«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» — 2 - Яшико Сагамори

Вы можете возразить, что после 9/11 на территории США не произошло ни одного теракта. Очень хорошо. Давайте зададим вопрос, почему. Благодаря невероятно героическим усилиям Департамента Внутренней безопасности? Благодаря ФБР? ЦРУ? Отчасти. Но все эти организации способны исключительно на пассивную оборону. Вы когда-нибудь слышали о победе в войне, одержанной исключительно посредством пассивной обороны?

Террористических актов не было, потому что они не были нужны, а не были они нужны потому, что мы и без них послушно делаем то, что требует от нас ислам. Массовая миграция мусульман в Соединенные Штаты идет полным ходом. Через пару поколений их будет достаточно много, чтобы безукоризненно демократическим путем заменить конституцию шариатом.

Помните, как Хрущев обещал, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме? Так вот, я вам обещаю, что нынешнее поколение американских, канадских, английских, французских, итальянских людей будет жить в рабстве.

Наше вторжение в Афганистан и Ирак не сделало ничего для предотвращения опасности мусульманского ига. Оно оказалось бессильно даже уменьшить повседневную опасность, угрожающую нам 24 часа в день дома, на работе, в театре, на стадионе — повсюду. Недаром же официальный индикатор опасности террора так и застыл на отметке elevated — повышенная. Именно поэтому администрация и заменила свои первоначальные, недостижимые цели в этой войне химерой демократии на Ближнем Востоке. Именно поэтому Осама бин Ладен по-прежнему диктует свои письма к американскому народу.

Все, чего наш поход за демократию достиг, это дальнейшего разрушения единственной ближневосточной страны, в которой демократия возможна.

Как только имамы и аятоллы постановили, что голосование на западный манер, при всей своей очевидной любому рабу Аллаха бессмысленности, не противоречит высоким принципам шариата, мусульмане в Афганистане, Ираке и на оккупированной арабами территории Израиля радостно отправились отдавать свои голоса за кандидатов блока умеренных и неумеренных джихадёров. В Афганистане выборы были такой же гнусной комедией, как когда-то в Советском Союзе, где людей сгоняли голосовать за единственного кандидата в списке. В Ираке они привели к власти людей, открыто враждебных нам, но это было неизбежно, потому что других людей в Ираке просто нет. В Израиле арабы привели к власти самых убийственных подонков, которых умудрился породить этот состоящий исключительно из убийственных подонков «народ».

И, тем не менее, мы продолжаем притворяться, что пустое место по имени Хамид Карзаи является нашим союзником. Мы продолжаем притворяться, что гибель наших солдат в Ираке приносит какую-то пользу нашей стране. А последнее время нас ужасно волнует, признает ли ХАМАЗ право Израиля на существование. Почему ХАМАЗ не волнуется, согласится ли Израиль с существованием ХАМАЗА?

Все это — уже не симптомы нашего поражения. Это — симптомы нашего полного развала.

Двадцать шесть лет назад Иран напал на Соединенные Штаты и захватил в заложники 66 американских граждан. Все пришли к заключению, что Соединенные Штаты не могли ответить на иранскую агрессию, потому что любой ответ неизбежно привел бы к гибели заложников. К сожалению, Соединенные Штаты согласились с этой трусливой точкой зрения.

Трусливой потому, что возможность Ирана нанести вред Соединенным Штатам была ограничена 66 заложниками. Соединенные Штаты же могли без труда взять в заложники весь Иран, пообещав обрушить гнев Божий на всю из взбесившуюся страну, если хотя бы один из заложников, например, порежется при бритье.

Минимально порядочный человек на месте Джимми Картера дал бы аятоллам 24 часа, чтобы вернуть заложников и выдать 500 «революционных студентов», захвативших посольство, а по истечении установленного срока приступил бы к планомерному уничтожению иранских «святых» мест, нефтеразработок, кварталов, где жила новая иранская элита, и всего остального, что было необходимо испепелить, чтобы гарантировать, что в течение всей своей остальной истории Иран будет служить самым убедительным доказательством того всем известного факта, что ислам является религия мира, а не чего-то совсем другого. Даже если у «революционных студентов» хватило бы глупости нанести вред заложникам, после этого ни одному мусульманину никогда не пришло бы в голову брать американцев в заложники или лупить нашими самолетами по нашим небоскребам.

Но Джимми К. не был минимально порядочным человеком. От него не следовало ожидать, что он возьмет младенцев дочери вавилонской и разобьет их о камни. Он всегда предпочитал, чтобы о камни разбивали наших младенцев, за что и стал лауреатом Нобелевской премии мира. Сегодня, 26 лет спустя, один из организаторов нападения на США стал президентом Ирана. В скором будущем у аятолл появится ядерное оружие. Что делать? Что делать?

Мы могли бы сделать немало. Если бы мы захотели, мы бы могли к следующей среде раз и навсегда прекратить джихад. Но мы этого не сделаем, потому что для того, чтобы взять младенцев дочери вавилонской и шваркнуть их о камни, нужно мужество, которого у нас, чистоплюев, больше нет.

И потому мы с вами, дорогие друзья, не так уж сильно отличаемся от тех азербайджанских крестьян. Только захватывающее действо, за которым мы с вами с таким интересом наблюдаем, это не случка бродячих собак, а новый холокост.

Обо всем понемногу

«Дева Мария». Икона работы Ольги Кириченко

Давайте поговорим об оскорблениях. Оскорбление как социальное явление редко становится предметом обсуждения среди порядочных людей, если, конечно, их сначала не оскорбить. А зря, потому что тема эта — по-настоящему захватывающая.

Вот как оно происходит. Допустим, я решила вас оскорбить. Инициатива всегда принадлежит оскорбителю, поэтому мне предстоит решить, что именно я вам скажу. После этого, вам придется решать, как реагировать на мою реплику.

Что бы я вам ни сказала, для чего вам реагировать на мои слова, как на оскорбление? Ну, сами подумайте, для чего?

Обратите внимание, что некоторые ситуации исключают даже теоретическую возможность оскорбления. Злая собака, например, может меня напугать или укусить, а очень злая так даже убить. Но вот оскорбить меня она не в состоянии, как бы она ни старалась. Конечно, даже самая злая собака — еще не человек, но дело тут, представьте себе, не в этом. Меня невозможно оскорбить по-корейски или по-шведски, просто потому что я не знаю этих языков. А по-арабски вам не удастся меня оскорбить даже с помощью переводчика.

Евреи часто становятся предметом проповедей в мечетях, и вот как их обычно при этом называют: дети свиней и обезьян. Не знаю как вас, но меня это не оскорбляет. Я — еврейка, и я знаю, чье я дитя. Меня надежно защищает от оскорбления сознание того факта, что в моих родителях было больше человечности, чем можно наскрести по всей Мекке в разгар хаджа. Вот ведь как интересно получается. Мусульмане могут нас напугать, да еще как. Они могут разрушать наши небоскребы, взрывать наши поезда, убивать нас, вынимать цивилизацию прямо у нас из-под ног. А вот оскорбить нас они почему-то не могут. Обратное утверждение неверно. Мы оскорбляем их, сами того не желая. Почему это происходит?

Давайте проведем воображаемый эксперимент. Вообразите, что вам представилась возможность поговорить лично с Иисусом Христом. Вообразите далее, что вы воспользовались этой редкой возможностью для того, чтобы проинформировать Иисуса, что его мать — уродливая шлюха. Вообразите также, что все, что христиане говорят об Иисусе — правда. Как вы думаете, разгневался бы на вас Христос? Я, сами понимаете, по Христу не специалистка, но мне почему-то кажется, что Он бы вас пожалел. Не сильно пожалел, а так, мимоходом. Вот и весь эксперимент.

(Здесь необходимо заметить, что результаты вышеописанного эксперимента останутся прежними, если Иисуса заменить Магометом, а христиан — мусульманами. Но такая замена сразу же сделала бы наш эксперимент гораздо менее убедительным. Почему? Потому что, даже если христиане сочтут мой эксперимент оскорбительным, они не станут жечь ни флагов, ни машин, ни посольств. Потому что христианство, в отличие от ислама, это просто такая религия.)

А теперь попробуйте вообразить себя на месте Иисуса. Представьте себе, что это вам говорят, что ваша мама — уродливая шлюха. Как вы среагируете? Поскольку лично я с вами, к сожалению, не знакома, мне остается предположить, что ваша реакция будет зависеть, в основном, от вашей мамы. Если она красива и добродетельна, то вы, скорее всего, поведете себя, как Иисус из предыдущего примера. Если же она и вправду уродливая шлюха, то ваша реакция на эти слова будет, скорее всего, неприятной.

Мое предсказание основано на двух общеизвестных фактах. Во-первых, правда, как известно, причиняет боль, а человек, у которого болит, скорее сорвется с цепи, чем тот, у которого даже не чешется. Во-вторых же, уродливые шлюхи, как правило, воспитывают своих детей иначе, чем добродетельные красавицы, и потому отличить их детей, как правило, очень легко.