Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев

Налейка. Так назывался посёлок, устроенный при Василии III в Замоскворечье. В нём жили литовцы и другие иностранцы (числом до полутора тысяч человек), набранные из разных мест. Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн объяснял это название тем, что обитателям этого местечка (слободы) было разрешено варить пиво и мёд во всякое время года. Это была привилегия, которой не имели москвичи, поэтому Налейка для них была как нектар для пчёл, и слово «налей!» часто звучало в устах коренных жителей.

Слобода соседствовала с Крымским мостом, то есть тем местом города, которое было наиболее уязвимо для вторжений татар. Им в первый момент и противопоставлялись слобожники Налейки – в основном профессиональные военные с достаточным боевым опытом. Словом, за три десятилетия до Ивана Грозного Василий III сформировал некое подобие стрелецкому войску.

…В 1823 году у Серпуховской заставы, неподалёку от слободы Налейка было обнаружено иноземное кладбище первой трети XVI столетия. Судя по надгробным плитам, в слободе жили не только литовцы, но и немцы, итальянцы и англичане. То есть современникам великого князя Василия III было у кого позаимствовать военный опыт.

Налейка просуществовала да 1571 года и, как дым, исчезла во время большого пожара столицы. Налейка была первой иноземной слободой в Москве.

* * *

Первая печатная, а точнее, гравированная карта московских земель появилась в Италии, но имела русское происхождение. Выдающийся книжник, дипломат и переводчик Дмитрий Герасимов рассказывал итальянским учёным о своей родине, а заодно, возможно, показывал чертёж московских земель. Чертёж этот, судя по всему, был составлен по опросам и описаниям.

Так или иначе, но первое гравированное изображение русских земель появилось в Риме и упоминается в книге Паоло Джовио. Сохранился единственный экземпляр чертежа, датированный 1525 годом. В 1548 году в Венеции на основе этого чертежа была выгравирована новая карта Московии, а в атласе Аньези 1553 года карта Руси тоже определяется как «составленная со слов посла Димитрия». В дальнейшем «схема Герасимова» использовалась в картах и атласах неоднократно, с изменениями и дополнениями. К сожалению, за точность авторства и датировки первой русской карты ручаться нельзя – даже сама личность Дмитрия Герасимова вызывает вопросы, а родился он, как пишется в одном из словарей, «не известно, где». В XVII веке на картах впервые появилась Сибирь.

Первая печатная карта Руси

Бегун. Крымские татары систематически совершали походы на русские княжества и разоряли их. Иногда (что бывало редко) набеги удавалось предупредить, но чаще всего они оказывались для данного региона неожиданными. Так было, например, в июле 1521 года.

Хан Мухаммед-Гирей с большим войском, в котором кроме «крымских людей» были заволжские ордынцы и ногаи, внезапно («безвестно») подступил к Москве. Великий князь Василий III в «лучших» традициях московских правителей оставил город. При этом бежал так поспешно, что в какой-то момент оказался без соответствовавшего его званию эскорта. Это породило всякого рода слухи и домыслы.

Сигизмунд Герберштейн писал, например, в своих «Записках», что Василий III «прятался несколько дней под стогом сена». Это едва ли соответствует действительности, но то, что князь струсил, – факт, который был особенно болезненно воспринят народом в обстановке патриотического подъёма начала XVI столетия (именно в это время создавалось «Сказание о Мамаевом побоище»).

По характеристике историка М.И. Зарезина, «способностей Василия III хватало лишь на то, чтобы не разрушить созданного предшественниками. Он был человек не злой, но малодушный, способный оценить добро и сам готовый на благодеяния, но в то же время подверженный мелким эгоистическим порывам и даже мстительности».

Конечно, ближайшее окружение великого князя делало вид, что его бегство из Москвы вовсе и не бегство, а отъезд для сбора сил на отпор врагу. Но были и те, кто открыто осудил нелицеприятный поступок Василия, – митрополит Варлаам и чернец Максим Грек. Человек твёрдый и правдивый, Варлаам без колебаний изобличил трусость правителя, за что и поплатился: в декабре его свели с митрополичьей кафедры и заточили в Каменном монастыре на Кубенском озере.

Максим Грек осудил Василия III письменно. В его «Слове» проводилась такая мысль: «Нет у меня великого Самуила, священника Бога Вышнего, который дерзновенно встал против Саула».

Царь древнего Израиля Саул весьма пассивно относился к набегам на свою страну кочевников амаликитян, чем вызвал гневное осуждение Самуила, духовного пастыря иудеев. Аналогия эта для московских книжников начала XVI столетия была, конечно, ясна, доброхоты не преминули обратить внимание князя на выступление любимого им чернеца. Но Василий III сдержал свой гнев, отложив расправу с иноземным «поучителем» до более благоприятного случая, который не заставил себя долго ждать.

Кстати. Василий III сразу отреагировал на нашествие крымских татар – в тот же год началось сооружение Большой засечной полосы. При этом князе завершились работы по строительству Кремля. Были возведены на его территории Архангельский собор и Теремный дворец, развернулось широкое строительство церквей (храм Вознесения в Коломенском и другие).

Василий III перестал считаться с Боярской думой. Думный человек И.Н. Берсень-Беклемишев жаловался, что государь все важные дела решает, запершись «сам-третий у постели», то есть в спальне, вместе со своим дворецким и дьяком. Власть великого князя была доведена до степени абсолютной монархии.

Монастырь для иконы. На Руси было очень распространено почитание икон. Для наиболее значимых специально строили церкви, соборы и даже монастыри. Так было, например, с иконой Смоленской Пресвятой Богородицы Одигитрии (Путеводительницы).

В 1391 году московский князь Василий I женился на дочери великого князя Литовского Софье Витовт. Провожая молодых из Смоленска, Витовт подарил им икону Одигитрии. Молва связывала её с евангелистом Лукой, и икона очень ценилась.

В Москве Путеводительницу поместили в иконостас Благовещенского собора, рядом с царскими вратами. Прошло пятнадцать лет, и Витовт вдруг потребовал вернуть икону. Под звон колоколов москвичи провожали бесценную реликвию. Первую остановку торжественная процессия сделала на Девичьем поле. С тех пор сюда ежегодно стали совершать крестный ход.

Десятилетие следовало за десятилетием, но в Москве не забывали о понесённой утрате. В 1514 году войска Московской Руси штурмом взяли Смоленск. Освобождение старинного русского города стало особенно радостным событием потому, что здесь вновь была обретена икона Смоленской Божьей Матери. Великий князь Василий III распорядился: «Ставить на Москве Девичь монастырь, а в нем храм во имя Пречистыя Девы».

Храм Смоленской иконы Божией матери в Новодевичьем монастыре

Через десять лет был основан Новодевичий монастырь, и сразу началось строительство собора иконы Смоленской Богоматери. 28 июля 1525 его освятили. Перед москвичами предстал монументальный пятиглавый храм, с