Идущие в ночь - Владимир Васильев

Но я ведь не человек! И, строго говоря, войны людей и шерхов – или джерхов, как стали произносить позднее, – меня вообще не касаются.

– Господин… – начала было я, но тут же поправилась на хорингский лад: – дин Винор, расскажи мне лучше об оборотнях.

Четтан поднялся уже достаточно высоко, и основательно припекал мою спину. Я хотела было устроить над хорингом навес, чтобы солнце не досаждало ему, но Винор не позволил. Его религия – или убеждения, я толком не поняла, – в общем, какие-то принципы не позволяли ему перед смертью избегать взора Четтана, одного из Близнецов. Те же самые принципы требовали, чтобы в вечную Тьму его провожал хотя бы один друг.

Винор посмотрел на меня с легкой укоризной. Он заметно устал, рассказывая. На висках у него выступили бисеринки пота, а бледная кожа стала совсем прозрачной. И неудивительно, ведь он потерял слишком много крови. Человек с такими ранами давно бы уже умер – но хоринги, как видно, живучее людей. Интересно, насколько живучее? Теперь я знала о хорингах много – вероятно, больше чем кто бы то ни было в этом мире,

– но этой, такой простой и важной вещи, я не знала. Быть может, Винор еще оправится и будет жить?

– Если тебе важнее было узнать про оборотней, динна Тури, – укоризненно прошептал он, – то надо было с этого и начинать. И про кого тебе рассказать – только про мадхетов, людей-карс, или про анхайров тоже? Всегда надо спрашивать о самом важном и формулировать вопрос четко. Потому что в моем теле сил не осталось уже давно, а сил духа хватит еще на один ответ, не больше. Подумай хорошенько, какой вопрос для тебя важнее всего.

– Но как же?.. – Я растерялась. – Ты не предупредил! То есть…

И наконец у меня получилось сказать то, что удивило меня больше всего:

– Дин Винор! Ты же сказал, что с тобой должен быть друг, а я – извини, конечно – я благодарна тебе за рассказ, но не могу назвать…

Хоринг улыбнулся. Я впервые видела его улыбку. И впервые в жизни поняла, почему говорят «улыбка озарила лицо». Надменные губы Винора дрогнули, а из его нездешних оливковых глаз словно брызнули лучики света. Лицо хоринга осветилось внутренним сиянием, и я поймала себя на том, что неудержимо улыбаюсь в ответ.

– Я солгал тебе, милая динна, – прошептал он, – но теперь ты лучше знаешь хорингов, и ты поймешь меня. У вас ведь еще в ходу присловье «лукавый, как джерх»? Я слукавил, Тури. Чтобы просто уйти во Тьму, мне не нужен ни друг, ни враг. Любопытство заставило тебя остаться со мной… тебя, мадхета, от чьих когтей я принимаю смерть. Мы связаны кровью, моей и твоей – ведь я тоже успел вчера ранить тебя. И теперь я не кану во Тьму бесследно. Я уйду в мир, лежащий за Тьмой, и в том мире ты – связанная со мной узами крови, провожающая меня до порога Тьмы – ты, динна Тури, будешь моей хранительницей на трудном пути.

Смутные дни! А я-то думала, что меня уже ничто не может удивить. Я

– динна-хранительница?! Добрая динна, хранящая в непонятном мире позади Тьмы – и что это за мир? – мною же убитого джерха… Ну и дела, джерх на… Тьфу! И ругательства теперь обрели какой-то новый и странный смысл… или наоборот, к ним вернулся старый, первоначальный…

Я окончательно запуталась. Получается, динны-хранительницы все-таки существуют. Только у меня ее никогда не было… наверное. Не знаю! Ничего теперь не знаю. И все это потому, что хоринг добавил мне знаний. Д-джерх лукавый! И что мне придется делать в качестве хранительницы? Надо спросить…

Нет, нельзя спрашивать, не подумав. Что для меня самое важное? Узнать как можно больше про оборотней? То есть про мадхетов и анхайров? Про странные магические ножны с надписью на хорингском языке? Или про магию вообще? Спросить про этот мир за Тьмой? Нет, надо выяснить, что такое сама Тьма! А что, если…

– Скажи, дин Винор, – я с надеждой заглянула в глаза хорингу, – а если ты не станешь тратить силы на рассказ – может, ты не умрешь?

Хоринг едва заметно покачал головой. Под его раскосыми глазами залегли глубокие тени.

– Так или иначе сегодня мой последний день под небом Близнецов, – прошептал он. – Спрашивай, динна Тури.

Я склонила голову в знак уважения к хорингу. Джерх. Дин. Враг. Друг. Он действительно был для меня одновременно и тем, и другим. Я бы не сумела ответить, какая из противостоящих частей перевешивает. И еще мне по-прежнему мучительно хотелось прильнуть губами к его запекшимся от предсмертной жажды губам.

– Расскажи мне, дин Винор, – попросила я, – как добраться до У-Наринны.

…Переход через горы оказался неожиданно легким. Впрочем, одно испытание меня все-таки ожидало. Но совсем не такое, как я предполагала.

Я вообще мало чего боюсь, но горы поначалу нагнали на меня страху. Наверное, с непривычки. Никогда прежде я не бывала в горах. Да и память о вчерашнем землетрясении была еще неприятно свежей. Мне все время казалось, что скалы начнут рушиться, рассыпаться каменным крошевом под копытами коня. И приходилось поминутно убеждать себя, что я опасаюсь напрасно.

Когда я осмотрелась после… ну, в общем, когда над могилой хоринга был сложен маленький курган из камней, и у меня больше не осталось дел на стоянке, я осмотрелась и увидела, что нас окружают скалы, что дальше тропа идет по гребням холмов, а еще дальше путь преграждает вторая скальная гряда, выше и опаснее первой. И мне стало не по себе.

Но Ветер, на которого я погрузила наши заново сложенные пожитки, ступал по каменной тропке над пустотой уверенно и невозмутимо. И вулх как ни в чем не бывало трусил впереди, опустив голову – надо полагать, он и среди скал вынюхивал какую-то живность по своей звериной привычке. Спокойствие спутников меня приободрило. Хотя по сторонам я все равно смотрела с одной-единственной целью: заметить любую возможную неприятность прежде, чем она свалится нам на головы.

Вскоре после полудня мы уже перевалили через первую гряду. Ветер стал взбираться по тропинке, вьющейся среди осыпей и обнажений, начиная восхождение ко второму перевалу. И тут меня неожиданно проняло. Все это время я исподволь проникалась красотой окружающих нас гор, и вдруг эта красота обрушилась на меня, потрясла меня до основания и погребла мой страх под лавиной новых впечатлений.

Я захлебнулась простором.

Мы словно повисли в невесомой пустоте, насквозь пропитанной горячим светом Четтана. Как будто земля перестала тянуть нас к себе и легонько подтолкнула в небо.

Верх и низ поменялись местами. Я легко и ликующе падала навстречу красному солнцу.

Здравствуй, бог!

Я, женщина-карса, – дитя твое.

Я родилась под твоими лучами. Ты сделал меня такой, какая я есть. Я всегда была подвластна тебе.