Небесный охотник - Оппель Кеннет

— Не думаю, что у них есть сердце, — заметила Кейт, напряжённо всматриваясь в аэрозонов. — Они, вообще-то, довольно примитивные. Но чтобы быть уверенной, мне надо было бы вскрыть его.

— Похоже на Грюнеля — обзавестись домашними питомцами вроде этих уродов, — заявил Хэл.

— Я хочу забрать одного из них с собой, — сообщила Кейт.

— Вы не притащите это на борт моего корабля, — ответил он ей.

— Что в этом такого, они же мертвые!

— Посмотрите на это, — показал я.

Высоко в воздухе плавала кучка маленьких полупрозрачных шаров, размером не больше мячика для гольфа. Когда они подлетели поближе, я смог разглядеть один из них и увидел тугой клубок щупалец и сморщенную мембрану.

— Это яйца! — изумленно выдохнула Кейт. — В них должно быть много гидрия, раз они держатся в воздухе. Ловко! Они откладывают яйца прямо в воздух, и те летают, пока не выведется молодь. Тогда вот что я сделаю. Я возьму одно-два яйца. У меня и барка для образцов с собой.

— Из яиц имеет обыкновение вылупляться всякая живность, — напомнил я.

— Не из этих. Они давно умерли. Вы не можете возражать против этого, Хэл.

— Прекрасно. Вот и полезайте туда за ними.

— Договорились, — храбро согласилась она.

Кейт шла вдоль окон, пока не обнаружила очертания маленькой дверцы. Тогда она принялась скалывать лёд с её петель.

— Ты уверена, что хочешь туда лезть? — спросил я.

— Совершенно.

— Побыстрее, — нетерпеливо бросил Хэл.

На вешалке возле дверцы висело нечто напоминающее водолазный костюм, включая шлем с большим стеклянным иллюминатором по центру. Эта штука, похоже, была из плотной резины. Рядом висело несколько длинных палок с резиновыми наконечниками. Я не мог себе представить, чтобы кто-то добровольно захотел приблизиться к аэрозонам, даже вооружившись и экипировавшись таким образом. Не знаю, был ли этот Грюнель смельчаком или просто безрассудным человеком.

Кейт потянула за ручку. Дверь не была заперта. Кейт с силой дернула, и она открылась, осыпав нас инеем. Вокруг начал растекаться слабый сладковатый запах манго.

— Чувствуешь запах? — спросил я.

— Гидрий?

Я кивнул:

— Они вырабатывают его, я в этом уверен.

Я хотел, чтобы она убедилась, что я всё время был прав, что бы там ни думал Хэл. Но она просто полезла в свой рюкзак и вытащила небольшую стеклянную банку. И шагнула внутрь.

Я не мог позволить ей идти одной.

— А ты что тут делаешь? — поинтересовалась она, когда я вошел вслед за ней.

— Я думал, тебе может понадобиться помощь.

— Спасибо, мне помощь не нужна.

— Вот. — Я протянул ей одну из палок. — На всякий случай.

— На случай чего?

— Если они ещё живые.

— Они были мертвы сорок лет. Сомневаюсь, что именно теперь они оживут.

Она держалась со мной высокомерно, но палку взяла. Я тоже прихватил одну себе. Хэл, заметил я, закрыл за нами дверь. Мои башмаки с хрустом ступали по ледяному полу. Посмотрев под ноги, я понял, что те плети, что я видел в глазок, были на самом деле бесчисленными останками мертвых аэрозонов, чьи студенистые оболочки теперь высохли и сморщились. То тут, то там из-под пленок торчали острые клювы.

Я снова сосредоточил внимание на парящих в воздухе тварях, вяло покачивающихся посреди вивария. Теперь между нами и ними ничего не было. Я знал, что они мертвы, но мне всё равно не нравилось находиться так близко от них. Я помнил, как одно лишь легкое прикосновение таких вот щупалец породило электрический разряд и пламя, испепелившее мистера Далки изнутри.

Один монстр подлетел к нам, на мой взгляд, чересчур близко. Я поднял палку и оттолкнул его. Резиновый наконечник вошел в обмякшее туловище, и аэрозон поплыл прочь от меня. Его щупальца не шевельнулись, студенистая мантия даже не дрогнула. И всё же мы старались держаться от них подальше.

В виварии было заметно холоднее, и свист ветра привлек мое внимание к зарешеченным вентиляционным отверстиям вдоль всей наружной стены.

— Свежий воздух — и еда тоже, — сказала Кейт, проследив за моим взглядом. — Видишь эти воронки снаружи? Через них во время движения корабля в виварий попадали всевозможные насекомые.

— Сомневаюсь, что это было их единственной пищей, — ответил я, глядя на останки на полу. — Кое-кто из этих выглядит изрядно обглоданным.

— Возможно, — согласилась Кейт. — Каннибализм достаточно распространен. Даже люди порой этим грешили.

Мы остановились и воззрились на висящую в воздухе кучку яиц.

Концы наших палок были изогнуты на манер мотыг. Кейт вскинула свою и попыталась поймать одно яйцо, но не смогла дотянуться. Она упорно пыталась снова и снова.

— Давай я попробую, — предложил я.

— Во мне маловато роста, — пожаловалась она.

Я сумел зацепить яйцо и спустить его ниже. Его оболочка сверкала инеем. Внутри был крохотный замерзший аэрозон, спящий вечным сном. Рукой в перчатке Кейт осторожно направила яйцо в банку и завинтила крышку.

— Ну вот и готово, — прошептала она, восторженно уставившись на него. Хотел бы я тоже заслужить такой взгляд.

В стекло с силой постучали, я посмотрел и увидел Хэла, жестами показывающего, чтобы мы поторопились. Мне и самому не терпелось уйти отсюда. От хруста этих замороженных аэрозоньих трупов под ногами по коже бежали мурашки. Мы плотно затворили за собой дверь вивария.

Хэл сверился со своим хронометром:

— Через час мы должны будем вернуться на «Сагу». Дорье, вы поможете Кейт вытащить эти её чучела наружу? Надира, и вы тоже. Круз, пойдете со мной. — Он уже шагал к выходу.

— Куда мы идем? — спросил я.

— Нанести визит старине Грюнелю.

15

ГРЮНЕЛЬ

Мы прошли по килевому мостику до пассажирского отсека, поднялись по лестнице и остановились перед богато изукрашенной резьбой дубовой дверью.

— Я подумал, — сказал Хэл, — что, может, Грюнель держал свое добро поближе к себе, под рукой.

Ручка не поддавалась. Хэл приставил пистолет к замочной скважине и выстрелил. Дверь отворилась. Внутри было ужасно темно. Мы объединили лучи наших двух фонарей, образовав подобие большого прожектора, и шагнули в дверь, и ощущение было такое, что мы очутились в вестибюле шикарного дома, разве что без широкой лестницы. Но всё остальное свидетельствовало об усердии и мастерстве создателей корабля, о роскоши и, пуще всего, о деньгах, позволивших купить всёэто. На полу из твердой древесины лежали персидские ковры, на украшенных карнизами высоких стенах были развешаны написанные маслом картины в позолоченных рамах. Большие арки вели в салоны по правому и левому борту корабля, и я увидел слабый отблеск света, пробивающегося сквозь заиндевевшие окна и опущенные занавеси. Наши фонари выхватили изящные кресла с откидывающимися спинками и пианолу. Я вспомнил, как Кейт говорила, что «Гиперион» был построен по заказу Грюнеля, и, поскольку он был его единственным пассажиром, эти изысканные апартаменты должны были быть в его единоличном распоряжении.

Хэл пошел по одному из коридоров, в который выходило несколько дверей. Одна вела в буфетную комнату с кухонным лифтом, доставлявшим Грюнелю еду из расположенной внизу кухни. За другой дверью оказались огромный бельевой шкаф и прачечная. Третья комната, размерами куда меньше шкафа для белья, была, очевидно, спальней слуги Грюнеля. Кровать была аккуратно заправлена, а самого его нигде не было видно. Интересно, мрачно подумал я, где же он окажется. Не иначе, вывалится замерзший из какого-нибудь чулана.

Мы вернулись в вестибюль и пошли по второму коридору. Единственная закрытая дверь располагалась в конце его, на ней висел такой импозантный дверной молоток в виде львиной головы, что вы начинали чувствовать себя просто-таки обязанными воспользоваться им, прежде чем входить.

— Начинаете уставать? — спросил Хэл.

— Нет, я нормально себя чувствую.

— Вы уверены? — Он посветил мне в лицо, чтобы удостовериться, и я, зажмурившись, отвернулся.