Кухня холостяка - Аркадий Спичка

При Брежневе твердо укоренилась двойная мораль: что позволено Юпитеру — не позволено быку. Злоупотреблявших спиртным рядовых коммунистов «полоскали» на партийных собраниях, внося время от времени оживление в скучные ряды полуспящего идейного авангарда.

С конца 60-х годов кривая пьянства в стране резко рванула вверх. В 1972 году по «просьбе трудящихся» Политбюро принимает постановление «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма». Ужесточаются административные меры, взвинчиваются цены на водку, ее продажа допускается только с 11 часов, а по воскресным дням и вовсе запрещается. Однако запреты не давали никаких результатов. Народ, уставший от лжи и бестолковщины, шел своим путем.

После смерти Брежнева к власти приходят «отпившие свое» генсеки — Андропов и Черненко. Первый оставил о себе доброе воспоминание тем, что появилась подешевевшая водка, название которой остряки расшифровывали: «Вот Он Добрый Какой, Андропов». А иногда ее просто называли «Андроповка». Второй не оставил после себя ничего. Рассказывают, что в молодые годы, когда Черненко работал в Красноярске, он мог, не моргнув глазом, выпить граненый стакан спирта. Закалка была. Позже, уже в Молдавии, Константин Черненко сблизился с Брежневым именно на почве земных утех. Последний не забывал то сладкое грешное время и старался держать Черненко возле себя.

Первым шагом пришедшего к власти нового руководства в апреле 1985 года стал Указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Этот Указ, принятый в мае, развивал лучшие командно-административные традиции. Стали свертывать ликеро-водочное производство, резко ограничили продажу, позакрывав многие винные отделы, и вновь «по просьбе трудящихся» в два раза повысили цены. Водка стала продаваться с 16 до 20 часов, и купить ее стало большой проблемой. В результате всех этих драконовских мер вся страна превратилась в огромную, злобно шипящую очередь за спиртным. Шутники тут же прозвали нового генсека «Лимонадный Джо». Но было людям совсем не до юмора, так как страдали не только пьяннцы, сколько нормальные трудяги.

Наплевав на людей, администраторы наплевали и на их труд — началась варварская вырубка виноградников. Дико сегодня читать в тогдашней «Правде»: «Кто не жил в молдавской деревне, не может представить, каково потомственному виноградарю поднимать топор на лозу, пусть даже хмельную. Нужен был пример. Первыми на „отрезвление“ своих подворий вышли коммунисты, депутаты сельсовета, учителя, совхозные специалисты. За ними последовали остальные… („Правда“, 1986, 9 августа)».

Что же мы получили в результате этой антиалкогольной кампании? Возросло самогоноварение, употребление суррогатов, шире распространилась наркомания, спекуляция алкогольными напитками, хищения спирта с заводов. Государство недосчиталось в своем бюджете 39 миллиардов рублей.

Сегодня инициаторы этой кампании готовы признать свои ошибки. Выступая на XXVIII съезде КПСС, Егор Лигачев сказал, что «эта очень важная работа оказалась не до конца продуманной. Прежде всего была иллюзия, видимо, у меня, что столь затяжной, коварный недуг можно было одолеть наскоком». Да, иллюзии нас подводили не раз. Может, надо раз и навсегда твердо решить: «Не сметь командовать!» И тогда не нужно будет ии каяться, ни лицемерить.

Виктор Бакшин

Стираются грани между коньяком и водкой, портвейном и кагором, десертными и сухими винами. Покупателю нынче все едино, лишь бы досталось.

Но в шумные битвы антиалкогольной кампании, встряхнувшей общественную жизнь в мае 1985 года, нынче поутихли. Нам понадобилось сравнительно немного времени, чтобы убедитьсн: к трезвому образу жизни ведет совсем не та дорога, которую пытались по линейке проложить через руины винно-водочной и пивоваренной промышленности. Однако за пять лет мы изрядно преуспели в разгроме питейной индустрии, и если бы это было конечной целью антиалкогольной кампании, могли бы сейчас торжествовать. Но за эти же пять лет милиция задержала 40 миллионов наших нетрезвых сограждан, 26 миллионов из них переночевали в вытрезвителе. На учете у медиков по-прежнему 5 миллионов хронических алкоголиков, и их ряды растут. Словом, решить проблему пьянства оказалось сложнее, чем просто сократить государственное производство спиртных напитков.

Теперь окинем взглядом поле утихшей битвы и попытаемся понять, когда винно-водочная и пивоваренная промышленность смогут обеспечить уровень торговли своей продукцией, достойный цивилизованного государства. Острие антиалкогольного законодательства 1985 года не было направлено против производства шампанского, высококачественных натуральных вин и пива, Но ретивость местных властей, поощряемая из Москвы, не останавливалась перед вырубкой сотен гектаров виноградников, демонтажем пивоваренного оборудования и закрытием заводов. Сегодня виноградных вин у нас выпускается 47 процентов от объема 1984 года. Названия многих из них все дальше отходят в область преданий.

По потреблению шампанского мы и в лучшие времена не заиимали видного положении в мире. Сейчас же на душу населения, приходится в среднем по два фужера в год. Надо полагать, один — в день рождения, другой — в новогоднюю ночь.

Что касается пивоваренной промышленности, то она подверглась разрушению как раз в тот момент, когда была на подъеме. С середины 70-х годов по специальной программе шло строительство десятков пивзаводов в индустриальных центрах и южных регионах и оснащение их импортным оборудованием. По инициативе местных органов тогдашней власти было прекращено строительство заводов в Саратове, Магнитогорске, Краснодаре. Наши чехословацкие партнеры никак не могли взять в толк, зачем оборудование, способное производить первоклассное пиво, было роздано в качестве вспомогательного на молокозаводы и в маргариновые цехи.

Но для хорошего пива требуется еще высококачественный ячмеиный солод и хмель. Производство того и другого тоже надо восстанавливать, а это опять годы.

Зато покончено с «бормотухой». Плодово-ягодных вин, крепленных спиртом, на государственных предприятиях больше не выпускается. Но прекращено одновременно и производство натурального яблочного сидра, высококачественных напитков типа «Кальвадос».

А вот продажа коньяка выросла на 20 процентов. Но и этот рост обманчив. В розлив пошли запасы коньячных спиртов, предназначенные дли более долгого вызревания, и замены им не поступает. Пустеющие емкости на коньячных заводах обещают в скором времени обернуться большим дефицитом коньяка в продаже.

Пожалуй, легче всего сейчас восстановить производство водки. Оборудование заводов не утрачено и качество продукции не утеряно. Но возвращение к «доуказному» уровню производства водки не планируется, хотя оно и несколько возросло за последнее время. Покупатели вряд ли это ощущают, поскольку уже несколько месяцев водку сметают с прилавков, как только она появляется в продаже, а затем в торговле наступает долгая пауза.

Тут сказалось еще одно последствие антиалкогольной кампании. Стекольные заводы перевели бутылочное производство на другую продукцию, и прежде всего в результате этой «конверсии» пострадал выпуск так называемой светлой водочной бутылки. То, как у нас организован сбор стеклопосуды, объяснять не надо, а новых «емкостей» — дефицит. Вот и дают водочные заводы магазинам свою продукцию в обмен на тару: машину полных бутылок — за машину пустых.

Тут, правда, намечается некоторая «разрядка напряженности», В качестве пожарной меры дано указание разливать водку в бутылки из-под пива и пепси-колы.

Чтобы перепрофилировать стекольные заводы в обратном направлении, опять-таки требуется время. В какой-то степени обещает выручить нас давний партнер винно-водочной промышленности компания «Пепси-кола». С ее помощью будут смонтированы четыре стеклоформовочные линии, которые дадут продукцию в ближайшие два года. А пока, например, московский завод «Кристалл», способный быстро поднять производство до уровня 1984 года и сократить дефицит водки в столице и области, из-за отсутствии бутылок работает примерно на две трети своих возможностей.

Сколько же протинется безвременье в винно-водочной и пивоваренной промышленности? Это в значительной мере будет зависеть от финансовой политики государства. Доход от производства алкогольных напитков оно делит с товаропроизводителем следующим образом: получив с 1985 по 1989 год 166 миллиардов рублей только налога с оборота, предприятиям в виде оборудования и капвложений вернули только 0,7 процента этой суммы.

Столь нищенский процент обрекает заводы на медленную агонию. А, например, во Франции с ее процветающим виноделием предприятию остается треть дохода от реализации продукции. В прежние времена и наши виноделы получали целых 7 процентов. Нынче надо как минимум 10, чтобы преодолеть последствия антиалкогольного погрома и начать развиваться.