Черный человек. Книга 2 - Василий Головачев

Мальгину вдруг показалось, что фигура Майкла на мгновение превратилась в облако с глазами-бусинами и тут же вернула первоначальную форму, хотя никто из товарищей этого не заметил. Но как ни старался хирург разглядеть пси-ауру Лондона, ему это не удалось: бывший начальник службы безопасности не делился на «призраки» характерных впечатлений, он был наглухо запакован в броню пси-контроля. Видимо, манипуляции Мальгина не прошли мимо внимания Майкла, потому что он посмотрел на хирурга как-то по-особому и выдал мысленный образ подмигивающего тигренка, но речь продолжал в том же тоне:

— Есть прекрасное правило, ему лет триста: не тяните за хвост, если неизвестно точно, что на другом конце.[46]

Джума Хан фыркнул, остальные остались серьезными.

— Итак, мы были правы, — с удовлетворением произнес Ромашин. — Вернее, почти правы, потому что у нас в руках был не ключ от входа в метро, а сам вход. А именно — «магическая сфера». Что же тогда представляет собой «книга» с картинками?

— Пантеон, — помолчав, ответил Лондон. Поискал глазами кресло и сел. — Или «Красная книга» исчезнувших цивилизаций, если хотите. Причем «книга» опасная, с полным эффектом присутствия, и пользоваться ею может далеко не каждое существо. Человек, например, рискует не выйти оттуда, из иллюзии, устройство «книги» включает его в свой компьютерно-химерный мир.

— Интрасенс тоже не сможет отстроиться? — с ноткой вежливого недоверия спросил Железовский.

У глаз Лондона собрались веселые морщинки.

— А вы всерьез полагаете, что человек, пусть он даже интрасенс, — венец мироздания? Увы, это далеко не так. Человек — не предел эволюции Вселенной, его мозг содержит всего лишь двести миллиардов нейронов, примерно столько же звезд включает наша Галактика, а ведь в космосе много объектов гораздо более сложных. Чтобы воспринимать, чувствовать иные вселенные, нужны другие органы чувств, и не один-два, а десятки! Есть они у человека? Запрограммированы ли эволюцией?

— Ну этого и вы знать не можете, — пробурчал Аристарх.

— Ошибаетесь, знаю. Считайте, что я достиг сатори — состояния высшего просветления Будды, хотя и сохранил при этом бренную оболочку. А еще я стал вечным садху[47] и вернулся сегодня на Землю в последний раз, чтобы поговорить с вами и предупредить.

— То есть как это вы вернулись сегодня? — поднял голову Мальгин, переглядываясь с Ромашиным. — Мне звонила ваша жена, что вы вернулись по крайней мере…

Лондон поднял ладонь, грустная усмешка скользнула по его губам.

— Я здесь, там — двойник, фантом, хотя и вполне материальный, осязаемый, мое альтер эго, хороший мужик и все такое прочее. Реализация одного из уровней структуры личности. Вон Клим знает, что это такое, ему еще предстоит испытать на себе счастье обладания иными возможностями. Для меня же главное, что Кэт и Акулина… счастливы.

Мальгин заглянул в колодец глаз бывшего начальника отдела безопасности и на дне колодца увидел темное озеро тоски. Глубокое и неизбывное. Миг — и оно исчезло, снова Лондон сидел перед ними собранный, снисходительно-добрый, сильный, дружески настроенный и в то же время чужой и далекий. Он жил не только здесь и сейчас, но и где-то еще, в других временах. Он знал также, что невозможно описать собеседнику то, чего он никогда не видел. Майкл знал такое, что невозможно было и представить…

— Вы правы, — кивнул он, отвечая на мысли всех четверых, одинаково ошеломленных, несмотря на разные возраст, опыт и самообладание. — Человеком назвать меня трудно, садху — в самый раз. Кто вступил на эту дорогу — уже не возвращается.

— Шаламов… тоже? — Мальгин задержал дыхание.

Лондон долго не отвечал, уйдя в не доступные никому области своих воспоминаний, и по лицу его плыли всполохи сияния — отражение мыслительных процессов и непонятных эмоций. Наконец он очнулся.

— Мастер, я знаю почти все о вашей жизни прошлой и многое — о будущей. Как и любой маатанин, я тоже обладаю футур-памятью и способен предвидеть события и судьбы, особенно судьбы тех людей, которые мне симпатичны. Ваша судьба драматична, ибо вы не только третий в истории земной цивилизации экзосенс, после Шаламова и меня, но и первый маг! Вернее, будущий маг! Или колдун, чародей, волшебник, кудесник — выбирайте любой термин. Но до этого вам предстоит пройти пустыни одиночества, тоски, горя и боли, адовы горнила жестоких схваток с обстоятельствами, внешними врагами и с самим собой, узнать, что такое horror infiniti и тысячи других ужасов. Попытайтесь выдержать эти испытания, и тогда вы поймете, какой смысл вкладывали философы в изречение: цель жизни есть жизнь. Тезис не бесспорный, смерть не менее мудра, чем жизнь, да и по убеждениям «черных людей» бесконечный смысл лежит вне постижения его конечным существом, но лучше не проверять этот тезис на себе. Конечно, мои советы — это не рецепт счастья, но помочь мне больше нечем. Я помогал сколько мог. — Лондон прищурился. — Хотя в мои предупреждения, наверное, верили не все, не так ли?

— Как вы это делали? — пробурчал Железовский. — Я нашел принципы обработки ключевого файла иерархии компьютерных структур, интеграции многоуровневого вывода, но не понял процесса выдачи сигнала в точно определенный момент времени. Что у вас выполняет роль интерфейса?

— Еще поймете, это не сложно. У меня есть несколько минут, можете задать по вопросу, кого что интересует.

— Вы не ответили на вопрос о Шаламове, — напомнил Мальгин, равнодушно воспринявший тираду Лондона в свой адрес. Собственная судьба его мало интересовала, во всяком случае в данный момент.

— Шаламов непредсказуем, — нехотя ответил Лондон. — Я встречался с ним там… — Неопределенный кивок головой в сторону. — И он действительно опасен. Не ищите его. Может быть, он уже не вернется на Землю, а опасен он прежде всего тем, что не анализирует последствий своих поступков, как, например, не рассчитал последствий появления на Земле этих вещей. — Майкл показал на разложенные на столе подарки. — Я заберу их с собой.

— Так он… маг?

Мальгину внезапно показалось, что Лондон превратился в гиганта-циклопа, в единственном глазу которого сверкнуло пренебрежительное угрюмое предупреждение. Впрочем, этот пси-импульс почувствовали все.

— Он маг, — медленно проговорил гость. — Но он маг на грани безумия. Понимаете, с кем вы хотите поиграть?

— Мы не хотим играть, — возразил Мальгин, сохранивший философски-минорное настроение. — Мы хотим его вылечить. Я в долгу перед ним.

— И я, — кивнул Ромашин.

— Кроме того, существует много причин, по которым он обязан появиться на Земле и расставить точки над «i».