Час до конца сентября (СИ) - Меандр

- Да ответь уже, вдруг что-то важное!

- Нет, ерунда.

- Я сварю кофе, не буду мешать. Ерунде, - положила на столик так и не распакованный подарок, ушла на кухню. Ерунда, конечно, на дисплее случайно увидела, как зовут ту «ерунду». Интересно, он всех бывших своих так припечатывает? Или это очередная?

- Ре-ша-а-ад! А ты где? - по голосу было понятно, что Лара пьяна в хлам.

- Не важно. Зачем звонишь, еще и налакалась, - больше всего он ненавидел пьяных женщин. - Спать ложись, завтра поговорим.

- А я приехала, а тебя нет в кабинетике! - дама икнула в трубку, пытаясь членораздельно произнести слова, повторила. - Котик мой, хочу-хочу-хочу в кабинетик на диванчик! Ты обещал! А ты где?

- Твою мать… Ты зачем в таком виде поперлась в больницу? Вообще, зачем приехала? Убирайся оттуда, сиди в машине, я сейчас приду.

- А я не за рулем! - радостно объявила Лара.

- Хоть ума хватило.

Решад нажал кнопку отбоя, поднялся с кресла. Хотел было зайти в дом, в манящую светлую кухню, где, нацепив наушники, чуть покачивая головой в такт музыке, другая женщина готовит ужин, варит кофе. Для него.

Но развернулся, ускоряя шаг, прошел к себе на участок, выгнал из гаража машину.

Кофе давно остыл, на поселок мягко опустились сумерки, а Ира все сидела за столом на кухне, в надежде, что вернется сосед. Она слышала, как завел машину, уехал. Вспомнила про его подарок, вышла на террасу, закурила, не решаясь открыть упаковку. И бантик этот, смешной, так нелепо смотрелся в его ручищах! Любопытство перевесило, Ирка с треском разорвала крафтовую бумагу.

Книжка, та самая, как в детстве, «Академия домашних волшебников»! Улыбаясь, Ира пролистнула страницы, встречая любимых героев. Перед сном перечитать, чтоб не снились кошмары, а только хорошие сны.

Вдалеке, по улице, послышался шум автомобиля. Ирка замерла, прижимая к себе книгу, зажмурилась, загадав, скрестила пальцы. Машина остановилась у ее забора. Стукнула ее калитка.

Вот только меньше всего можно было представить, что Решад щеголяет на каблуках.

- Нет, даже не встречает, вот и приезжай после этого!  - Женька ворвалась на террасу, как вихрь, поставила пакеты на стол. - Ты чего, Ир, не рада?

- Рада, Женюська, очень! Я просто удивилась, вчера же виделись.

Что должно случиться, чтоб без звонка, отмахав в сумерках больше ста километров, подруга примчалась с вином, внезапно, сломав свой жесткий график работы? И вылетели из головы все обиды на соседа, ставшие в миг ненужной шелухой.

- Даня на даче, что ему в городе в такую погоду киснуть, со своим я разругалась в пух и прах, не в одно личико же игристое употреблять, - заявила Женя, быстро вымыв руки. - Тащи закусь!

- А Ландышка где?

- Сегодня внезапно улетела на юга, будто здесь январь, - помогая выносить тарелки на террасу, гостья делилась свежими новостями. - О, видела сейчас твоего соседа, навстречу попался, бабец на переднем сиденье такой, в кондиции, - Женька выразительно щелкнула себя по скуле. - Обсох, болезный, на повороте в райцентр, помогла канистрочкой. Матерился! Вороны на подлете дохли.

- Мне до него нет никакого дела, - ровным тоном произнесла Ира, но с размаху бросила в угол дивана ни в чем не повинную книгу. - Открывай вино. Ты чего со своим разругалась?

- Понимаешь, Ир, он решил, что может распоряжаться моей жизнью, как попало, как привык раньше со своими матрешками! - с горечью натужной улыбки ответила подруга, потрясла ладонью в возмущении. - Требует, чтоб я уволилась, дома засела. Я! Уволилась! Представляешь меня домохозяйкой? Страшная картина! Фартучек кружевной, и вечером встречать с караваем у порога. И без трусов.

- Может, это и есть счастье? - тихо, больше сама себе, спросила Ирка, отставляя опустевший бокал. - Ты его любишь?

- Не представляешь, как… Больше жизни, - призналась Женя, успокаиваясь. - Но я столько лет бодалась за эту должность, чтоб вот так, в один момент, ухнуть в семейную кабалу? Что, совсем никак нельзя совмещать? Что я буду делать в четырех стенах, вязать бесконечные шарфы, оригами из банкнот сворачивать?

- А он тебя замуж позвал?

- В том-то и дело, что нет, - нижняя губка девушки предательски дрогнула. - Прячемся от всех, как тараканы по углам.

- Жень, он что, женат? - ахнула Ирка. - Ты даже думать не смей!

- Я что, в лотке Шлимана столуюсь, с женатым спать? - возмущению Жени не было предела. - Там другое…

- Не представляю себе, от чего еще можно прятаться. Начальство твое?

- Ну, можно сказать и так, - Женька хотела, конечно, рассказать подруге правду, пока добиралась, представляла, что скажет, как. Но вдруг испугалась, не смогла. И как это бы выглядело? «Ирка, я с твоим отцом сплю, и не только сплю, практически, времени на сон не остается, кидай ссаную тряпку»? Угу, и песец подкрадется незаметно.

- А с Даней уже познакомила?

- Как раз к Даньке он относится лояльно, понимает, что я в комплекте иду. Комнату ему отдельную предложил, в планах пока ремонт в ней сделать, чтоб самое лучшее было у ребенка, - вдруг Женя засмеялась. - Помнишь того извращенца, который ультиматум поставил, что Даниила надо сбагрить в детский дом? Как летел с лестницы, как кудахтал!

- Помню! Встречаются же пернатые.

- Ируся! Я намедни перебирала кладовку, нашла такой раритет! Ты сейчас умрешь от восторга! - Женька вспомнила еще одну причину внезапного появления, покопалась в сумке, достала небольшую коробочку, обклеенную цветами, вырезанными из открыток и вкладышами от жевательных резинок.

- Ох, ты ж…

- А я о чем. Сколько нам было?

- Последний раз ее открывали, мне четырнадцать стукнуло, - с умилением Ирка забрала самодельную шкатулку из рук гостьи, приподняла крышку.

- Мне семнадцать? Да.

Еще в детстве девчонки начали складывать в эту коробочку записки с мечтами, пожеланиями себе самим, взрослым, как капсулу времени, скрепив страшной клятвой обещание «не смотреть» до тридцатилетия Жени.

- Помнишь, как дату определяли? Думали, что старость наступит именно в этом возрасте, - вспомнила Ирка, с любовью доставая записочки.

- А как ты истерила, когда высчитала, что тебе будет двадцать семь. «Я же буду совсем старухой!» - передразнила подружку Женька. - Давай, старушка, читай свои послания.

- «Научится печь слоенный торт»! Ой, не могу, запросы у меня были в десять! И «-ться» без мягкого знака, и «слоеный» с двумя «н»! Беда, - ухохатываясь, Ирка вспомнила, как тщательно выводила буквы, украшала по краю заветный листочек разноцветными фломастерами. - Научилась.

- «Выйти замуж за дядю Сашу», - прочитала Женя свою мечту той, четырнадцатилетней девочки.

- Ну и мечта, фу-фу-фу, Женька! Какими мы были дурочками, да? - воскликнула Ирина. - Даже представить не могу, что было в твоей голове.

- Да я сама в шоке, уже и забыла, что написала, - не подав вида, Женя улыбнулась. - Налей еще. Смотри: «Иметь в гардеробе больше пяти пар туфель!» Я недавно посчитала, перебрала. Только летних - двадцать шесть, не считая шлепок всяких. Как же я мечтала в детстве и юности о собственных туфлях, а не за сестрой донашивать…

- А я в двенадцать была практичней: «Купить дом у моря и собирать яблоки на самогон», - даже слезы выступили на глазах от смеха. - Это все родня твоя крымская, самогон привозила в числе подарков с юга. Я однажды и лизнула пробку.

- Алкашка! А у меня пожелание: «Встретить мужчину, похожего на дядю Сашу». Вот заело пластинку, да?

- Приличные такие мечты в шестнадцать, как раз, - пожала плечами Ира. - О, у меня не легче: «Желаю выйти замуж за лейтенанта Бахтиярова»!

- Надо Бахтияра спросить, что за лейтенант, что даже я не в курсе. Найти, и поставить перед фактом, пусть женится.

- Уже не найдешь, Жень. Погиб тот лейтенант, два года назад. Я ведь ничего о нем не знаю, кто, как выглядит, просто Бахтияр так увлеченно рассказывал о нем отцу, что я сама додумала образ. Долго мечтала, потом как-то сошло на нет, - вспомнила Ира свои девичьи грезы. Внезапно одна мысль пронеслась в голове, ей стало понятно, почему так потянуло к соседу. Военный врач, побывавший в горячих точках, умный, смелый, вот и наложилась картинка забытого идеала мужчины на реальное лицо. А реальное лицо не потянуло... - Сама себя вспомни в четырнадцать, каждый день влюблялась, не разбираясь, то в актера, то в певца. Вот, даже в отца моего умудрилась втюриться.