Враг мой – муж мой (СИ) - Разумовская Анастасия

– А про глубокие подземелья, в которых узников подвешивают за язык, дерзнувший раскрыть правду о королеве-ведьме?

– Тоже-с, – потёр ручки камердинер. – В основном спьяну-с, по кабакам.

Королева одобрительно кивнула.

– Сеок, будь добр, сочини ещё каких-нибудь ужасов. И да, пусть сошьют страже устрашающие плащи с удобными капюшонами, но, чтобы всё было чёрного цвета. И отделано красным кантом.

– Кантом? – обалдел верный камердинер. – А… зачем?.. Простите, меня, Ваше величество…

– Для придания зловещести образу. Пусть и мои платья перекрасят в чёрный.

– Все?

– А их много?

– Семь доделанных, и ещё четырнадцать наполовину пошиты…

– Все.

«Если я не могу сделать так, чтобы меня любили, значит, будут бояться до полусмерти».

В дверь опять постучали.

– Войдите.

Снова появился капитан Инрэг, а за ним…

– Матушка, – улыбнулась Леолия радостно. – Я очень ждала вас.

Мать Альциона покосилась на неё, нахмурила красивые брови.

– Что это я про тебя слышала, девочка? Даже в придорожном кабаке в Элэйсе только и разговоров, что королева Леолия – чёрная ведьма.

Королева пожала плечами.

– Нет, конечно, идея-то хороша, – кивнула Альциона, присаживаясь к столу и обмахиваясь широким рукавом, – но ты не подумала, девочка, о спасителе Элэйсдэйра!

– О ком? – опешила Леолия.

– Спасителе. Нужно срочно создать пророчество, в котором народу будет обещан златокудрый спаситель. Однажды он явится и победит злую ведьму. Пока народ ждет исполнения пророчества, никто не поднимет против тебя вилы, не начнёт выковыривать булыжники из мостовых.

Леолия рассмеялась.

– Я поручаю это тебе, матушка. И организовать пророка – тоже. Уверена, что справишься.

Инрэг задвигал рыжими бровями, похожими на мохнатых шмелей. Ему всё это не нравилось. Капитан был мужик простой, и все эти женские тонкости ему были чужды.

– Инрэг, у меня появилась идея насчёт твоих стражников… Я знаю, что дважды ночью вы обходите городские улицы. Но проблема в том, что преступники попросту выжидают, когда стражники минуют их квартал. Мирные же горожане с жалобами могут попасть на приём к тебе лишь утром. Можем ли мы организовать круглосуточные дежурства в разных частых города?

– Разбить стражу на несколько отрядов и обязать каждый отряд проходить свой участок города? – переспросил капитан заинтересованно.

Леолия удивилась. Эта мысль не приходила ей в голову, но…

– Да-да, прекрасная идея!

– Нет. Не можем.

Вдох-выдох. Успокоиться.

– Почему?

– У нас не хватит стражи.

– Наберите столько, сколько нужно. Посчитайте расходы и завтра утром положите мне их на стол.

Инрэг крякнул.

– Да, ваше величество.

– Могу ли я идти? – поинтересовался камердинер, с трудом удерживаясь от зевков. Старик привык рано ложиться спать.

Леолия кивнула, а мать Альциона добавила:

– И пусть нам принесут чаю. Со смородиновым листом. И булочками. И пирожками. Вы с чем будете пирожки, Ваше высочество?

– С мясом, – буркнула Леолия.

– С мясом и со шпинатом, – распорядилась мать Альциона. – Пророчества не пишутся на голодный желудок. А мне ещё ночью в обитель возвращаться.

***

Леолия проснулась, едва только солнце заглянуло в окно. Разлёживаться было некогда. Она судорожно вздохнула, на миг прижалась к чёрному кожаному плащу, который обнимала во сне, а затем вскочила и отправилась в ванную. Приняв наскоро душ и самостоятельно одевшись (по её распоряжению в платьях корсет стал зашнуровываться спереди, а потому Леолия, наконец, смогла запретить служанкам помогать себе мыться и одеваться), девушка устремилась в королевскую воронятник по тайному ходу, подсказанному вчера камердинером Сеоком. Здесь же стояли овальные, отполированные медвежьи камни – зеркала.

Нэйос, Шёлковый щит, и Сеумас, Горный, извещали с помощью вороньей почты о том, что отправили на запад подкрепления. От Нэйоса было ещё одно, более интересное сообщение.

«Ваше величество, – писал он, – князь Рансмун Тинатинский оказался очень милым человеком, который просто влюблён в Элэйсдэйр и жаждет породниться с ним. Предложил ему вашу с г.Э. будущую дочь, но он не готов ожидать. Срочно нужна невеста. Любая из дочерей щитов подойдёт.

P.S.: у меня четыре сына и ни одной дочери».

Итак, многолетняя война с Тинатином замерла и, возможно, обратится союзом. Леолия не знала, какова действительная цена этого мира, что, кроме невесты, предложил князю Нэйос, но сейчас это было неважно. Главное – мир на востоке, чтобы победить в войне на западе.

Южный щит дежурно сообщал о том, что держит границы, и султанат не переходит в наступление в благословенных землях.

Строчки от Ларана поражали сухой сдержанностью. Она с трудом поверила, что это пишет насмешливый и расхлябанный Морской щит. Отчего-то Морской герцог воспользовался вороньей, а не чаячьей почтой. Галеры Персикового флота не могли бы безнаказанно пройти в узких бухтах архипелага. И они решились на блокаду. Ларан придумал их поджигать с помощью небольших лодочек, начинённых паклей, смолой и прочими интересными вещицами.

Последним Леолия взяла послание Эйдэрда. Рука её дрожала.

«Калфус. Отодвинули всадников от границы К.з., – писал он, сокращая слова, но она, конечно поняла, что речь о Королевских землях. – Грэхэм в Серебряном щите. Я в Золотом. Пришлю тебе Юдарда, будет с тобой. Никому не верь.»

И всё. Ни «я тебя люблю», ни хотя бы «скучаю». Королева вздохнула, закрыла глаза. Медведь он и есть медведь.

Леолия сама покормила почтовых ворон, а дежурная наглая чайка чуть не откусила её пальцы, протягивающие рыбу. Безумно хотелось связаться с Эйдом через медвежий камень, но королева удержалась. Каждая связь понемногу разрушает магический артефакт. Конечно, теперь её супруг – владыка медвежьих камней, и всё же… Не так просто было находить артефакты в горах. Сейчас война, и не стоит бездумно растрачивать имеющиеся силы.

Леолия вытерла руки о специальное полотенце и прошла в сад. Дворец просыпался. У неё примерно час, чтобы побыть в одиночестве и поразмышлять, а потом: доклады-доклады-доклады. Её не готовили к трону, и приходилось во всём разбираться самостоятельно. Вчера она знакомилась с придворными, с досадой обнаружив такие важные должности как стиратель королевских платков и подаватель королевских перчаток. Леолия не торопилась упразднять то, что ей казалось дикостью. Она ещё не поняла, как тут всё работает, но настанет время, и королева-ведьма вернётся к этому вопросу.

Сегодня предстояло разобраться со слугами и теневым устройством дворца. А потом – весь Элэйсдэйр. Кто за что отвечает, кто чем живёт. Времени праздновать, отдыхать или скорбеть не было.

Хотелось подумать об Эйде. Он очень странно себя вёл. Она чувствовала, что есть что-то, о чём герцог не говорит, что-то, что разделяет их. Муж даже обнимал её так, как будто делал это вопреки своему долгу. И ещё: откуда у герцога тогда, перед воротами в обитель, возник меч? А меч она видела собственными глазами. Не саблю. Между тем, мечами перестали пользоваться лет сто назад, да и у Эйда ни до, ни после такого старинного оружия Леолия не видела.

Но об этом она подумает потом. Сейчас нужно было понять, что произошло.

Итак, Калфус, не смирившись с отказом, вошёл в Золотой и Серебряный щиты. Но – как?! Мимо Морского пройти невозможно. А Ларан…

Мог ли Ларан – предать?

Она взвесила и рассмотрела этот вопрос. Сердце кричало «нет!», но Леолия приказала ему замолчать. Королева не должна руководствоваться сердцем.

Но разум тоже ответил «нет». Ларана взяли в клещи. Герцог оказался в засаде. Впрочем, а портал? Почему он не может пройти в Шуг через него? Не закончились же у морского герцога медвежьи камни? Но если бы мог, разве не пришёл бы?

Однако, будь он предателем, ему незачем было бы держать оборону, щит бы уже был сдан.

Мог ли Ларан пропустить корабли врагов по безответственности и разгильдяйству? Безответственный разгильдяй Ларан?