Надежда мира - Тамара Воронина

Звуки позади прекратились. Женя осторожно обернулась и так и замерла. Мужчины ушли, убедившись в ее безжалостности, и замерла она по другой причине: она увидела Риэля. Он стоял у открытого окна, обнаженный и действительно очень красивый. Почему я раньше не замечала? Сзади него нарисовался тан Хайлан и принялся целовать его в шею – вот потому Женя и окаменела. Не то чтоб ее смутили увиденные ласки. В конце концов не девочка и даже всякого рода порнушку видела, включая и гомосексуальную, как-то напились втроем с Люськой и Милочкой и посмотрели. Женя не столько кино помнила, сколько их комментарии и оглушительное веселье. Риэль чуть склонил голову, прикрыл глаза, и лицо у него было такое… какое, наверное, было у Жени, когда Вик целовал ее в основание шеи – весьма эрогенная зона, Женя просто млела под его губами. Руки Хайлана скользили по голой груди Риэля, спускались вниз – окно доходило Риэлю до пояса, но и по его лицу было ясно, что там, внизу, делали пальцы Хайлана. Он повернул голову, подставляя Хайлану лицо, и Женя подумала, как странно видеть целующихся мужчин, но это ничуть не менее красиво, чем обычная пара. Потом вдруг Риэль закусил нижнюю губу, лицо его исказилось – и не болью, стало небывало красивым, и Женя испуганно отвернулась, чувствуя, как щеки заливает краска. Стало жарко. Она боялась шевельнуться, чтобы ее не заметили, впрочем, им обоим было явно не до нее. Даже отсюда она услышала судорожный вздох и протяжный стон. Выждав еще минут десять, она наклонилась к воде, разогнала жучков и умылась. Похоже, Риэлю это все не так уж неприятно…

Наутро ее снова пригласили к завтраку. Тан Хайлан был все так же бодр, радостно сообщил ей, что Риэль дрыхнет, предложил в этом убедиться и ее отказ воспринял спокойно. С полчаса он просто рассказывал ей, какой Риэль замечательный, даже где-то трогательный, да как он нравится тану, и Женя не выдержала:

– Но если он так нравится вам, тан, зачем вы его мучаете?

– Мучаю? – усмехнулся он, не выказывая намерений порвать Женю в клочки. – Интересные муки… Ты же видела нас вчера. Не красней. Ты взрослая девочка. Что ты видела на лице Риэля – отвращение? Или страсть?

Женя промолчала. С кем поговорить решила? К совести воззвать? Дура. Ведь давно не шестнадцать лет. Тан намазал печенье каким-то паштетом, увенчал маленькой ягодкой и протянул Жене:

– Попробуй. Это замечательная штука. Тебе понравился. Ненавидишь меня? Не бойся. Ненавидь, если тебе так удобнее. Каждый имеет право на чувства, и уж наказывать кого-то именно за чувство просто глупо. Наказывать можно только за действия. Кстати, ты правильно сделала, что не простила моих обормотов. Не все можно прощать. К тому же им все равно положено наказание за рассуждения, кому с кем нужно спать. Я им плачу не за то, чтобы они… рассуждали. Ну как, вкусно? Давай я тебе еще сделаю, тут очень важно соотношение, чуть ошибешься – совершенно не то получается. Я знаю, что и Риэль меня ненавидит. И пусть. Ненавидит его сердце, душа, но вот тело, как ты видела, вовсе не возражает против моих ласк. Ему хорошо со мной, девушка. Уж поверь.

– Мы отличаемся от животных именно тем, что умеем сдерживать… свое тело, – заметила Женя. – Тем, что сердце, душа и разум у нас все-таки главенствуют.

Хайлан посмотрел заинтересованно. Ну да, как же, она изрекла величайшую мудрость.

– Верно. Но согласись, если не давать иногда волю своему телу, дух слабеет. Начинаются искушения, сомнения, томление… Разве ты не отдавала себя мужчинам и разве после этого не чувствовала себя лучше? Признайся!

– Чувствовала, – призналась Женя без всякого смущения. – Но я сама выбирала тех мужчин, которым отдавала себя. Не скажу, что непременно любила, но они мне хотя бы нравились. Я не просто ложилась в постель с сильным самцом.

Как он хохотал! Веселый человек, однако. Умеет смеяться до слез.

– Хорошо сказала – про сильного самца. Риэль меня ненавидит, я б не сказал, что люблю его…

– Вы и не любите, – перебила Женя. – Вы хотите. И вы, похоже, не привыкли себе отказывать в реализации желаний.

– Не привык. А что в этом плохого? Разве ты не хочешь, чтобы все твои желания сбывались? Это нормально для человека. Я отличаюсь лишь тем, что добиваюсь того, что хочу. Неизменно.

– Не интересуясь, хотят ли этого остальные.

– Совершенно верно. Всегда побеждает сильнейший.

– И если кто-то всадит вам нож в спину или подсыплет яду в стакан, он станет сильнейшим?

Что я говорю, подумала она с ужасом, он же решит, что я его пугаю, что я угрожаю… Дура!

– Нет, – согласился Хайлан. – Ты права. Случается и так. Но для чего, ты думаешь, я держу этих вот – именно чтоб прикрывали мне спину. Ты испугалась. Не спорь, я вижу. Я не подумал ни о тебе, ни тем более о Риэле. Он не из тех, кто способен действовать исподтишка. И раз ты с ним, думаю, что и ты тоже. Нож в спину или тем более яд в тарелку – нет, я не опасаюсь. Риэль сто раз мог бы меня убить, но чем он еще удивительно хорош: он не может убивать.

– Вы хвалите его, даже где-то восхищаетесь им – и унижаете так, словно не считаете его человеком.

– Глупости. В чем унижение – в принуждении? Он перестал сопротивляться, и все идет хорошо. Он рассказывал тебе о том, как все началось? И что, ты считаешь меня злодеем, а его друга – ангелом?

– Я не считаю его друга ангелом, – покачала головой Женя. – Любящий должен быть великодушным и уметь прощать.

Хайлан обошел стол и поцеловал Жене руку.

– Ну вот хоть ты это понимаешь. Риэль ненавидит меня за то, что друг его бросил…

– Глупости, – прервала его Женя. Ой дура! Кому хамишь? – За это он не вас ненавидит, а себя. Вас он ненавидит за то, что вы лишаете его права быть свободным.

Хайлан прикоснулся губами к ее щеке и вернулся на место.

– Ты умница. И ты, похоже, не самое беззащитное создание в мире. Характер у тебя есть.

– Есть, – согласилась Женя, – хотя не думаю, что характер может защитить.

– Иногда и может, – рассеянно возразил он. – Конечно, не когда ты сталкиваешься с парой озверевших разбойников. Как хорошо, что ты с Риэлем. И как хорошо, что он наконец позволил себе не быть одиноким. Тоже дурачок: выбрал себе наказание одиночеством… Зачем? Друг не понял его и не принял его жертвы… Это была жертва, девушка. Он лег в мою постель, он заставлял себя быть ласковым, да только получалось не очень, потом он просто был покорным, но и эта покорность меня приворожила. Но для него тогда это было пыткой, а не удовольствием. А тот… Это едва не убило мальчика, я так думаю…

– И вы продолжаете его убивать?

– Находит, – признался он. – Думаешь, я не хочу от него излечиться? Не получается. Проходит месяц, самое большое два – и я начинаю думать только об этом совершенстве. Я так долго продержался в последний раз, даже начал надеяться, что наваждение прошло, однако оно вернулось. Ни о чем больше думать не мог. В конце концов жена сказала: иди и ищи своего красавчика. Представляешь?