Дарий - Виктор Поротников

Одна из лошадей в его запряжке была убита ударом копья, три другие остановились, тяжело поводя взмокшими от пота боками.

Окруженный врагами, Дарий сначала отбивался дротиками, затем схватился за акинак. Трое раненных царем мятежников, корчась возле колес квадриги, кричали своим товарищам, чтобы те изрубили Дария на куски. Но большинству нападавших непременно хотелось захватить живым столь храброго военачальника, чтобы получить за него награду от Вахьяздаты.

Не видя спасения и не желая сдаваться в плен, Дарий уже хотел перерезать себе горло акинаком, как вдруг, расталкивая мятежников, к нему пробился всадник на гнедом жеребце, темно-красный чепрак на котором был украшен кистями по нижнему краю. То был Арбупал.

Ловким ударом меча Арбупал снес голову какому-то верзиле, прыгнувшего на Дария сзади с веревкой в руках.

– Давай ко мне! – крикнул царю молодой храбрец, раскроив череп еще одному мятежнику.

Дарий не заставил себя ждать и мигом вспрыгнул на гнедого позади Арбупала.

Арбупал пришпорил коня и громко гикнул. Жеребец понял своего хозяина и птицей полетел прочь, сбивая грудью тех, кто пытался его остановить. Арбупал поскакал туда, где еще продолжалась конная битва. Это Интаферн, собрав вокруг себя карманиев, маспиев и пасаргадов, пытался вырвать победу у Вахьяздаты.

К Интаферну же пробился и Аспатин с сотней царских телохранителей и теми из воинов Гидарна, которых он сумел увлечь за собой. Сам же Гидарн куда-то исчез.

Появление Дария, живого и невредимого, вселило в преданных ему воинов ратный дух.

Царь пересел на коня, отбитого у врага, и носился средь кровавой сумятицы боя, ища встречи с Вахьяздатой. Но того нигде не было видно, и Дарию то и дело приходилось вступать в поединок то с каким-нибудь свирепым утием, то с кочевником-миком, позарившимся на его царское одеяние.

Солнце стало клониться к закату.

Воины Дария изнемогали в неравной схватке. И вот когда уже казалось, что все кончено, когда Дарий собирался ринуться в последнюю атаку и погибнуть вместе с не отстававшим от него Аспатином, неожиданно пришло спасение.

В спину восставшим ударило невесть откуда взявшееся войско Арсама и Виваны. Измотанные многочасовым сражением мятежники, бросая оружие и раненых, стали разбегаться кто куда. Их беспощадно истребляли, преследуя повсюду до тех пор, покуда на землю не пала ночная тьма.

Наутро торжествующий Дарий приказал соорудить пирамиду из отрубленных вражеских голов, и эта страшная пирамида выросла в три человеческих роста.

Вахьяздата с остатками своего разбитого воинства бежал в город Пишияуваду, где стоял преданный ему гарнизон из наемников-саттагидиев. Из Пишияувады к Умардату и Дундану умчались гонцы с повелением Вахьяздаты оставить на время отряд Артавазда и спешить к нему на помощь.

Однако войско Дария подошло к Пишияуваде раньше, и Вахьяздата вновь потерпел поражение.

Бросив разбитые отряды своей пехоты, Вахьяздата с конницей ушел в безводную пустыню, дабы замести следы. Одновременно он попытался привлечь на свою сторону кочевые племена дропиков и карманиев, обещая их вождям всевозможные привилегии в том царстве, которое он создаст после победы над Дарием. Однако среди карманиев не нашлось желающих сражаться за новоявленного Саошьянта, тем более что они издавна враждовали с миками, которых было немало в окружении Вахьяздаты. Из дропиков же лишь немногие присоединились к Вахьяздате.

Там, где красно-желтые пески пустыни Кар-а-Така наползают на каменистое плоскогорье со множеством мелководных соленых озер, что близ невысокого хребта Курух, буйное войско Вахьяздаты соединилось наконец с войском Дундана и Умардата, перед этим ускользнувших от воинов Артавазда и Виваны, но разбитых Дарием и Арсамом, следовавшими за ними по пятам.

Понимая, что покуда Дарий и Арсам не соединились с Артаваздом и Виваной, они слабее его, Вахьяздата решил не медлить со сражением. Однако по совету деда Дарий уклонился от битвы и стал спешно отступать к горе Парга, близ которой, по сведениям лазутчиков, после переходов по горам отдыхало войско Артавазда и Виваны.

Глава восемнадцатая

Битва у горы Парга

– Что за битвы прокатились здесь? И когда это было? – обратился Дарий к деду, глядя на желтую, опаленную солнцем равнину, усеянную черепами и костями людей.

Дед и внук ехали бок о бок верхом.

О том, что здесь когда-то прошло сражение, говорили обломки стрел и копий, валявшиеся повсюду. На некоторых скелетах сохранились еще клочки одежд, выгоревшие на солнце. Иные черепа были рассечены ударом топора.

Невдалеке с глухим монотонным шумом устало двигались по равнине отряды царского войска. Стройно шла конница. Растянувшись длинными колоннами, брела пехота. Величаво покачивали длинными шеями одногорбые верблюды, навьюченные поклажей.

– Эти земли издревле делят между собой родственные персам кармании и полудикие кочевники-мики, когда-то пришедшие сюда с парфянских равнин, – ответил старый Арсам. – А может, здесь сражались дропики с теми же миками, ведь дропики – соседи карманиев. Могло быть и так, что некогда дропики вместе с карманиями отбивались здесь от вышедших в набег саттагидиев. Либо сюда пришли марды, чтобы наказать разбойников-миков за их гнусные проделки. Трудно теперь сказать наверняка, кто и с кем тут сражался. Тем более что это было очень давно.

Налетавший ветерок срывал песчаную пыль с верхушек невысоких барханов. Потревоженные юркие ящерицы стремительно зарывались в песок, под корявые кустики колючего саксаула.

– Сколько вражды и жестокости разлито в мире, – с задумчивой грустью произнес Дарий. – Что заставляет людей, часто живущих по соседству, браться за оружие? Во главе племен стоят мудрые старцы, неужели всей их мудрости не хватает на то, чтобы предотвратить кровопролитие?

Арсам с любопытством взглянул на Дария.

– На извечный вопрос существует извечный ответ, – он вздохнул. – Всеми племенами, хоть на востоке, хоть на западе, правит не разум, но обычай. Обычай велит мстить за пролитую кровь и доказывать свою храбрость в сражении. Обычай же велит обращать в рабство чужака и почитать богов. Тут трудно что-либо изменить. Это понял еще Заратуштра, хотя он-то призывал всех в «Авесте» к миру и добру.

– Кир Великий установил всеобщий мир почти на всем востоке, – промолвил Дарий, – значит, все-таки возможно мирное сосуществование племен?

– Однако перед этим Кир Великий с мечом прошел от гор Гандхары до Эгейского моря, – усмехнулся Арсам. – Лишь доказав всем племенам и правителям превосходство персов на поле битвы, Кир смог добиться прекращения межплеменных стычек, да и то не везде. Коссеи, например, те, что живут в Эламских горах, так и не признали власти Кира. Они как грабили всех и каждого, проезжавших по их земле, так и продолжают это делать по сию пору.

– Я заставлю коссеев заниматься мирным трудом, – с угрозой в голосе произнес Дарий. – В моем царстве все дороги станут безопасными.

Под вечер идущее на северо-запад Дариево войско увидело впереди черную пирамиду огромной горы, которая высилась посреди серо-желтой пустыни. То была гора Парга.

В низине у подножия горы шелестели листвой пальмы и пирамидальные тополя. В тени деревьев зеленела трава, пышно цвели дикие розы. Этот зеленый рай раскинулся по берегам небольшого озера, круглого, как греческий щит.

Стан Виваны и Артавазда раскинулся по краю оазиса с таким расчетом, чтобы деревья не заслоняли горизонт. Оба полководца были удивлены внезапным появлением Дариева войска.

Когда был раскинут огромный царский шатер, Дарий без промедления собрал военачальников на военный совет.

– Я не виню вас за то, что вы упустили Дундана и Умардата, позволив им соединиться с Вахьяздатой, – сказал царь, обращаясь к Виване и Артавазду. – Не виню прежде всего потому, что сам безуспешно пытался это сделать. Теперь восставшие, соединив свои силы, идут сюда. Вахьяздата намерен в одной решающей битве покончить со мной. Пришла пора точить мечи и копья.

Дарий произвел перестановки среди своих полководцев. Караном[78] царь сделал Артавазда, зная, что тот, как никто другой, способен в трудной ситуации найти верное тактическое решение. В помощники Артавазду царь назначил Вивану, которого ценил за те же качества. Во главе тысячи «бессмертных» Дарий поставил Гидарна, таким образом переведя его из конницы в пехоту. Рабхайлой[79] Дарий сделал Мегабиза. Аспаэштаром[80] – своего деда Арсама, ратаэштаром[81] – Артаксеркса, своего друга детства. Артаоза, другого друга детства, Дарий поставил во главе своих конных телохранителей. И наконец Дарий объявил Арбупала оросангом[82], введя его в свою ближайшую свиту с правом голоса на военных советах.