Волшебник - Майкл Скотт

— И мне ничего не нужно говорить? — спросила Софи. — Не нужно учить особые слова?

— Например?

— Ну, когда вы зажигали Эйфелеву башню, вы сказали что-то вроде «игнис».

— Ignis, — сказал граф. — По-латыни это означает «огонь». Нет, говорить ничего не нужно.

— Тогда зачем вы сказали?

Сен-Жермен ухмыльнулся.

— Я подумал, это прозвучит круто!

Глава 26

Перенель Фламель была озадачена. Пробираясь по слабо освещенным коридорам, она обнаружила, что во всех клетках на нижних этажах находятся чудовища из самых страшных мифов. Колдунья нашла дюжину разных вампирских семейств и оборотней, а также леших, троллей и клуриконов.[19]

В одной камере не было ничего, кроме спящего детеныша минотавра, а в клетке напротив лежали без сознания два каннибала Вендиго[20] рядом с тремя они.[21]

Целый коридор камер занимали драконы, виверны[22] и огнеутки.

Перенель не думала, что они узники, — клетки не были заперты, — однако все чудовища спали, отгороженные блестящей серебристой паутиной. Было не совсем понятно, для чего предназначена паутина: чтобы держать их в плену или чтобы отделять друг от друга. Среди существ не нашлось ни одного союзника. Перенель прошла мимо камеры, где паутина висела обрывками. Клетка была пуста, но на полу и в паутине лежали кости, правда не человеческие.

Эти чудовища существовали в разных странах и мифологиях. Об одних — например, о Вендиго — Перенель знала только понаслышке, но они хотя бы жили на американском континенте. Другие, насколько ей было известно, никогда не переселялись в Новый Свет и спокойно жили у себя на родине или в царствах теней на границах этих земель. Японские они не могут сосуществовать рядом с кельтскими пейстами.[23]

Здесь явно происходило что-то очень неладное.

Перенель свернула за угол, и ветерок зашевелил ее волосы. Она подставила ветру лицо и раздула ноздри, вдыхая запах соли и морских водорослей. Оглянувшись через плечо, заспешила дальше по коридору.

Ди наверняка долго искал этих чудовищ, собирал их вместе, но зачем? И главное, как? Поймать одну веталу почти невозможно, но целую дюжину? И как они смогли оторвать детеныша минотавра от его матери? Даже Ската, какой бы бесстрашной и опасной она ни была, испугалась бы этих чудовищ с головами быка.

Перенель подошла к лестничному пролету. Соленым воздухом запахло сильнее, ветер стал прохладнее, но прежде чем ставить ногу на ступеньку, Перенель наклонилась и проверила, нет ли там серебристых нитей. Она до сих пор не нашла тех, кто свил паутину, разукрасившую нижний коридор, и это ее очень беспокоило. По-видимому, те, кто сплел паутину, спят… но рано или поздно они проснутся. А когда проснутся, вся тюрьма будет кишмя кишеть пауками или даже кем-то похуже, и Перенель не хотела бы оставаться там, когда это случится.

Немного силы вернулось — достаточно для того, чтобы защититься. Но стоит воспользоваться магией, как это привлечет к ней сфинкса и одновременно ослабит и состарит ее. Перенель знала, что у нее есть только один шанс сразить чудовище, и она хотела — должна была — быть как можно сильнее, когда произойдет столкновение. Перенель метнулась вверх по скрипучим железным ступенькам и остановилась перед проржавевшей дверью. Откинув назад волосы, она приложила ухо к изъеденному коррозией металлу, но услышала только глухой гул моря, продолжающего выедать остров. Схватившись за ручку обеими руками, она осторожно нажала на нее и толкнула дверь. Петли жалобно заскрипели, и Перенель стиснула зубы, когда стон петель эхом разнесся по коридорам.

Колдунья вышла на широкий двор, окруженный разрушенными обветшалыми зданиями. Справа на западе садилось солнце, окрашивая камни в тепло-оранжевый цвет. Вздохнув с облегчением, Перенель раскинула руки, обратила лицо к солнцу, запрокинула голову и прикрыла глаза. Энергия пробежала по ее черным волосам, поднимая их с плеч, и аура тут же начала подпитываться. Ветер, гуляющий вокруг бухты, был прохладным, и Перенель набрала полные легкие воздуха, освобождая их от запаха гнили, плесени и чудовищ.

Неожиданно она поняла, что было общего у чудовищ, которые сидели в клетках. Все они были чудовищами.

Где добрые духи, эльфы и феи, гульдры и русалки, инари?[24] Ди собирал только охотников, хищников. Этот маг притащил сюда армию монстров.

Дикий раскатистый рык нарушил тишину острова, и каждый камень под ногами завибрировал:

— Колдунья-а-а!

Сфинкс обнаружил, что Перенель сбежала.

— Где ты, колдунья?

В свежем воздухе внезапно повеяло вонью сфинкса.

Перенель повернулась к двери, собираясь закрыть ее, и тут заметила в тени внизу лестницы какое-то движение. Она слишком долго смотрела на солнце, и этот золотой шар остался выжженным на ее сетчатке. Перенель на секунду зажмурила глаза, снова открыла и всмотрелась в полумрак.

Тень шевелилась, стекала по стенам и скапливалась у подножия ступенек.

Перенель покачала головой. Какая там тень? Это был поток из тысяч, десятков тысяч маленьких существ. Они текли по лестнице, и поток замедлился лишь на самой границе света.

Перенель наконец поняла, что это пауки, ядовитые и смертельно опасные. И ей стало ясно, почему эта паутина выглядит так странно. Она обежала взглядом ползучую массу тарантулов и пауков-волков, черных вдов, бурых отшельников и садовых пауков. Она знала, что они не могут существовать вместе, а значит, кто бы ни собрал их и ни контролировал, он, вероятно, прячется внизу.

Колдунья захлопнула железную дверь и подперла ее булыжником. Затем повернулась и побежала. Но не успела она сделать и десяти шагов, как дверь слетела с петель под тяжестью скопища пауков.

Глава 27

Джош устало толкнул дверь кухни и вошел в длинную комнату с низким потолком. Софи отвернулась от раковины и увидела, как брат плюхнулся на стул, бросил каменный меч на пол, сложил руки на столе и опустил на них голову.

— Ну и как? — спросила Софи.

— Валюсь с ног, — пробубнил он. — Плечи болят, спина болит, руки болят, голова болит, на руках мозоли, и пальцы сжать не могу. — Он показал свои натертые руки. — Не думал, что держать меч так сложно.

— Но чему-то ты научился?

— Научился держать меч.

Софи подтолкнула к нему тарелку с тостами, и Джош тут же выпрямился, схватил один тост и запихнул в рот.

— По крайней мере, есть ты в состоянии, — улыбнулась девочка.