Дороги - Яна Завацкая

— Иль, - сказал Арнис, - я, к сожалению, не слышу ни хрена. Но ты просто делай, что я говорю, ясно? Мы прорвемся…

Вскоре стемнело. Они двигались вдвоем по выжженной равнине, невысоко над землей, оседлав скарты, временами, приземлившись, они стреляли в дэггеров, в ужасе вжимаясь в землю, каждую секунду ожидая смерти. Жизнь была удивительно однообразной, Ильгет казалось, что так было всегда, что никогда ничего другого в ее жизни не было, а если было - то не с ней. И так же будет вечно. Даже и смерть уже перестала пугать, и взрывы стали привычными. Все рано или поздно становится рутиной.

Они дошли до окраины города.

Здесь радиация была поменьше. Они остановились, перекусили, выпили немного рома. Ильгет приняла виталин. В городе бои обещали быть особенно напряженными. Зато тучи разошлись, наступил новый день, на Ярне - обычный летний день, по квиринскому времени - Страстная Пятница.

Ильгет не совсем понимала, где находится. Несколько секунд она соображала, потом ей показалось, что был крик "Воздух", сердце бешено заколотилось… или это ей все-таки приснилось? Ильгет уже, оказывается, сидела в постели. В постели?!

Нет, не было тревоги, поняла она. И тотчас вспомнила все. Сегодня Пасха. Светлое Воскресенье. Весь день вчера шли уличные бои. Дэггеров в городе оставалось всего несколько - город в результате почти цел. После уничтожения основных сил противника пятьсот пятый отряд ДС вместе с десантом занял Комитет Народной Системы, тюрьму, телецентр, и таким образом, основная работа была проделана. Конечно, в городе еще придется потрудиться. Но это уже сущие пустяки…

Данга нет, его эвакуировали прямо на орбиту, на один из крейсеров. Но он жив. И тяжело ранена Иволга, говорят. Очень тяжело, хуже, чем Данг. Ее ранили уже в городе, она довела-таки своих десантников до цели, и здесь уже, на штурме зданий Системы, когда "Щит" был уже на нуле, ее едва ли не разорвало ракетами.

И Бера погибла. Ильгет еще толком не успела к ней привыкнуть, но все равно - невыносимо тяжело и жалко. Как она хотела увидеть Квирин еще раз…

Господи, за что все это? За что мы платим такую цену? За свободу?

Ильгет опустилась на колени, уткнулась лбом в деревянный край кровати.

За чью свободу мы должны платить, Господи? Почему все так ужасно?

Так ведь и Он заплатил, вдруг подумала Ильгет. Точно так же, как и мы. Он знает, что такое боль, и что такое смерть.

И что такое воскресение.

Бера будет жить, подумала Ильгет. И Андорин тоже. Они будут жить. У Господа все живы. И впервые уверенность в воскресении мощно и победно заполнила ее душу.

Сегодня им удалось выспаться по-королевски. В лучшей гостинице Иннельса, в "Адоре". Почему бы и нет… Ильгет выспалась по-настоящему, но чувствовала себя жутко грязной - перед сном она и не подумала мыться, просто не до того было.

А вымыться можно, почему бы и нет?

Ильгет никто не тревожил. Она сняла бикр, вымылась в душе - даже подача воды не прекратилась, ну что ж, в городе бои не были сколько-нибудь серьезными. Весь вчерашний день - сплошное мельтешение… по сравнению с четвергом и даже пятницей все это - суета сует. Чистого из одежды ничего не было, Ильгет выстирала под краном свой тельник, а пока надела бикр прямо на голое тело. Немыслимо было подумать, надеть на чистое это невероятно заскорузлое, провонявшее потом белье.

Ну и проблемы, подумала Ильгет. Вчера еще такая мысль даже не приходила в голову… Спайс кольнул в запястье. Ильгет поспешно нацепила на ухо приемник, вытащила из горловины маленький микрофон.

— Иль? - это был голос Дэцина, - ты как, в порядке?

— В полном, - сообщила она.

— Подползай вниз, в Белый Зал, ага? Мы тут пообедать собрались.

Пообедать? Ильгет бросила взгляд на часы. Ну да, уже далеко за полдень… После виталина и трех суток на ногах спится очень хорошо.

Есть хотелось зверски. Остальные, возможно, перекусили с утра. Ильгет увидела накрытый стол - прямо по-квирински накрытый, на лучших тарелках "Адоры", тонком фарфоре, здесь была и зелень какая-то, и жареная рыба, и мясо, и белый рассыпчатый рис, и даже крашеные яйца - говорят, терранский еще пасхальный обычай, кто-то умудрился яйца сварить, покрасив их заодно, правда, все в один - красноватый цвет. Но при этом все сидели отнюдь не за столом, а в сторонке, собравшись в круг. Арнис поднялся Ильгет навстречу.

— Доброе утро, - он ласково улыбнулся.

— Доброе утро… - она вдруг сообразила, что Арнис говорит совершенно нормально, не как глухой, - ты слышишь?!

— Ага, у меня все прошло.

— Господи, Арнис, я так рада! - она быстро обняла его за шею. Просто от радости. Потом сказала.

— Христос воскрес!

— Воистину! - ответили ей хором несколько голосов. Ребята окружили ее. Ильгет ошарашенно оглядывалась. Все они были здесь. Ойланг только сидел в сторонке с независимым видом, но и он теперь подошел. Мира, Гэсс, довольный Иост с нашивками Аэрокосмического Крыла на бикре, Арнис, Дэцин, Андорин и двое агентов, таких, как Бера - Лестрин и Санди. Высшая временная власть в городе.

— Садись, Иль, - Дэцин указал ей на пустой стул, - мы тут, понимаешь, хотим немного отпраздновать… у нас священника нет, но ничего, мы так.

— Ты у нас и будешь за священника, - сказала Мира.

Все поднялись. Дэцин прочитал молитву, как мог, по памяти. Потом взял Евангелие - кто-то уже раздобыл на лонгинском языке, и прочел отрывок о Воскресении.

— Ну вот, давайте споем теперь…

И все запели эдолийский старинный гимн, на латыни, умершем терранском языке, вместе с которым на Эдоли, в космос, и попала христианская вера.

Gloria in exсelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis…

И пели чудно, три женщины умудрялись петь на два голоса, и на два голоса - мужчины, и так четко, так слаженно звучал этот старинный гимн в высоком пустом зале ресторана, будто несколько дней перед этим бойцы занимались спевками, а не прорывались сквозь огонь. И только теперь Ильгет почувствовала хоть какую-то тень любви и умиротворения, настоящей, светлой Пасхальной радости - сквозь все, сквозь горе и ужас, сквозь ощущение раздавленности и смятости душевной и физической… Воскресение! Господи, благодарю! - сказала про себя Ильгет. И посмотрела на лица товарищей, такие же бледные, измученные, и с таким же только что родившимся светлым блеском в глазах.

— Все, пойдемте за стол, - тихо сказал Дэцин, когда гимн закончился.

— Ну наконец-то, - Ойланг подскочил, потирая руки, - религиозные фанатики закончили свои напевы. Можно пожрать!

— Смотри, гнусный язычник, - сказал Гэсс, садясь за стол, - Только и думаешь, как бы пожрать. Вот окажешься в геенне огненной…

— А там я уже был, - сообщил Ойланг.

— Ну у вас и шуточки, - проворчал Дэцин.

Все принялись за еду.

Кабинет, если это можно так назвать, был совсем небольшой. Три метра на четыре. Больше похоже на бункер - в подвале, бетонные стены, едва скрытые тонким слоем белой водоэмульсионки, забранное решеткой окошко под потолком. Зато стол хороший, дубовый стол, и кушетка вполне приличная, чтобы спать. И кресло роскошное, кожаное, эргономическое. Ильгет почти из него и не вылезала.

Ей даже за пределы кабинета редко удавалось теперь выйти.

Не вопрос, это, конечно, гораздо лучше, чем воевать с дэггерами. Это оказалось даже увлекательно.

Ильгет чувствовала себя пауком, висящим в центре огромной сети. Вот она, сеть - в сине-золотой рамке, повисшей в воздухе, таблицы многофакторного анализа информационного поля Лонгина. Чтобы их составить, работали тысячи людей по всей стране. Тысячи - теперь подчиненных Ильгет, были среди них и квиринские агенты, и лонгинцы. Результаты просмотра прессы, анализа граффити, бесчисленных опросов населения, анонимных и открытых, статистики, еще сохранившегося кое-где самиздата. Уже была восстановлена компьютерная сеть, и в сети работали десятки агентов лонгинской СИ - разведчиков и аналитиков. Вся информация, которую они добывали, стекалась сюда, в эти таблицы.

Никто не знал их так хорошо, как Ильгет.

Она ждала чего-то подобного, но в меньших масштабах. Когда центор Эркор, главнокомандующий операцией назначил ее начальницей Службы Информации Лонгина, Ильгет перепугалась - до холода в кончиках пальцев, до паники и желания немедленно заявить, что это невозможно, что она вообще в таком случае увольняется из ДС. Она даже и сказала вслух, что это невозможно… Разумеется, не помогло. Даже Дэцин не стал ее уговаривать. Приказы не обсуждают.

Бояться оказалось просто некогда.

Да и нечего бояться. Замкнутый кабинет в подвале, мощный циллос и стекающиеся потоки информации. Приходилось, правда, много быть на связи с разными людьми, но и к этому Ильгет быстро привыкла.

Спать удавалось нечасто и никогда - хотя бы шесть часов подряд. Есть - прямо за монитором. Первая стадия работы - первичный сбор данных и анализ информационного поля - была завершена в несколько дней. То есть она продолжалась и сейчас, но теперь Ильгет было еще сложнее - она занималась и второй стадией, формированием потоков. То есть руководила, через трех заместителей, десятками агентов СИ, под контролем которых составлялись программы телевидения, радио, контент новостных сайтов сети, содержание все еще существующих в Лонгине бумажных газет. Под их же контролем работали все издательства страны. Война все еще продолжалась, и работа с информацией была крайне жесткой.