Вампокалипсис: Третья кровь - Борис Левандовский

Машина свернула на Харьковское шоссе и помчалась в сторону Ленинградской площади. Вера с ужасом поняла, о чем говорила Элея.

– Ты умная девочка, – сказала Элея, когда машина остановилась у дома родителей Веры. – Как я и обещала, все в твоих руках.

– Я им рассказала, ничего не выйдет.

– А я так не думаю. Твои папа с мамой сразу растают, когда Павел покажет свое удостоверение следователя прокуратуры, – Элея вдруг обернулась. – Не хочешь позвонить и услышать их голоса? На прощание.

Вера, опустив голову, не ответила.

– Хорошо, – Элея отвернулась. – Тогда…

– Зачем все это? – впервые подала голос Белла. – Вам бы ничего не стоило превратить нас в себе подобных и получить любую информацию. Зачем? Что вы хотите доказать? Зачем этот выбор?

– Вся жизнь и есть один нескончаемый выбор, от которого не уйти никому, – медленно произнесла Элея. – И, даже пытаясь оказаться в стороне, ты все равно его делаешь. Как сейчас.

Она вновь обернулась к Вере:

– Итак, каков будет твой?

Та, по-прежнему не поднимая глаз, промолчала. Две крупные слезы упали на руки, тяжелые и горячие, словно кипящее масло.

– Что ж, у тебя будет еще минута или две до того, как Павел их обратит.

Водитель выбрался из машины и зашагал к дому родителей. В их окнах горел свет. Вера представила, как отец сейчас читает, лежа на диване в излюбленной позе, а мама что-то стряпает на кухне, тихонько напевая одну из песен своей молодости. Легкий сквозняк распространяет по квартире теплые приятные запахи, знакомые с детства…

– Достаточно только одного твоего слова, и я его остановлю, – словно откуда-то издалека доносился голос Элеи.

Мир истончился по краям, проваливаясь вглубь себя и превращаясь в бесконечно удаляющуюся точку.

– Павел – Вторая кровь, вряд ли ты их узнаешь, если когда-нибудь снова увидишь…

Вера потеряла сознание.

– Где ваша дочь? – на лице Рубинштейна сохранялась прежняя легкая полуулыбка. – Что ж, – тон президента вдруг снизился до заговорщицки доверительного. – Открою вам один маленький секрет. Линейку продуктов, развивающих ясновидение, мы собирались запустить лишь в следующем квартале. Но это строго между нами, ладно?

На сей раз присутствующие почти не отреагировали на очередную шутку Рубинштейна – заинтригованные вопросом поднявшегося мужчины.

– Послушайте… – тот снова кашлянул, явно перебарывая внутреннее смущение. – Дело в том…

– Ну, хорошо, – снисходительно перебил его Рубинштейн. – С чего вы взяли, что мне должно быть известно о ее местонахождении больше, чем вам, родному отцу? И, в конце концов, какое отношение это имеет к нашей презентации?

Огромный мужчина смущенно пожал плечами, словно подыскивая нужные слова, затем сказал:

– Ее зовут Жанна. Жанна Смеян, она совсем недавно начала работать в вашей компании.

– Вот как?

– Три дня назад она сообщила по телефону, что ее отправляют во Львов принять участие в открытии филиала. Потом…

(– Кажется, я знаю, о ком он говорит, – косо согнувшись, пробормотал Марк. – Белла…

– Тихо… – прошипел Стас, стараясь не упустить ни слова. Но тут же вновь невольно глянул на Марка, отмечая его позеленевшее лицо и почти комичную неестественность позы.

"Чего это с ним?")

– …из гостиницы. Это был ее последний звонок. С тех пор я никак не могу с ней связаться.

– Так вот в чем дело! – демонстрируя внезапно снизошедшее понимание, протянул Рубинштейн. – Теперь все ясно. Вам следовало, конечно, всего лишь связаться с нашим офисом или, например, со мной лично, и все сразу бы прояснилось.

– Я пытался и много раз, но…

– Не стоит волноваться, с вашей дочерью все в порядке. Всего лишь обычные организационные сложности, открытие нового офиса дело крайне непростое и… ну, вы понимаете. Сейчас вас отведут в мой кабинет, где мы сможем спокойно переговорить после окончания презентации. Будьте добры, – указал президент одному из "стражей" у двери, – проведите господина Смеяна.

Мужчина направился вслед за провожатым, а Рубинштейн вернулся на сцену, вкратце пробежался по главным тезисам, подытоживая встречу и поощряя слушателей к сотрудничеству с компанией. Дважды или трижды Стас ловил его взгляд, словно напоминавший, что негласное приглашение в команду все еще в силе.

Наконец презентация, длившаяся (как выяснилось к немалому удивлению Стаса, машинально взглянувшему на часы) около двух часов, завершилась.

Рубинштейн покинул зал первым, за ним потянулась примерно половина присутствующих, остальные – внявшие призыву президента – столпились у первых рядов, желая пообщаться с будущими наставниками.

– Двигаем, – скомандовал Стас, поднимаясь. – Девчонки, наверное, уже с ума сходят…

Они вышли в числе последних, кто покидал зал презентаций сразу по окончании речи Рубинштейна.

– Вот черт!.. – Марк, ступив лишь несколько шагов, вдруг согнулся и оперся одной рукой о колено, другую прижал к животу. – Больше не могу…

Стас остановился, пропуская пару средних лет, идущую следом за ними, и растерянно воззрился на Марка:

– Ты… – и осекся, оборвав презираемую им самим дурацкую киношную фразу "Ты в порядке?".

– Мне нужно кое-куда… – выдавил Марк, с заметным усилием выпрямляясь. На его лице еще явственнее проступил нездоровый зеленоватый оттенок.

– Твою же ж мать… Может, донесешь как-нибудь? Тут недалеко ведь…

Марк категорически замотал головой, однозначно давая понять, что о подобном подвиге не может идти и речи:

– Я и так почти два часа… Ох!.. – он вновь ухватился за живот. – Где тут?..

– Чуть дальше, направо, – кивком указал Стас на дверь в трех-четырех шагах дальше, где находились туалеты, дивясь цепкости собственной памяти и одновременно сетуя на всю нелепость ситуации. Сейчас им следовало как можно скорее делать ноги отсюда, а не просиживать на толчке в чертовом офисе, пока его покидают последние люди.

– Ладно… только давай побыстрее там… – пробормотал Стас в спину Марку, наблюдая, как тот скрывается за нужной дверью. Потоптался рядом, размышляя, зайти следом или остаться в коридоре, пропустил еще нескольких человек, покинувших зал презентаций, затем, наконец, решив дождаться Марка на улице, направился следом за ними.

В холле вновь не удержался и бросил взгляд на стену, где должен был остаться кровавый отпечаток, оставленный мертвым охранником, завешанный теперь фирменным плакатом компании "Новый свет", машинально ответил на дежурную улыбку девушки на ресепшине и вышел на улицу.

Холодный промозглый ветер гнал вдоль плохо освещенной улицы легкие трупы листьев, однако дождь на время прекратился, оставив по себе призрак измороси, носившийся в сыром воздухе.