Пять кругов ада. Красная Армия в «котлах» - Алексей Исаев

В докладе заместителя наркома обороны СССР Е. А. Щаденко (возглавлявшего в тот период Главное управление формирования и укомплектования Красной армии), адресованном И. В. Сталину, состояние экс-ополченческих дивизий к началу сентября 1941 г. характеризуется следующим образом:

«1. Младшим начальствующим и рядовым составом, лошадьми и обозом дивизии Народного ополчения обеспечены.

2. Начальствующим составом дивизии Народного ополчения недоукомплектованы на 15 %.

Для покрытия этого некомплекта в дивизиях имеется начальствующий состав, состоящий на должностях младшего начальствующего и рядового состава, который распоряжением командующих армий и фронта может быть использован по прямому назначению.

3. Дивизии Народного ополчения перевооружены и снабжены оружием отечественного производства:

а) стрелковым оружием, 50-мм минометами и 76-мм дивизионными пушками — полностью;

б) 82 мм минометами — на 39 %, 120-мм минометами на 15 %, 45-мм пушками на 16 % и 76-мм полковыми пушками на 32 %;

в) средствами связи — на 20–45 %»[113].

Слабым местом была артиллерия, но абсолютно все ополченческие дивизии уже в начале сентября 1941 г. имели в артиллерийском полку шестнадцать 76,2-мм дивизионных пушек. Эти орудия еще до войны были в избытке, и «трехдюймовки» были обязательным атрибутом всех новых формирований. Иногда вместо них дивизии вооружались 75-мм французскими пушками, аналогичными по своим боевым характеристикам отечественным «трехдюймовкам». В целом прослеживается следующий путь: формирование ополчения преимущественно из добровольцев, длительная боевая подготовка и переформирование в обычную стрелковую дивизию.

Может быть, иной была судьба ополченцев второй волны формирования, создававшихся, когда враг вплотную подошел к Москве? Нет, это не так. Можно сказать больше. На 1 октября 1941 г. на территории Московского военного округа в стадии формирования находилось семь стрелковых дивизий: 201-я, 322-я, 324-я, 326-я, 328-я, 330-я и 332-я (Боевой состав Советской армии. Часть 1. (июнь — декабрь 1941 г.). М.: Военно-научное управление Генерального штаба, 1965. С. 55). Однако в бой их бросать не спешили, еще «сырые» соединения занимались боевой подготовкой. Удар «Тайфуна» отражали переброшенные с других участков фронта и из Сибири дивизии и бригады. В бой формируемые дивизии пошли только в декабре 1941 г. во время контрнаступления под Москвой. То же самое произошло с ополченцами формирования октября 1941 года. Они были размещены в непосредственной близости от Москвы, занимаясь боевой подготовкой и строительством укреплений. Например, 4-я и 5-я Московские стрелковые дивизии располагались в районе Кунцево, тогда — пригорода Москвы. При этом вопреки распространенному мнению уже к концу октября они были неплохо вооружены стрелковым оружием. Так, при общей численности личного состава четырех московских ополченческих дивизий 39 тыс. человек у них было 28 тыс. винтовок, 1489 пулеметов и 59 автоматов[114]. Тезис об одной винтовке на пятерых в связи с приведенными цифрами представляется явно надуманным. Однако в первую линию свежеиспеченные соединения пока не ставили. Фактически ополченцы подстраховывали армии на защите столицы и могли вступить в бой только при совсем уж катастрофическом развитии событий. Причем ополченческие соединения были даже не во втором, а в третьем эшелоне: второй эшелон составляли формировавшиеся с августа стрелковые дивизии. В бою в оборонительной фазе московской битвы удалось поучаствовать только отдельным частям рабочих дивизий, численностью не больше батальона. Чаще всего это были взводы-роты, производившие разведку и вступавшие в короткий огневой контакт с противником.

Вскоре эти четыре дивизии народного ополчения, как и их предшественники из первой волны ополченческих дивизий, были переформированы в обычные стрелковые дивизии: «В первой половине января во всех частях московских рабочих дивизий были проведены полковые, батальонные и ротные учения, которые явились смотром боевой готовности всего личного состава дивизий. В результате большого опыта, накопленного московскими рабочими дивизиями на строительстве оборонительных рубежей и в боевых операциях, и весьма длительной боевой подготовки дивизии московских рабочих превратились во вполне боеспособные воинские соединения. Это было закреплено в приказе народного комиссара обороны Союза ССР от 15 января 1942 г. о переводе сформированных 2-й, 3-й, 4-й и 5-й московских стрелковых дивизий на содержание по штату 04/750 и полном их укомплектовании к 22 января 1942 г. Дальнейшим развитием этого приказа явилось присвоение московским стрелковым дивизиям новых номеров — 129, 130, 155, 158. 24 января 1942 г., после того как было закончено полное укомплектование этих дивизий, издан приказ Генерального штаба Красной армии о формировании и включении в состав Красной армии московских стрелковых дивизий»[115].Так завершилась история ополченцев, породивших впоследствии столько легенд о безоружных рабочих и служащих, останавливавших «коктейлем Молотова» немецкие танки. В действительности в бой в первой линии вступали только соединения, получавшие статус стрелковой дивизии и то после сравнительно долгой боевой подготовки.

Итоги первой фазы битвы за Москву. В результате предпринятого в октябре наступления немецким армиям удалось продвинуться на 230–250 км в направлении Москвы. Также были развиты операции на флангах, по обеим сторонам от Москвы, на Калинин и на Тулу. Использование момента внезапности позволило им нанести поражение крупной группировке советских войск в районе Вязьмы и Брянска. Средний темп наступления составил около 10 км в сутки.

Поставленная на прямую наводку 85-мм зенитка обр. 1939 г. в ожидании атаки немецких танков.

Основным результатом, достигнутым немецкими войсками в начальной фазе операции «Тайфун», было сокрушение войск трех советских фронтов на дальних подступах к столице СССР. 19 октября 1941 г. командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок в дневном приказе своим войскам писал:

«Сражение за Вязьму и Брянск привело к обвалу эшелонированного в глубину русского фронта. Восемь русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и сильная армейская артиллерия были уничтожены в тяжелой борьбе с далеко численно превосходящим противником.

Общие трофеи составили: 673 098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолетов и огромные количества военных запасов»[116].

Разумеется, эти данные немецкой стороной были несколько завышены. Под Вязьмой в окружение попали 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий Западного и Резервного фронтов. Организационно эти войска подчинялись 22-й, 30-й, 19-й, 19-й, 20-й, 24-й, 43-й, 31-й, 32-й и 49-й армиям и оперативной группе Болдина. Под Брянском в окружении оказались 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50-й, 3-й и 13-й армий Брянского фронта. Всего было окружено семь управлений армий (из 15 всего на западном направлении), 64 дивизии (из 95), 11 танковых бригад (из 13) и 50 артиллерийских полков РГК (из 64). Эти соединения и части входили в состав 13 армий и одной оперативной группы. Однако не все эти соединения были уничтожены. Из вяземского «котла» так или иначе пробились остатки 16 дивизий. Управление 16-й армии уже в первые дни сражения было эвакуировано для объединения войск в северном секторе Можайской линии обороны. Намного менее результативно было проведено сражение на окружение 2-й танковой группой Гудериана. Из брянского «котла» к 23 октября 1941 г. вышли все три полевых управления армий и остатки 18 дивизий. Всего же из этих двух районов окружения пробилось 34 дивизии и 13 артиллерийских полков РГК. Конечно, в ходе выхода из окружения все эти соединения понесли тяжелые потери и сохранились лишь как организационные единицы. Например, в 248-й стрелковой дивизии остался 681 человек. В 13-й армии, насчитывавшей к 30 сентября восемь дивизий и 169 танков, к 18 октября людей стало меньше, чем в одной дивизии. В 50-й армии осталось около 10 % людей и 2,4 % орудий и минометов.

В окопе под Москвой. Боец вооружен советским чудо-оружием — самозарядной винтовкой СВТ-40. На бруствер окопа выложены две бутылки с «коктейлем Молотова» и три «ворошиловских килограмма» — противотанковые гранаты.

Помимо замедления продвижения немецких войск на московском направлении советским войскам удалось предотвратить образование еще одного окружения, на этот раз в полосе Северо-Западного фронта на смежных флангах групп армий «Север» и «Центр». Продвижение развернутой на Калинин 3-й танковой группы в северном направлении удалось остановить контратаками рокированных с Северо-Западного фронта войск. Помимо предотвращения еще одной катастрофы, этими действиями была оказана существенная помощь войскам Западного фронта на Можайской линии обороны. В результате поворота на Калинин и в упорных боях вокруг города оказалась связанной значительная часть немецких войск, которые не могли быть привлечены для наступления на Москву. Прорвавшиеся из окружения под Брянском соединения предотвратили захват противником города Тулы. Бои под Тулой также не увенчались успехом для одного из сильнейших объединений вермахта — 2-й танковой группы Г. Гудериана. Немецким войскам не удалось взять Тулу с хода, последующие фронтальные же атаки становились длительными и малорезультативными. Также провалились попытки овладеть Тулой путем обхода подошедшими пехотными соединениями. Город русских оружейников стал одним из несокрушимых бастионов обороны Москвы и заслужил звание города-героя.