Теперь командовать буду я (СИ) - Татьяна Семакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господи, да когда они уже все переведутся, – вздохнула я и устало потерла лицо.
– Скоро, очень скоро, – протянул он и отключился.
– Нам велено освободить помещение.
– Слышал, – буркнул Стеша недовольно.
– Прости, – и виновато прильнула к его плечу.
– Да ладно, – махнул он рукой, – давай пожрем чтоли.
Я кинулась кормить обиженного друга и через час он заметно подобрел, но, как только мы прошли в прачечную, снова загрустил.
– Еще и в дыру эту лезть, – вздохнул и решил поступить как с пластырем: ловко спрыгнул и помог спуститься мне, – держись сзади.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что я так сказал, – огрызнулся Стеша, а я глупо хихикнула, заподозрив, что для того, чтобы я не слышала, как он клацает зубами.
Но очень скоро смешно быть перестало. Мы прошли большую часть пути в молчании, но Степан вдруг резко остановился, а я ткнулась в него носом и недовольно отпрянула.
– Ты чего? – проворчала и потыкала его в бок.
– Лиза, медленно и осторожно сделай шаг назад, – сказал он подозрительно спокойным и вкрадчивым голосом. Я мгновенно покрылась холодным потом, в точности выполнила приказ и замерла.
– Стеша? – позвала испуганно.
– Все хорошо, – сказал он ласково, притворяясь бодрым, но выглядел как каменная статуя, – сейчас ты неспешна развернешься и пойдешь обратно по нашим следам. Справишься?
– Да, – сказала я, но не сдвинулась с места и стиснула зубы, поняв, что происходит.
– Лиза, я чувствую, как ты сопишь мне в спину, – ровным голосом сказал Степа, не оборачиваясь.
– Я не уйду, – захныкала я.
– Еще как уйдешь.
– Нет, Стешенька, не прогоняй меня. Мне страшно, – призналась честно.
– Это ничего, это нормально. Ты, главное, вернись в дом, закройся в отцовом музее и сиди там, пока Арсений за тобой не придет. Это будет очень скоро, ты же слышала Князева.
– А ты как же?
– А я тут постою, сколько смогу.
– Стеша…
– Лиза, не трать мои силы, я начинаю раздражаться, – и едва слышно вздохнул, – ты что там, плачешь что ли?
– Нет, – соврала я и хлюпнула носом.
– У тебя все будет хорошо. Иди.
Я глубоко подышала, успокаивая нервы, взяла фонарик покрепче и осторожно присела, рассматривая ноги Степана.
«Шанс есть» – сказал внутренний голос, я развернулась и осторожно пошла по своим следам обратно в дом. Выбралась в прачечную, нашла деревянный брус подходящей длинны, Бог знает откуда там взявшийся, моток веревки, ножницы и полезла обратно.
– Лиза, твою мать, – прошипел Стеша, когда я снова приблизилась, – какого хрена ты вернулась?
– Стешенька, хороший мой, ну как я тебя тут оставлю? – захныкала я и привязала к брусу веревку потуже, аккуратно поставив его к земляной стенке.
– Что ты там возишься?
– Сейчас узнаешь, ты только не нервничай, ладно?
– Пошла вон отсюда, овца безмозглая, – прошипел Степан, а я нахмурилась.
– Не хами. Это не фугасная противопехотная, иначе мы с тобой на пару уже покоились бы с миром. Единственный возможный вариант, при котором мы еще живы – это наша отечественная МС-3, разгрузочная, – взяла ножницы и присела возле его ноги, приказав: – Замри, – и начала разрезать штанину чуть выше уровня протеза, – с ножкой нам ох как повезло, не придется вторую пилить. Боюсь, даже твоего запала не хватило бы на живую такое без движений пережить, – продолжила болтать, осторожно опуская нижнюю часть штанины, положила свой телефон фонариком вверх и ухватилась обеими руками за протез, – а теперь, Стешенька, тебе нужно его снять.
– Ты совсем что ли? – рыкнул Стеша. – Вали отсюда.
– Уже не могу, – порадовала я его, а он, видимо, опустил взгляд вниз.
– Твою мать, Лиза! – взвизгнул он. – Что за девка бестолковая!
– Ты там не дергайся, родной мой, – сказала спокойно, – я тут ножку держу. А ты давай, осторожненько снимай ее.
– А дальше мы что будем делать? – спросил ехидно. – Бежать? Далеко не убежишь, если ты не в курсе. Или ты меня спасаешь, а сама тут остаться хочешь?
– Ну, мой хороший, на столько моей благородности не хватит. Снимешь, там палочка слева от меня стоит. Поставишь в распорку.
– Ох, Лизка, ну ты и отбитая на всю голову. Одно неловкое движение и мы оба в кашу.
– Ну, что ж теперь. Зато не нужно будет каждый день смотреть на себя в зеркало. У тебя же ловкие пальчики, правда?
– Тебе понравилось бы.
– Не сомневаюсь. Давай, работай, пока я тут сознания не лишилась.
Стеша аккуратно начал снимать протез, уперевшись одной рукой в стену.
– Я убираю ногу. Давление должно быть постоянным.
– Понимаю. Давлю.
Степан вытащил культю из протеза, замер на секунду, затем заворочался за моей спиной. Нашел брус, вставил один концом в протез, вторым прочертил по потолку, осыпая мне на голову землю.
– Извини.
– Замарашкой быть не против, лишь бы быть, – пробубнила я философское.
– Готово. Можешь потихоньку отпускать.
– Стеша, спасибо, что остался со мной сегодня, – улыбнулась и осторожно начала убирать руки. Нога не сдвинулась ни на миллиметр, плотно войдя в землю. Медленно распрямилась, а Стеша прикрыл глаза. – Телефон придется оставить. Я положила его слишком близко.
– Согласен. Фонарь есть? – я кивнула и подняла его с земли вместе с веревкой.
– Я буду светить перед тобой и разматывать веревку. Не торопись, иначе я дернусь. Сделали шаг, остановились, я отмотала немного и так далее.
– Понял.
Я размотала веревки с запасом, аккуратно положив ее змейкой, посветила на землю, чтобы было видно мои уже утоптанные следы, Степа уперся руками в стену и прыгнул на шаг, но приземлился очень плавно.
– Ты сильный, – хмыкнула я и потрогала его бицепс, а он довольно хмыкнул в ответ, и мы осторожно двинулись вперед.
Через пол часа мы вывалились на пол прачечной, я прикрыла люк и подтянула веревку, пока она не натянулась.
– Рванем? – улыбнулась всеми зубами, а Стеша схватился за веревку и с силой дернул. Раздался взрыв, отозвавшись в полу, а мы наконец-то выдохнули.
– Арсений тебя убьет
