Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

Продолжаю неописанно скучать, тосковать и с болезненным нетерпением ожидать конца моих странствований.

Отсюда должен ехать в Гамбург, потом в Лондон (но побываю и в Париже). Рад бы был, дорогая моя, узнать о Вашем здоровье. Уж очень давно не получал от Вас известий. Беспредельно преданный

П. Чайковский.

462. Мекк - Чайковскому

[St.-Jean]

27 февраля/11 марта 1889 г.

Villa Vial.

Милый, дорогой друг мой! Уж очень давно я Вам не писала, но при Ваших передвижениях это было и невозможно. Благодарю Вас от всего сердца, дорогой мой, за то, что Вы при Ваших неустанных занятиях даете мне о себе весточку время от времени, но прошу Вас усердно не принуждать себя к этому никогда. Ведь я же более, чем кто-либо, понимаю, как необходим отдых при таких нервных утомлениях, какие выносите Вы в настоящее время, а Вы так мало имеете минут для какого-нибудь отдыха. Прошу бога подкрепить Ваши силы и здоровье на триумфальном шествии, которое Вы совершаете на славу Вашей родины.

Мое здоровье плохо, головные боли доводят до отчаяния. Несмотря на то, что я нахожусь в таком божественном климате, здоровье становится всё хуже и хуже, да и не удивительно: забот и горя у меня много- Вот и теперь грызет меня и днем и ночью участь моей бедной Милочки. Замужество ее оказалось очень неудачно (конечно, я говорю это только Вам, дорогой мой), муж ее с таким неспокойным характером, что ссорится со всеми ее родными, отдалил и развел ее со всеми, ревнив, груб, эгоист и в довершение всего мот, который проматывает состояние своей жены. Этот бедный ребенок, Милочка, любит его всеми силами души, и ей, конечно, кажется, что к нему все несправедливы, ей это больно, она страдает, но не знает, что ей делать, как помочь этому. А больше всех, конечно, страдаю я; буквально ни днем, ни ночью не знаю покоя от тоски и беспокойств за участь этого несчастного ребенка.

В настоящее время Коля и Анна здесь, они живут в Ницце с Давыдовыми, но прожили полторы недели и у меня. Кируша - прелестный ребенок, необыкновенно умна и развита, и при этом ласковый, любящий детеныш; такая славная. Семейная жизнь их меня продолжает радовать, дай, господи, не сглазить.

На карнавале все много веселились. Дети Веры Львовны у Александры Ильиничны; Рину взяла на свое попечение Тася, дети и останутся у бабушки. Николай Александрович также здесь. В настоящее время здесь находится русский корвет “Рында”, и вот Коля, Ник[олай] Алекс[андрович] часто ездят туда и приглашают к себе офицеров. Коля уезжает послезавтра, а Анна остается здесь до мая или июня, т. е. здесь за границею, но не в Ницце, а поедет со мною в Belair.

Данильченко отказался от службы у меня и сделал это в очень нехорошей форме: завел сплетни у меня в доме, перессорился с доктором, который у меня в доме, и в конце концов заявил мне, что он не хочет читать для меня. Он совсем неотесанный мужик, любит только деньги, а нравственных понятий не имеет никаких. Я им очень недовольна; завтра он уезжает. Владислав Альбертович с декабря месяца находится в Париже, лечится у нервного доктора, пишет, что ему гораздо лучше. Юлина свадьба будет, вероятно, в апреле месяце здесь, в Ницце.

Как мне жаль, что Вы так много вытерпели в Женеве. Я знала, что там музыкальные средства очень плохи, но, тем не менее, они постоянно приглашают французских композиторов, и те всегда охотно приезжают. Будьте здоровы, милый, дорогой друг мой, и по возможности не забывайте всею душою безгранично любящую Вас

Н. ф.-Мекк.

463. Чайковский - Мекк

Ганновер,

5/17 марта 1889 г.

Милый, дорогой друг мой!

Я был бесконечно обрадован письмом Вашим, полученным мной в Гамбурге. Разумеется, очень печально было прочесть, что Вы по-прежнему нехорошо себя чувствуете и что причиною Вашего расстройства неудачное замужество Милочки! Очень, очень грустно, но я теперь в таком постоянном состоянии тоски, хандры и скуки, что мне и печальные письма радостны, лишь бы был отзыв от людей, которых горячо я люблю. Уже одно то, что я вновь увидел письмо с Вашим столь знакомым и Милым мне почерком, было для меня большой радостью. Удивительно странно, что я так страшно и мучительно хандрю, когда жаловаться решительно не на что и поездка моя есть ряд полных и безусловных успехов. В Гамбурге новая симфония моя имела огромный успех, и принимали меня там все как старого и любимого друга. Но всё это мне приятно только в данную минуту; как только кончилась репетиция или прошел концерт, я снова впадаю в уныние и тоску по родине до отчаяния.

В Ганновер я приехал на несколько часов, чтобы в совершенно незнакомом городе провести в одиночестве дня два или три, собраться с мыслями, отдохнуть и привести в порядок свою корреспонденцию.

То, что Вы пишете о Данильченко, очень удивило меня. Я был о нем бесконечно лучшего мнения. Слава богу, что Коля. и Анна радуют Вас. Мне очень хотелось бы Анне рассказать разные подробности про Женеву, да не имею времени. Скажите ей, милый друг, что место, где они когда-то жили, неузнаваемо.

Будьте здоровы, дорогой, милый друг мой! Из Парижа снова напишу Вам.

Беспредельно преданный

П. Чайковский.

Адрес мой: 14, Rue Riсhepanse, Paris.

464. Мекк - Чайковскому

[St.-Jean]

9/21 марта 1889 г.

Villa Vial.

Милый, дорогой друг мой! Для меня совершенный сюрприз Ваш приезд в Париж, и я так рада, что Вы так близко от меня и в той же стране, где я. Через неделю я также предполагаю выехать из Ниццы сперва в Париж дня на два, а потом в мой милый Belair. Я так устала жить в наемной даче, где не только всё чужое, но и так многого недостает для самого обыкновенного комфорта, что я с наслаждением думаю о том, чтобы перенестись в свое, где всё так уютно и где всё есть, что мне надо, хотя еще и боюсь немного холода.

Анна приедет ко мне в Belair через несколько дней после меня, для того чтобы я могла успеть приготовить для нее комнаты. Я отпускаю также и других господ из своего штата, доктора и пианиста, и тут опять претензия за то, что отпускаю. Я такой несчастный человек, что, раз взявши в дом кого-нибудь, я уже не могу потом отделаться от таких людей: непременно претензии и обиды. Коля уехал, Анна и Кируша слава богу здоровы. Ваши хотели уехать восемнадцатого, но, быть может, уедут позже. Мне и Юле приходится ехать совсем одним, т. е. не имея никакого кавалера, который бы охранял нас в пути, и, конечно, обеим нам немножко жутко; слава богу еще, что недалекий переезд. Сегодня светит солнце - чудно хорошо.

Долго ли Вы пробудете в Париже, дорогой мой? Если Вы захотите обрадовать меня Вашим письмом, то до среды прошу адресовать на Villa Vial, а потом в Belair. Будьте здоровы, мой милый, несравненный друг. Всею душою горячо Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

465. Чайковский - Мекк

Париж,

13/25 марта [1889 г.]

Милый, дорогой друг мой!

Не посчастливилось мне в Париже; приехал, я сюда совсем больной, и до сих пор не могу вполне поправиться. Нездоровье мое простудного свойства и теперь приняло характер периодической лихорадки. Каждое утро просыпаюсь здоровый, но около двух часов наступает жар, зубная боль, сопливость и продолжается это состояние до вечера. Я стал теперь принимать хинин. До сих пор я, по возможности, старался избегать встреч с знакомыми, но вчера уже пришлось провести вечер в большом обществе у М-r Сolоnn'a. Это очень утомило меня. Вообще и в Париже меня мучительно преследует вес та же idee fixe, т. е. сознание, что я бесплодно трачу время, а может быть, и подтачиваю свое здоровье, делая над собой усилие свыше меры. Жить в деревенском уединении, работать, много ходить и дышать чистым воздухом - вот условия, необходимые для моего благосостояния. Не скоро, однако, попаду я в свое милое с. Фроловское. Из Лондона, где мой концерт состоится 11 апреля/30 марта, вероятно придется ехать на Кавказ, где меня ожидает с нетерпением брат Анатолий и жена его. Как ни люблю я Кавказ и брата своего, но на сей раз предпочел бы ехать прямо к себе. В Париже проведу я еще около двух недель. Мне очень хочется повидать своих в Ницце, но как это сделать, не знаю. Сейчас напишу по этому поводу письмо к Анне. Меня очень беспокоит мысль, что Вы едете из Ниццы одни с Юлией Карловной; с непривычки это будет очень тяжело Вам.