Мертвая Пустошь (СИ) - Бредвик Алекс

— Ещё где-то часа три, не меньше, — ответил после небольшой задержки капитан самолёта, изучив что-то на своей приборной панели. — А по поводу задумки… пока, по крайней мере, работает. Пока правительство не может установить контакт со мной. Хотя прошло уже порядком времени, из помеховой области мы вылетели. Только жаль, что нас в любом случае будут пытаться сбить. Они знают, что ты тут. А на меня им… плевать.

— Заменяемая шестерёнка? — посмотрел я его и увидел немое согласие в его глазах.

Ему не хотелось этого признавать, не хотелось быть тем, кого можно заменить. Но он им был, и он это понимал. Из-за этого ему было вдвойне тяжелее это осознавать. Он понимал, что во благо нескольких пятых точек, которые уж очень полюбили свои места, его просто спишут. Его команду спишут, ещё миллионы других будут списаны и отправлены в исторический утиль, где про них никто и никогда не вспомнит.

Я же сейчас сидел и обдумывал то, что вспомнил сам. Интересно выходит. Я сам избрал путь войны, от которого потом устал. На моих руках, грубо говоря, погибли тысячи, если не миллионы человек. Ведь под конец я руководил теми, кто остался защищать планету. Я устроил настоящий ад, когда отступал. И это только мелкие детали большой войны.

Но больше всего поражало то… что клан Грей, несмотря на все наши заслуги, на все наши старания просто взял и уничтожил нас. Почти всех бойцов Академии. Я не верю, что погибли все, этого просто невозможно… но пока никто больше никак себя не проявил. По крайней мере на этой планете. И это печалило.

Я посмотрел на свою руку, от которой к кораблю уходили потоки подконтрольного ксеноцита. По сути… мне частично стало понятно, почему я так легко управлялся с ним. На подсознании… мне просто было легко это делать. Мои способности по управлению кровью этому способствовали. Это было в какой-то степени интересно… но я до сих пор не знал принципа работы тех способностей. Да, они у меня были. Да, я мог с помощью крови подчинять других своей воле. Но как? Секрет, который вырезали из моей башки. У меня даже не было ощущения, что я мог это вспомнить. Ибо Академия забрала то, что дала. Но оставила кое-что взамен.

Пустоту.

Пустоту, которую мне нужно было заполнять. После той бойни, которая произошла на границе галактики, мне было… сложно восстановиться. Я был отстранённым, я боялся всего. Я хотел отношений, хотел семью, хотел жить как обычный человек… но не выходило. Если даже учитывать тот факт, что я почти три или четыре месяца как потерял свою… уже не будущую жену, невесту, то почему я медлил до этого два с небольшим года?

Ладно, можно отбросить ещё несколько месяцев на различные бюрократические проволочки. Без этого никак. Подсчитали мою выслугу, все мои достижения перед человечеством и Академией, как мне кажется… а потом что? Я прилетел на эту чёртову планету, на которой, по сути, установился тоталитарный бессменный жестокий режим, и-и-и-и… всё?

Я не знал, что было до того момента, как уничтожили Академию. Может, я проявлял робость, может, трусость, может, ещё что. Провалы в памяти это всё могли усиливать. Это на поле боя я могу быть решительным, это сейчас я прекрасно понимал. Там играют роль совершенно другие эмоции, другой накал страстей, другие обстоятельства… в обычной мирной жизни я был… никем. Я не мог просто совладать со своими страхами. И, скорее всего, как мне казалось, я боялся завести отношения из-за возможного отказа.

Тут же всплыло несколько интересных моментов. Возможно, они всплывали и ранее, но я на них просто не обращал внимания. Даже в нашем «лучшем» городе планеты были девушки, которые себя не ценили и пытались заработать любым путем. Даже через постель. И я этим пользовался. Мне было первые дни плевать. Мне нужно было чем-то заполнить пустоту, и я заполнял её страстью. Был ли это верный путь? Нет. Я даже тогда это понимал. Но я боялся сделать шаг в сторону нормальности. Просто боялся. И сейчас явно буду бояться дальше.

Я посмотрел в сторону кабины пассажиров. Там сейчас было довольно весело. По крайней мере с той стороны доносился смех. Причём не только мужской, но и женский, даже почти девичий, звонкий, заливистый, громкий, живой. Там были просто люди. Люди, которые не хотели всей этой войны, которые хотели жить мирно. Что на этом чёртовом пустынном Сатро, что на тропическом Пуосе, что на континентально умеренном, вроде так этот климат называется, Восто. Но…

Я отвернулся. Мне в какой-то степени было больно слышать женский смех. Что-то внутри, словно кол в сердце, крутилось, разрывало меня, не давало покоя. Я потерял двух девушек, женщин с которыми мог бы… построить совместную жизнь. Одну я потерял, если так можно сказать, по собственной глупости. Почему-то я был тогда в этом уверен, когда летел в космическом корабле, спасался бегством от всего того ада. Мне казалось, что я подставил Око, что она умерла из-за меня, что я мог её спасти… но у нас даже не было портативной установки для лечения. Её уничтожили. А лекарства просто закончились. Мы тогда спаслись действительно чудом. Просто чёртовым чудом. Госпожа удача улыбнулась нам, и мы смогли покинуть планету, которую уже начали пожирать твари пустоты, превращая её в будущий строительный материал. Мы смогли свалить из мира, который был потом нами и уничтожен. Я подставил тогда многих. В этом я уверен на сто процентов. А была ли польза от моих действий? В этом я не был уверен. Ибо Академия получила явно не то, что заслужила, я получил явно не то, что заслуживает ветеран и, как меня называли, герой войны.

А потом я потерял свою невесту. Как я её нашёл, как она меня нашла… сейчас я не помнил. Но я очень надеялся вспомнить это. Из-за удара военных, в этом я уверен, мы оказались разделены. Но… я мог её найти, мог её тогда спасти… вот только смысл? Она всё равно бы погибла, только эта смерть могла быть не такой быстрой, как в памяти Мирза, не от выстрела из гаубицы. Её могли долго мучить, зная зверскую натуру человека, пытать, насиловать во всех смыслах. Если бы она осталась со мной… ей было бы очень и очень больно. Вот в чём я уверен. Но опять. Та, кого я полюбил, оказалась мертва. И это сейчас очень сильно давило.

Снова из салона раздался смех. Мне не стало от этого легче. Только тяжелее. Капитан сказал, что нас ждёт впереди. Все эти люди умрут. Может, и Иван с Алисией погибнут, я не могу знать. Я постараюсь их спасти… но от меня мало что зависит. Очень мало. Против зенитной ракеты я ничто. Вообще ничто. Я не смогу её остановить, не смогу спасти тут никого толком. Будет чудом, если сам спасусь. Будет ещё большим чудом, если потом смогу добраться до берегов континента.

— Капитан, — неожиданно в кабину пилота вошёл один из членов экипажа, щёки которого были наполнены румянцем, а глаза уже были осоловелые, шальные, — мы там заначку открыли. Всё равно хер его знает, что с нами будет через несколько часов. Мы с ребятами решили напиться как в последний раз. Присоединяйтесь! Хуже уже точно не будет.

— Минут через десять, — спокойно отозвался командир. — Надо закончить подстройку маршрута. Попытаюсь обойти заграждение. Если выйдет… то рухнем где-нибудь среди континента. Есть хоть какой-то шанс остаться в живых для кого-то, если нет… ну тогда хоть напьюсь сейчас на славу. Но в любом случае это нужно сделать с трезвой головой. Так что не мешай. И остальным передай, чтобы меня никто не дёргал. Нужно закончить, после чего сам приду.

— Ну а вы… — с опаской спросил он у меня, едва заметно прикоснувшись к моему правому плечу. — Не желаете выпить?

— Я? — усмехнулся, после чего развернулся немного в кресле и показал, что моя рука почти намертво прикреплена с помощью всемогущей изоленты к «рулю» самолета. — С радостью, но нет. Не могу отпустить. Иначе мы все рухнем.

— А я тебя знаю! — его глаза стали широкими, удивлёнными, но не от страха, а наоборот, от радости.

Я даже растерялся. Никто никогда так не реагировал на меня на этой планете. Все меня боялись. Все меня пытались убить. А по этому парню было видно, что он был готов сейчас кинуться на меня и начать обнимать.