Дом без выхода - Олег Рой

– Понял, – хмуро сказал Виктор, поднялся и вышел. В отличие от Кати, на Виолетту он даже не взглянул.

Едва дверь за охранником закрылась, Стас застонал и снова прижал ладони к вискам. Виолетта тотчас присела рядом с ним, обняла его голову.

– Больно? Бедненький мой! Но ничего, надо еще немножко потерпеть, сейчас лекарство подействует, будет лучше... И, наверное, пора уже потихонечку браться за себя, правда?

– Да, верно, надо бросать пить... Господи, как больно-то! Будто шар свинцовый внутри катается!

В дверь опять постучали, и Виолетта поспешила отодвинуться на другой конец дивана. На этот раз пришла Галина Ивановна. Лицо женщины так и пылало праведным гневом.

– Оно, может, конечно, и не мое дело, – заговорила она, тоже неодобрительно поглядывая на Виолетту, – только воля ваша, Станислав Алексеевич, нехорошо вы поступаете. Витенька, он парень хороший, это все знают, да и вы сами знаете, чай, не первый год он вам служит. Мало ли чего вам про него наговорили! Так разобраться сначала надо, а вы сразу, не рассудив, кто прав, кто виноват, гоните парня из дома. Да что за глупости такие, что у них с Катенькой что-то может быть, она ж дите еще совсем несмышленое! А у Вити жена молодая, красавица, да ребятишек двое. Чем он теперь их кормить будет? Жена у него не работает... Вы бы хоть зарплату ему заплатили, месяц-то уже на исходе!

– Зарплату! Пусть скажет спасибо, что его в тюрьму не сажают за такие вещи! – возмутилась Виолетта. – И вообще, оставьте Станислава Алексеевича в покое – не видите, что ему нехорошо?

– Да я вижу! Я многое вижу! – не выдержала Галина Ивановна. – Коли на то пошло, я уж все скажу! Как не стало Тины Сергевны, так у нас в доме вообще бог знает что творится! Вы тут во всем свои порядки установили, а какое на то право имеете? Я тут восьмой год работаю, все хозяйство всегда вела – с чего это я вдруг должна вас слушаться? Вы, между прочим, тут никто, нянька для Сашеньки! Служите без году неделя, а уже хозяйку из себя строите!

– Галина Ивановна, не кричите, пожалуйста! – спокойно попросила Виолетта. – У Станислава Алексеевича голова болит.

– Еще бы не болела, коли вы его спаиваете! Лучше бы за ребенком глядели! Мальчик совсем беспризорный бегает, никому до него дела нет! На днях вот, уборщица говорила, кто-то в оранжерее цветы пооборвал и в воду покидал, а цветы эти, между прочим, Тина Сергевна специально из-за границы выписывала, кучу денег за них заплатила! Ребенок неизвестно чем балуется, а вам и невдомек!

– Галина Ивановна, немедленно прекратите скандал! Лучше пойдите и займитесь своей работой! – Виолетте уже порядком надоел этот разговор. – Или вы тоже хотите вылететь из этого дома следом за вашим протеже? Так вас никто не держит, скатертью дорога!

– Станислав Алексеевич! – экономка призвала на помощь хозяина, но тот только отмахнулся – «Уйдите, не сейчас!». И побежденная Галина Ивановна с позором покинула поле битвы, а Виолетта вновь принялась хлопотать вокруг Стаса. Вместе со Старухой они заставили его вновь лечь на диван, поправили подушку под головой, укрыли пледом.

– Надо немного поспать, поспать! – убеждала Виолетта. – А проснетесь – и все будет в порядке. Может, даже на работу сумеете съездить...

Виолетта оказалась права. Проснувшись утром, Стас впервые за эти дни не потянулся за бутылкой, а отправился, как прежде, в тренажерный зал, окунулся в бассейн, принял контрастный душ – и к середине дня уже пришел в себя настолько, что даже решил съездить на работу.

– Ну, слава тебе господи! – сказала Виолетта, проводив взглядом удаляющийся черный джип, и поспешила вернуться к своим занятиям – после ухода Галины Ивановны забот у нее прибавилось. Первым долгом нужно было сделать один важный звонок, и Виолетта отправилась к себе во флигель.

– Как же надоело бегать из дома в дом по любому пустяку! – пожаловалась она Старухе, перебирая свои бумаги. – Да и несолидно мне уже жить в одном помещении с прислугой, ты не находишь?

– Хочешь перебраться в большой дом? – усмехнулась Старуха. – И где же ты собираешься поселиться? В супружеской спальне, что ли?

– Там посмотрим, комнат много... Ладно, сперва проводим девчонку, а потом будем решать вопрос с переездом. Черт, куда же оно могло запропаститься?

– А что ты ищешь-то?

– Да объявление... Ах, вот же оно! – Виолетта вытащила вырезанный из газеты клочок и набрала номер. – Алло! Это агентство «Под крышей дома твоего»? Ульяна, если не ошибаюсь? Вы, наверное, меня помните, я была у вас весной, интересовалась вакансией гувернантки в семье Кирилловых. Да-да. Вы знаете, я теперь живу в этом доме, и нам опять нужна гувернантка. Могу я поговорить с вашим генеральным директором, как бишь ее? Ольга Евгеньевна? Ну, пускай будет Ольга Евгеньевна. Здравствуйте, это говорят от Станислава Кириллова. Нам нужна хорошая гувернантка, и немедленно. Конечно, я знакома с вашими условиями. Могу заплатить и больше, потому что заказ срочный. Хорошо. Жду от вас ответа, только поскорее. Телефон наш вы знаете.

Теперь, когда Виолетта выступала в роли клиента, а не просительницы, «генеральша» отнеслась к ней совсем по-другому. Уже после обеда в доме появилось несколько кандидаток, и Виолетта тотчас отобрала одну из них – не слишком молодую, чей вид ее не раздражал и которая сразу же согласилась не сообщать об их договоре в агентство. Женщина пообещала завтра же приступить к работе, а Виолетта не поленилась еще раз позвонить в агентство и как следует пропесочила самоуверенную девицу – что за людей она присылает, это же кошмар какой-то! За те деньги, которые Виолетта обещала ей заплатить, можно и получше относиться к своей работе.

Минули девять дней, постепенно утихли звонки и иссякли письма с соболезнованиями. Жизнь постепенно стала налаживаться. Стас исправно ходил на работу, где отсутствие Тины почти не ощущалось – ее обязанности передали другому главному архитектору, тот отлично справлялся, и все шло своим чередом. А дома Виолетта и Анна стремились сделать все, чтобы отвлечь его от грустных мыслей. Немало помогали этому и хлопоты по сбору Кати – день отъезда девочки на учебу в Англию стремительно приближался.

Саму Катю это обстоятельство совершенно не радовало. Первое время она, выбитая из колеи общей обстановкой и войной с Виолеттой, даже мечтала о своей поездке, но чем ближе было первое сентября, тем меньше и меньше ей хотелось уезжать. Будучи по природе своей домоседкой и человеком не слишком общительным, Катя с опаской думала о предстоящей жизни в далекой стране, где не будет ни одного не то что близкого, а даже мало-мальски знакомого человека, где все говорят на неродном языке и живут по иным, чуждым и непонятным законам. Но и находиться дома ей также было нелегко. После истории с Витьком между ней и отцом словно пробежала черная кошка, они почти не разговаривали ни о чем, кроме поездки. Хуже всего было то, что собственно сборами, как раньше выбором школы, опять занималась Виолетта. Катя попыталась было несколько раз позвонить Марьяне, но старшая подруга, как утверждал Алексей, была больна, не подходила к телефону и не появлялась сама. Что с ней случилось, девочка не понимала. Ей не оставалось ничего другого, как ездить по магазинам в сопровождении Виолетты, которая контролировала каждую покупку. Накануне отъезда домомучительница лично уложила чемоданы, проверив по списку одежду, обувь, белье и все прочее. Катю так и трясло, когда руки этой ненавистной женщины прикасались к ее вещам.

В день отъезда рано утром Катя прокралась в комнату брата, обняла его, спящего, и горько заплакала.

– Мама, это ты? – пробормотал Сашура спросонья. – Катька... А я думал, мама вернулась. Ты чего ревешь?

– Санечка, миленький, я уезжаю!

– А, ну давай! А ракушек мне привезешь?

– Нет, не привезу, – всхлипнула Катя. – Там, куда я еду, не будет ракушек. Я привезу тебе большой красный автобус, двухэтажный.

– Ну, так и быть, привези автобус! – разрешил мальчик. – А я сейчас еще посплю, ладно? Мне такой сон хороший снился...

Катя вернулась к себе, прощальным взглядом обвела комнату. Без портретов на стенах (несмотря на протесты и ехидные замечания гувернантки, она все-таки ухитрилась сунуть их в один из чемоданов) она казалась голой, пустой и чужой. Как-то встретит ее новая комната там, в Англии? Разрешат ли там повесить на стене постеры? Говорят, у нее теперь будет одна спальня на четверых. Какими окажутся ее соседки? А вдруг вредными или стервозными? Вдруг они возненавидят ее, будут доводить – а ей придется общаться с ними и днем и ночью?

Она всхлипнула, прижав к себе любимого облезлого медвежонка – единственную игрушку, которая у нее оставалась со времен уже такого далекого детства. А что будет тут, в доме? С папой, с Сашкой? Что устроят тут без нее эти две ведьмы?

– Екатерина Станиславовна, пора! – постучал в дверь новый охранник Андрей. Он называл ее на «вы» и по имени-отчеству, словно Катя вдруг стала взрослой, но это девочку совершенно не радовало. Людей, которые знали ее маленькой, с каждым днем становилось все меньше. Бабушка и Тина умерли, Витю и Галину Ивановну выгнали, с папой и Марьяной творилось что-то непонятное... Катя вдруг поняла, что осталась совсем одна, одна на целом свете.