Респонсы Холокоста - рабби Ошри Эфраим

Другой проблемой было то, что они воссоединились с еврейским народом не сразу после освобождения, что ослабляет веру в искренность их раскаяния. Но этот аргумент тоже несущественен: они, возможно, боялись, поскольку не знали, безопасно ли для них возвращаться к соблюдению еврейских традиций. Более того, мужчина поначалу не верил, что в Ковно остались какие-либо евреи, к которым можно было вернуться. Потребовалось какое-то время, чтобы они поверили в это. Я сказал им, чтобы они прошли погружение в микву (водоем для ритуального омовения), в соответствии с требованием Галахи для каждого еврея, который оставляет свою веру, а потом возвращается к ней.

109. Захоронение возможного отступника

Вопрос

После того, как город Ковно был освобожден от ненавистных немцев - да будет их имя проклято, - мы вышли из тайников, подвалов и подземелий - живые, несмотря на стремление врага навсегда стереть слово "еврей" с лица земли. Почти сразу же мы столкнулись с телами убитых, оставленными на улицах и на полях - подобно навозу, на который никто не хочет наступать. Это был кошмар. Куда бы мы ни смотрели, мы видели скелеты, куски тел, черепа и кости. Наиболее страшная сцена предстала нам внутри концентрационного лагеря, известного как Ковно Кацетлагерь. Остались только обломки домов, сровненных с землей и сожженных немцами, которые хотели уничтожить всех евреев, прятавшихся под ними. Из этих груд пепла торчали обугленные кости и человеческие руки. Мы сделали все возможное, чтобы похоронить эти святые кости и воздать последние почести останкам наших братьев и сестер. Мы искали кости везде, в особенности внутри руин зданий, известных как Блоки А, В и С, где жило много евреев.

Трудно описать те душераздирающие и ужасные сцены, которые предстали перед нашими глазами, когда мы собирали останки. Среди тел, которые мы нашли, была женщина с двумя младенцами в объятьях. Рука, которая пишет эти слова, дрожит, и из глубины сердца рвутся слезы: "Почему, Г-споди, сделал ты это с нами? Почему ты своей рукой повел нас, как овец, на убиение?"

Нашли мы и тело человека, в кармане у которого была маленькая коробочка для мезузы. (Мезуза - свиток пергамента, содержащий два абзаца из Второзаконие 6:4-9 и 11:13-21, который прибивается к дверному косяку еврейского дома). В коробочке был клочок бумаги, на котором было написано "Израэль бен Палтиэль из Берлина". Эта запись и тот факт, что он был обрезан, указывали на то, что он был евреем. Но было странное противоречие: на шее его висела цепочка с крестом. Возник вопрос: как правильно поступить с его телом? Должны мы похоронить его как еврея или как отступника? Должны ли именно мы обеспечить погребение для него? Можем ли мы его похоронить вместе с евреями? Или мы должны похоронить его за пределами кладбища наших святых, наших замученных?

Ответ

Мы, безусловно, должны были похоронить его тело, даже если он был отступником. Не было причин сомневаться, что этот человек являлся евреем. Его обрезание, а также клочок бумаги с именем на нем - разумно предположить, что это было именно его имя - доказывали это. А крест на шее был, вероятно, потому, что он - тщетно - надеялся спастись этим от рук кровожадных убийц.

Тем не менее я вынес решение, что его не следует хоронить рядом с другими замученными. Мы никогда не хороним праведников вместе с неправедными людьми и не хороним очень неправедных людей рядом с теми, кто менее неправеден. Мы всегда хороним рядом людей, которые были близки друг другу. Поскольку существовала вероятность, что этот еврей был отступником, нам не следовало хоронить его бок о бок с другими замученными.

110. Может ли человек, убивший из милосердия, вести молитву

Вопрос

Одним леденящим зимним днем проклятые угнетатели избивали работников-рабов, чтобы они двигались быстрее. Но они не могли. Одетые в нищенские лохмотья, которые с трудом покрывали их, оставленные без тепла несчастные евреи страдали от ужасной боли. Их ноги опухли от сильного холода. Каждый шаг был мукой. Время от времени они спотыкались. Многие из тех, кто падал, уже больше не вставали.

Увидев, как многие братья-пленники падают и умирают на месте, один человек, от невыносимых страданий не способный больше идти, сказал своему товарищу, который шел непосредственно за ним: "Пожалуйста, сделай мне одолжение, толкни меня так, чтобы я упал, и если я поднимусь, толкай меня снова и снова. В конце концов силы меня оставят и я не смогу подняться. Я не могу больше выносить боль и страдания. Я предпочитаю умереть."

Он не смог убедить своего более сильного товарища сделать это и снова стал просить его. В конце концов человек сжалился над этим сокрушенным евреем и сказал себе: "Какая разница, умрет он сейчас или позже? Ему лучше умереть, чем жить с такой болью. Поскольку он просит меня, собрав последние силы, как я могу не сделать то, о чем он просит?"

Так что он толкнул товарища, и когда тот поднялся, толкнул его снова. Хотя человек каждый раз поднимался, но, когда он дошел до места работы, он был так слаб, что в конце концов упал и умер.

После нашего освобождения в 1944 году, когда мы были благословлены Г-сподом и увидели конец власти отвратительных немцев, мы начали организацию молитв на Великие праздники. Как это обычно делается в еврейских общинах, мы искали человека, который удовлетворял бы всем требованиям и мог вести молитвы в эти святые дни страха Б-жьего. После обстоятельных поисков мы нашли подходящего человека. Но некоторые люди узнали его - это был тот человек, который толкал своего товарища, в результате чего последний умер. Они утверждали, что убийца не подходит для того, чтобы вести молитвы на Рош Хашана и Йом Кипур. Вопрос, на который я должен был ответить, был следующим: следует ли этого человека рассматривать как убийцу? Должен ли он понести специальное наказание - личное покаяние, изучение каких-либо трудов или страдания - за свой грех? Достаточно ли будет этого наказания, чтобы разрешить ему вести публичные молитвы?

Поскольку трудно было найти подходящую замену и оставалось очень мало времени, меня попросили найти решение, соответствующее законам Торы, чтобы все же разрешить ему вести молитвы для уцелевших евреев.

Ответ

Человек, который толкал своего товарища, должен рассматриваться не как непосредственный убийца, а, скорее, как тот, кто привел своего брата-еврея к смерти. Потому что человек умер не сразу после того, как его толкнули, но продолжал идти, пока не дошел до места работы, где в конечном итоге упал и умер. Фактически, не было доказано, что он умер в результате того, что его толкали. Возможно, он все равно бы упал и умер. Для искупления было достаточно, чтобы тот человек, который толкал, принял наказание.