настороженно, смотрят отчаянно, с болью может быть. Обычно по одной эмоции. Но настороженно-заинтересованно-жалостливо – это только человек. Я уж молчу про разум во взгляде, из-за которого я и принял зверя за демона.