Хан Рюрик: начальная история Руси - Константин Пензев

«В лето 6587 (1079) приде Роман с половцы ко Иваню. Всеволод же помирися с ними. Половцы же возвратився, убиша Романа, сына Святославля, внука великого Ярослава, августа въ 2 день, и суть кости его тамо и до сего дни. А Ольга емше козаре, поточиша за море к Царюграду. Всеволод же посадив Тмутаракани посадника Ратибора» (Пискаревский летописец).

Далее половецкие рати следуют одна за другой. Дело здесь в общем не в каких-то принципиальных расхождениях между «лесом и степью», постоянные войны происходили в XI–XII ее. между половцами и печенегами, между радимичами и северянами, а следовательно дрались не только кочевники с земледельцами, но и кочевники с кочевниками, и земледельцы с земледельцами. Одной из выгоднейших статей торговли была торговля рабами, а захватить рабов без военных действий было невозможно.

В начале XII века Владимир Мономах навел некоторый порядок на Руси и в 111 — 1116 гг. предпринял ряд походов в степь. Половцы были разбиты, но на этом их участие в политической жизни Руси не закончилось, их стали нанимать те же русские князья для междоусобных войн. Л. Н. Гумилёв в книге «Древняя Русь и Великая степь» отмечает, что некоторая часть независимых, или «диких», половцев осталась за Доном и стала союзником суздальских князей.

Что же происходит в половецкой среде при таком развитии событий? Происходит, если так можно выразиться, «ордизация» кочевой массы. Т. е. из совокупности племенных объединений выделяются военные корпорации, которые комплектуются не по национально-племенной принадлежности, а по профессионально-социальным критериям.

Если «русь», как военно-торговая корпорация имела то отличие, что передвигалась в основном по рекам и морям и они были зоной ее операций, то степные военные корпорации («орды») были чисто сухопутными, кавалерийскими подразделениями. Вели ли орды какую — то торговлю? Безусловно. Основным пунктом их коммерческих операций была торговля скотом и рабами.

Организация степных орд, живущих, не в последнюю очередь, грабежом и наемничеством, уходит в совсем древнюю историю тюркютов. Л. Н. Гумилёв по этому поводу сообщает: «Вокруг тюркютских царевичей группировались, кроме тюркютов, остатки разбитых жужаней и множество разных людей, почему-либо не ужившихся в родной юрте или на китайской службе. Происхождение их было различно, но говорили они между собой на древнетюркском языке (выделено мной. — К.П.) с небольшими отличиями в произношении. Они составляли «bu-dun» — народ, но не в смысле «этнос» а в смысле, близком к понятию «демос», так как «budun» противопоставлялись беги (baglar). Это видно из контекста фраз: «turk baglai budun» — «тюркские беги и народ» или, может быть, «народ тюркских бегов» и «turk qara budun» — «тюркский черный народ», причем qara budun — масса — понятие без оскорбительного оттенка; «alti bag budun» — «народ шести бегов», т. е. шести подразделений. Отсюда видно, что «budun» — это рядовой состав орды, беги — командный, а вся система, т. е. орда в целом, понятие не этническое, а военно-организационное» (Л. Н. Гумилев. Древние тюрки.).

Широкой «ордизации» половецких племен способствовал длительный период междоусобицы среди русских князей, начавшейся приблизительно со второй половины XII века. Половцы стали широко привлекаться в качестве наемников.

«Характерно, что не стремились в те (вторая половина XII в. — К.П.) десятилетия половцы и к заключению миров и брачных контрактов (династических браков), которые нередко фиксировались летописью в предыдущий период. Половцы предпочитали быть военными наемниками русских князей, разорявших в междоусобьях собственные княжества. Это было много выгоднее им, поскольку самое главное для степняков было восстановление пошатнувшейся экономики, а на русских землях они находили скот, пополнявший их стада, рабов для домашних работ и продажи, хлеб и разнообразные предметы ремесленного производства. Беспрепятственный грабеж был чрезвычайно выгоден половцам» (С. А. Плетнева. Половцы.).

Здесь следует отметить, что Рюриковичи не роднились ни с кем из степных народов, будь то печенеги, торки, берендеи, угры, болгары или даже хазары, породнившиеся в свое время с Византией, кроме половцев. Причем родственные связи с половецкими ханами вовсе не исключали военных столкновений с ними, так же как не исключали военных столкновений родственные связи между русскими князьями. В этом отношении половцы занимали совершенно исключительное положение по сравнению с другими степняками.

По поводу заключений брачных союзов между половцами и русскими в конце XII века есть и другое, обратное, мнение. И. О. Князькии в исследовании «Русь и степь» (http://www.gumer.info.) утверждает: «Еще более частыми становятся брачные союзы между русскими и половецкими знатными родами». Между тем, И. О. Князький так же подтверждает мнение С. А. Плетневой о превращении половцев из врагов в наемников русских князей.

Естественно, что такая политика приносила половцам немало дивидендов, половецкие ханы богатели, а их орды крепли. Возможно, что данное обстоятельство привело к тому, что половцы стали подрывать торговлю Руси.

В. В. Каргалов утверждает, что половецкие орды стали отрезать Русь от черноморских портов и нарушать торговлю с Востоком и Византией. Ссылаясь на исследования М. В. Фехнера, он отмечает нарушение русской торговли с Востоком в XII столетии, основываясь на исчезновении из инвентаря деревенских погребений этого времени обычных ранее бус восточного происхождения. Л. Н. Гумилёв, в книге «Древняя Русь и Великая степь», не придает этому факт) большого значения.

Однако в 1170 году киевский князь Мстислав, обращаясь к другим русским князьям, отмечал: «Уже у нас и Гречьскии путь переслупаюче, и Солоныи, и Залозный». Это позволило В. В. Каргалову сделать вывод, что господство половцев в южных степях имело «губительные последствия» для торговли Руси с Востоком, в том числе по Балтийско-Волжскому пути. «Половецкие орды перерезали древние торговые пути от Киевской земли к Черному морю: «Греческий» (в Византию), «Соляной» (через Лукоморье к соляным озерам), «Залозный» (к Азовскому морю и Тмутаракани). Известно, что движение торговых караванов по Залозному пути почти полностью прекратилось уже в конце XI в. Имеются данные даже о том, что половцы пытались нарушить соляную торговлю Киевской земли с Галицией. Нарушение кочевниками древних торговых путей Руси неблагоприятно сказывалось на экономике страны» (Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси.).

Таким образом, к концу XII века международная торговля государства-корпорации Русь стала находиться под угрозой. Возможно, В. В. Каргалов некоторым образом сгущает краски. Но тем не менее какая — то фактическая база для подобных выводов у него есть.

Есть два мнения насчет роли половцев и их отношений с русскими княжествами: с одной стороны, половцы объявляются чуть ли не губителями Руси (В. В. Каргалов и др.), это мнение часто подкрепляется негативным отношением русских летописцев к «безбожным куманам», с другой стороны (Л. Н. Гумилёв и др.), половцы объявляются чуть ли не закадычными друзьями русских. Возможно, как обычно, истина находится «где — то рядом», т. е. посередине. Скорее всего, речь стоит вести не о дружбе или вражде, а о соперничестве. Известно, что соперничество не есть вражда (соперничать могли и Москва с Рязанью), а соперничать было за что.

И еще одно замечание, которое может иметь парадоксальный характер. Ордизация степного населения (по своей численности оно резко уступало населению русских княжеств) не в последнюю очередь была вызвана военными потребностями этих русских княжеств, которые видели в половцах дешевый источник военной силы, что и подтверждается широким участием половцев в русских междоусобицах. Между прочим, эта тенденция дожила до XX века, и не случайно С. М. Маркедонов замечает о политике уже Александра III и Николая II в отношении тех же казаков: «Императоры заботились лишь о дешевой военной силе (С. М. Маркедонов. Государевы слуги или бунтари-разрушители? В кн.: Консерватизм и традиционализм на Юге России: Сборник. Ростов-на-Дону, 2002; http://www. gumer. info.)… давая земли и привилегии Войску Донскому, империя требовала многолетней обязательной воинской службы. Если в XVI–XVII ее. казаки Дона поддерживали вооруженные силы Российского государства лишь тогда, когда им это было выгодно, то, начиная с первой четверти XVIII столетия, их стали использовать во всех войнах, которые вела Россия на территориях, весьма удаленных от Северного Причерноморья, — в Прибалтике, Польше, Финляндии, на Дунае и на Балканах, а также для освоения Поволжья и Кавказа. Для империи казак подтверждал свой статус лишь отправляясь на военную службу. Вне службы он не мыслился».

Есть определенная линия отношений Русского государства и Степи, и эта линия, на мой взгляд, выдерживалась сотни лет. Степь по отношению к Руси (стране, а не корпорации) имеет военно-служивое значение. Возможно, эта линия ведет свое начало с середины XII века, возможно и ранее…