Верное средство - Нина Юрьевна Князькова

– Клавдия сказала, что ты хорошо держалась, – серьезно ответил он.

– У меня просто выбора не было, – хмыкнула. – Но за руль машины я не скоро сяду. Да и вообще, машину никак не восстановить. Она сгорела.

– Это неважно. Машину можно новую собрать. Главное, что ты цела, – он поднял забинтованную руку и тыльной стороной ладони провел по моей щеке.

Я глубоко вдохнула, понимая, что надо теперь сказать что-то важное.

– Фома, – голос отчего-то дрогнул.

– Знаю, – совершенно серьезно кивнул он. – Я тоже тебя люблю. Очень.

Не знаю почему, но засыпала я в этот раз с улыбкой на губах. И… так хорошо, мне никогда не было.

А утром я проснулась от поцелуев. Легких, почти невесомых.

– Доброе утро, – зевнула, прикрывшись ладонью. – Пора вставать?

– Скоро завтрак принесут, – кивнул Фома, вглядываясь в мое лицо.

Я подалась вперед и на мгновение прижалась к его губам. Отстранилась и села на кровати, стараясь не смотреть на его возмущенное лицо. А чего он хотел? У меня еще зубы не почищены, между прочим.

Зато после завтрака к нам зашла Алиса, осмотрела Карапетова и вынесла вердикт, что можно ехать домой. А через пару дней можно даже выходить на работу. Как по мне, так Фома еще слишком хромал, старался лишний раз не двигать руками и прикрывал правый бок. Но раз врач сказал, что два-три дня…

Отвезла нас домой Клавдия, оставшаяся ради нас на ночь в Мае. Да, из нее получится отличная подруга. Вообще, чем дальше, тем больше я понимаю, как мне повезло очутиться здесь, среди этих люд… оборотней с их понятными критериями добра и зла, хорошего и плохого.

Дома нас уже ждали. Тихомир все старался незаметно помочь Фоме, даже по лестнице они вдвоем наверх поднимались. Девочки были на мне. Точнее, они старались от меня вообще ни на шаг не отходить. Перепугались вчера. А еще они потихоньку начали разговаривать. Неуверенно, но все же это был прогресс. И вечером нам читали книжку на ночь уже они сами. По очереди.

А ночью… Все-таки оборотни действительно очень быстро восстанавливаются, потому что Карапетов, снявший бинты, меня так всю заласкал, что я потом еще полчаса силы восстанавливала. А ему, кажется, и этого не надо было делать. Было заметно, что мужик дорвался и теперь просто не мог оторваться от меня.

И чем я заслужила такое счастье? Наверное, тем, что все-таки решила поверить в эту самую любовь и впустить ее в свою жизнь. Возможно, каждый так может сделать и быть счастливым. В моем случае это оказалось самым верным средством.

Эпилог

Спустя три недели…

Я стояла в бальной зале и потягивала из бокала… Нет, не шампанское. Бодрящий отвар, наваренный Ладаном в промышленных масштабах. Почему в промышленных? Да потому что у нас в особняке сейчас проходил первый взрослый светский раут. Потренировавшись на кошеч… на третьеклассниках, мне так понравилась сама эта идея, что я, договорившись с Аринкой и Клавкой, организовала такую встречу. Поэтому здесь сейчас звучала классическая музыка, мужчины щеголяли в классических костюмах, а дамы вырядились в платья в пол. Выглядело это достойно.

– Мне кажется, что я глупо выгляжу, – прошипела Аринка, поправляя чуть более открытую зону декольте, чем она обычно носит.

– Ты сейчас допривлекаешь внимание своего Лохматова, и он утащит тебя в гостевую спальню, – кивнула я на Клима, который голодными стеклянными глазами через весь зал смотрел на вырез платья своей жены. – Клав, а ты в следующий раз выбери либо вырез сверху, либо снизу. А то у тебя недорезанный промежуток только в районе нижнего белья образовался, – скосила я взгляд.

– Ты бы хоть каких-нибудь новых мужиков пригласила, – вздохнула оборотница. – Я бы этого новенького поймала и…

– Насилие над хрупкой мужской психикой в этих стенах запрещено. Да отстань ты от своего декольте, – прошипела я Арине, но было уже поздно. Лохматов шагал к нам. Молча взяв жену за руку, он вывел ее из зала. – Я же говорила, – поморщилась я. – Вот, посмотри на Веронику, она вполне органично себя здесь чувствует.

– Она не впервые на таких мероприятиях, – хмыкнула Клавка. – Так что ей все очень даже привычно. Смотри, как она жестикулирует, когда со своим Клыковым разговаривает. Как изящно пальчики по воздуху бегают.

Мы обе завистливо вздохнули. Окинув взглядом общающийся народ, я хлопнула в ладоши и на правах хозяйки вечера, объявила:

– А теперь танцы, – и улыбнулась так… несколько ехидно.

Это я зря. Карапетов тут же метнулся ко мне, показывая всем, что я для танцев занята. Точнее, все мои танцы только с ним. К моему удивлению, танцевать умели все поголовно.

– В интернате изучают классические танцы. В том числе и парные, – пояснил мне мой муж, притиснув меня к себе сильнее положенного этикетом. – Ты меня с ума сводишь, – едва слышно сказал он мне на ухо.

Я, игнорируя все нормы поведения, провела губами по его шее, оставив красный след от помады. Осмотрев зал, поняла, что многие пары занимаются тем же самым. Просто соблазняют друг друга во время банального вальса. Тихо рассмеявшись, прильнула к мужу.

– Фома, – сказала особым тоном.

– Я знаю, – кивнул он. – Я тоже тебя люблю.

За все это время мне ни разу не удалось признаться ему в любви. Но кажется, этого моему мужу и не надо было. Он у меня мудрый мужчина и сам все понимает. А я? А я просто счастливая женщина.