Очерки секретной службы. Из истории разведки - Ричард Роуан

Для сохранения измены Редля в тайне были приняты чрезвычайные меры предосторожности. Во всей Австрии только десять человек знали об этом факте — начальник Генерального штаба, высшие чины секретной службы и военного министерства и главные чины венской полиции; и каждый из них дал особую подписку о том, что не проронит ни слова. Даже сам император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд не должны были знать правды. И все эти меры предосторожности пошли прахом только потому, что лучший слесарь Праги был одновременно первоклассным футболистом.

Некий слесарь Вагнер в воскресенье 25 мая 1913 года не смог играть в своей команде, называвшейся «Шторм», и главным образом по этой причине, как сообщала на другой день «Прагер Тагеблат», команда проиграла матч со счетом 7: 5. Капитан «Шторма» был помощником редактора «Прагер Тагеблат», и когда в понедельник он наведался к Вагнеру, чтобы осведомиться о причинах его неявки на матч, то узнал, что Вагнеру пришлось вломиться в дом Альфреда Редля и там подбирать ключи к замкам или взламывать замки всех комодов, шкафчиков, гардеробов, сундуков, столов и буфетов. В них оказалось огромное множество бумаг, фотографий, немало денег, карт и планов Некоторые бумаги, как он слышал, были на русском языке Офицеры, как видно, были очень сконфужены и все восклицали: «Неужели это возможно!», «Кто бы мог подумать!».

Капитан футбольной команды, журналист и друг спортсмена-слесаря Вагнера, начал действовать. Как помощник редактора, он в номере за тот день поместил сообщение официального венского «Корреспондецбюро». В нем «с прискорбием сообщалось» о самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го корпуса — «весьма одаренного офицера, который мог дослужиться до самых высоких постов». Этот полковник, прибыв в Вену «по служебному делу, застрелился в припадке депрессии, вызванной многонедельной бессонницей».

А русские документы, фотографии и планы, комиссия офицеров, присланная для производства обыска на квартире у Редля через несколько часов после его самоубийства? Это пахло шпионажем и смахивало на измену!

Капитан «Шторма» открыл сенсационую тайну. Но, заполучив её в свои руки, он не решился её огласить. Цензура в Праге даже в 1913 году была так сурова, что самое осторожное изложение в печати «дела Редля» неизбежно вызвало бы полицейский налет на редакцию, закрытие газеты и арест сотрудников. Однако чешская и немецкая публика умела читать между строк. Стремясь дать своим читателям понять, что Редль был шпионом и предателем, капитан «Шторма» и редактор газеты состряпали для номера «Прагер Тагеблат» от вторника следующее «опровержение»:

«Высокая инстанция просит нас опровергнуть слухи, распространяемые, особенно в армейских кругах, о начальнике штаба пражского армейского корпуса полковнике Редле, который, как уже сообщалось, покончил самоубийством в Вене, в воскресенье утром. Согласно этим слухам, полковник будто бы выдавал военные тайны иностранной державе, предположительно России. В действительности же комиссия высших чинов, явившаяся для производства обыска в доме покойного полковника, расследовала совсем другое дело».

Но капитан футбольной команды был также пражским корреспондентом одной берлинской газеты; и в среду вся Европа прочла о предательстве Редля и его самоубийстве. Австрийские офицеры всячески старались умалить значение Редля как шпиона. Лишь после 1918 года оказалось возможным оценить весь невероятный размах и весь вред десятилетней предательской деятельности полковника Редля.

Он начал в 1902 году и в течение десяти лет был крупнейшим иностранным шпионом России. Он выдал русским десятки людей, действовавших в России в качестве австро-венгерских шпионов. Некоторые из них были его личными друзьями и преданными подчиненными по «КС». И он пожертвовал ими, чтобы упрочить свое собственное положение агента русской секретной службы. Он не только выдавал своих работников, находившихся на службе за границей, но и умудрялся помогать русским шпионам, засылаемым в Австро-Венгрию. Он был неоценим, когда нужно было поймать в ловушку и выдать русским кого-нибудь из их собственных «Редлей», дававших понять Вене, что у них есть что продать.

Какие же австро-венгерские военные тайны продал он, не считая документов «КС»? Предварительный и поверхностный обыск на квартире в Праге раскрыл картину беспримерного предательства. Огромная масса скопированных документов, кодов, шифров, писем, карт, чертежей, фотографий, секретных приказов по армии, мобилизационных планов, донесений о состоянии железнодорожных и грунтовых путей — все это слишком ясно показывало, что непроданным осталось очень немногое.

Ознакомление с бумагами Редля пролило свет на уйму омерзительных дел, как, например, на подлую выдачу собрата — офицера — русского полковника. Эрцгерцог Франц-Фердинанд при своем посещении Петербурга был так радушно принят царем и его двором, что, покидая страну, просил австро-венгерского военного атташе сократить шпионаж в России настолько, чтобы это больше не беспокоило русских. Атташе сошел с царского поезда в Варшаве и пробыл там два дня. В эти дни к нему явился русский полковник с предложением продать полный план русского наступления на Германию и Австро-Венгрию. Несмотря на недавние инструкции эрцгерцога, это была слишком выгодная сделка, чтобы упустить её, и австрийский атташе договорился с русским офицером.

Редль прослышал об этой сделке и тотчас же начал действовать в качестве царского агента. Как начальник военной секретной службы, он первый получил в свои руки русские планы. Получил и сразу подменил их ловко составленными фальшивками, чтобы показать, что петербургский атташе Австрии не только ослушался распоряжения эрцгерцога, но и дал себя одурачить. Атташе сделали выговор и отозвали. Тогда Редль вернул в Россию подлинные планы. И, наконец, Редль известил царскую разведку об измене полковника, который предложил купить планы, а этот офицер, узнав, что его выдали, покончил с собой. За всю эту операцию Редль получил 100 000 крон.

В пражском доме Редля найдены были также документы, показывавшие, как близок был Редль к саморазоблачению в первые месяцы своей двурушнической работы. Только мастерство, с которым он играл свою роль, спасло его от опасного осложнения. В 1903 году, вскоре после того как Редль начал получать деньги от России, молодой человек по фамилии Гекайло, конторщик армейского склада во Львове, был арестован по обвинению в присвоении денег. По расследовании дела он был освобожден, но тотчас же бежал из Австрии. Два месяца спустя Редль явился к доктору Хабердицу, известному венскому юристу, часто выступавшему по военным делам. Хаберлиц вел дело Гекайло и был изумлен заявлением Редля, что этот конторщик занимался шпионажем в пользу России, что он выдал планы совместных действий Австро-Венгрии и Германии по нападению на Россию через район Торна. Редль сообщил, что он узнал местопребывание Гекайло из перехваченного письма: беглец написал из Куритибы, в Бразилии, своему львовскому приятелю, что он теперь «Карл Вебер». Так как шпионов не выдают, то Редль просил Хабердица потребовать выдачи Гекайло на том основании, что он совершил ряд крупных краж; и это было сделано.

В конце концов Гекайло судили в Вене, и Редль представил против него серьезные улики. На глазах своих восхищенных начальников Редль как бы по волшебству извлек ряд фотографий, писем, набросков и различных документов, посланных на адрес гувернантки семейства одного из видных офицеров русского штаба в Варшаве. Своему начальству Редль сказал, что получение этих улик обошлось ему в 30 000 крон.

Редль и Хабердиц поочередно старались вырвать у Гекайло признание, но безрезультатно. На вопрос, заданный ему Редлем, Гекайло однажды ответил: «Сударь, как мог бы я добыть такие планы? Только человек из генерального штаба здесь, в Вене, мог достать их для продажи русским». И это было верное решение задачи — хотя бедный конторщик этого не знал. Под сильным давлением Гекайло назвал одного из своих сообщников, майора Риттер фон-Венцковского, жившего в Станиславе. На другой день Редль и Хабердиц отправились туда и добились ареста майора. Было захвачено полтонны документов и привлечено к ответсвенности третье лицо — главная пружина, капитан Ахт, личный адъютант генерала, командовавшего Львовским округом. Вскоре все трое очутились на скамье подсудимых, и процесс их произвел в Европе сенсацию. Но внезапно Редль самым странным образом изменил свою позицию: в отношении Венцковского и Ахта он стал держать себя скорее как защитник, чем как эксперт, свидетельствующий против обвиняемых.

Хабердиц протестовал против этой странной перемены, и отношения между ним и Редлем стали настолько натянутыми, что он открыто обратился к ближайшему начальнику Редля. Высказав свои подозрения о том, что Редль подкуплен, он потребовал, чтобы в помощь ему командировали другого офицера разведки. Но от этого подозрения отмахнулись: Редль, неумолимый преследователь врагов Австро-Венгрии, — и вдруг предатель?! Какая чушь! А через две недели Редль вновь бесстыдно переметнулся и снова стал беспощадным преследователем; процесс кончился тем, что Ахта и Венцковского приговорили к 12 годам тюрьмы, а Гекайло к 8 годам.