Том 4. Рассказы - Альфред Бестер

— Сейчас он актер, — сообщила декорация. — Я однажды с ним работал. Он поет, он танцует, он…

— Он неотразим, — перебил Фишер. — Мы его нцймем. Подготовьте контракт. Он станет другом Стрэппа. Как только Стрэпп его встретит…

— Кого встретит? — Зевая и потягиваясь, на пороге своей спальни появился Стрэпп. Он всегда крепко спал после очередного приступа. — Кого это я встречу?

Он огляделся — худой, стройный, но, несомненно, одержимый.

— Человека по имени Фрэнк Альчесте, — сказал Фишер. — Он давно просит его представить.

— Фрэнк Альчесте?.. — пробормотал Стрэпп. — Никогда о таком не слышал.

Стрэпп мог принимать Решения; Альчесте умел сходиться с людьми. Это был сильный мужчина в расцвете лет, светловолосый, с веснушчатым лицом, глубоко посаженными серыми глазами, с высоким и мягким голосом, Он двигался с ленивой легкостью атлета, с почти женской грацией и очаровывал людей, не замечая и даже не желая этого. Он очаровал Стрэппа, но и Стрэпп очаровал его. Они стали друзьями.

— Нет, мы действительно друзья, — сказал Альчесте Фишеру, возвращая чек. — Денег у меня хватает, а Джонни я нужен. Забудьте, что когда-то наняли меня. Порвите контракт. Я сам постараюсь помочь Джонни.

Альчесте повернулся к выходу из роскошных апартаментов ригелианского отеля «Сплендид» и прошел мимо большеглазых секретарш.

— Если бы я не был так занят, — пробормотал он, — с удовольствием поухаживал бы за вами.

— За мной, Фрэнки! — выпалила брюнетка.

Рыжеволосая едва не лишилась чувств.

Штат Стрэппа медленно курсировал из города в город и от планеты к планете, принимая одно Решение в неделю. Альчесте и Стрэпп наслаждались обществом друг друга, а великолепная декорация давала интервью и позировала фотографам. Случались перерывы, когда Фрэнку нужно было вернуться на Землю и сняться в фильме, но все остальное время они играли в гольф и теннис, ставили на лошадей и собак, ходили на приемы и кулачные бои. Посещали они и ночные увеселительные заведения, и однажды Альчесте со-т общил поразительную новость.

— Не знаю уж, как вы следите за Джонни, — сказал он Фишеру, — но если вы думаете, что по ночам он спит, то сильно ошибаетесь.

— То есть? — поразился Фишер.

— Он разгуливает по городу.

— Откуда вы знаете?

— По его репутации, — печально произнес Аль-честе. — Стрэпп известен повсюду, в каждом бистро от Денеба до Ориона. И с самой плохой стороны.

— Известен по имени?!

— По прозвищу. Его зовут Опустошитель.

— Опустошитель?!

— Угу. Он набрасывается на женщин, как лесной пожар. Вы не знали этого?

Фишер покачал головой.

— Видимо, расплачивается из собственного кармана, — проговорил Альчесте и удалился.

Что-то ненормальное, дикое было в том, как Стрэпп обращался с женщинами. Он входил с Альчесте в клуб, садился, пил. Затем вставал и холодно осматривал помещение, столик за столиком, женщину за женщиной. Иногда мужчины злились и лезли в драку. Стрэпп расправлялся с ними хладнокровно и жестоко, вызывая профессиональное восхищение Альчесте, Фрэнки никогда не дрался: ни один профессионал не тронет любителя. Он стремился сохранить мир, но если это не удавалось, следил, чтобы война не затягивалась.

Оглядев всех посетительниц, Стрэпп усаживался и спокойно ждал представления, расслабленный, смеющийся. С появлением на эстраде девушек им вновь овладевала темная сила, и он изучал шеренгу пристально и бесстрастно. Очень редко находилась девушка, привлекающая его внимание, всегда одного и того же типа: со смоляными волосами, черными глазами и чистой шелковистой кожей, Тогда начиналось безумие.

После представления Стрэпп отправлялся за сцену. Подкупом, уговорами, силой прокладывал путь в раздевалку, возникал перед ошеломленной девушкой, молча осматривал ее, потом просил что-нибудь сказать. Он прислушивался к звучанию голоса и вдруг тигром кидался на нее. Иногда следовали крики, иногда тихое сопротивление, иногда согласие. И ни разу Стрэпп не был удовлетворен. Он грубо отбрасывал девушку, платил, как джентльмен, и так следовал из бара в бар вплоть до утра.

Если внимание Стрэппа привлекала посетительница, он немедленно избавлялся от ее компании или, если это не удавалось, провожал домой и там начинал атаку. И опять бросал девушку, щедро расплачивался и устремлялся дальше, куда гнала его страсть.

— Послушайте, я был рядом, и меня это напугало, — признавался Альчесте Фишеру. — Никогда не видел такого торопливого мужчину… Да большинство женщин согласились бы, сбавь он чуть-чуть темп! Но он не может. Он одержим.

— Чем?

— Не знаю. Как будто время играет против него, и он старается успеть.

Когда Стрэпп и Альчесте сошлись ближе, Стрэпп позволил другу сопровождать себя в дневных похождениях, оказавшихся еще более неожиданными. В каждом городе Стрэпп посещал справочное бюро, подкупал клерка и вручал листок:

— Мне нужны имена и адреса всех девушек старше двадцати одного года, подходящих под это описание, — говорил Стрэпп. — Я буду платить десять кредиток за штуку.

Через сутки приходил список, и начиналось дикое, ни с чем не сравнимое преследование. От нескончаемого потока высоких, черноволосых, черноглазых, стройных девушек у Альчесте кружилась голова.

— У него идея-фикс, — сказал он Фишеру в отеле «Сплендид» на Альфе Лебедя. — Он ищет вполне определенную девушку и никак не может найти.

— Девушку по фамилии Крюгер?

— Не уверен, что здесь замешано дело Крюгеров.

— Его трудно удовлетворить?

— Как вам сказать… На некоторых девушек — умопомрачительной красоты, с моей точки зрения, — он и не смотрит. Другие — страшнее войны, а он набрасывается на них, как ураган… По-моему, это что-то вроде испытания. Он хочет заставить девушку реагировать мгновенно и естественно. У нашего Опустошителя не страсть. Это хладнокровный трюк.

— Кого же он ищет?

— Пока не знаю, — ответил Альчесте. — Однако скоро все прояснится. Придется пойти на риск, но Джонни стоит того.

Это произошло, когда Стрэпп и Альчесте отправились смотреть обезьяний бой. Оба решили, что такое омерзительное зрелище — не лучший из плодов цивилизации, и с отвращением удалились. В пустом коридоре им повстречался какой-то сморщенный человечек. По сигналу Альчесте он бросился к ним, как пес на дичь.

— Фрэнки! — вскричал человечек. — Дружище! Ты помнишь меня? Я — Блупер Дэвис. Мы же росли вместе! Неужели ты забыл Блупера Дэвиса?!

— Блупер! — Альчесте просиял. — Конечно! Только тогда ты был Блупер Давыдофф.