Тайна, покрытая мраком - Татьяна Полякова

— Грушин один живет? — спросила я.

— Один. Жена с маленьким ребенком уже год квартиру снимает. Хотела эту разменять, но Васька шпана конченая, Нина боится, как бы не покалечил. Ей от него и раньше доставалось, а теперь, когда пьет без просыпа, к нему лучше не соваться. А вы по какому делу? На его дружков не больно похожи.

— Мы по объявлению. Он вроде машину продает.

— Значит, и до машины добрался? Надо Нину предупредить… Хотя что она сделает.

— А где он работает, не знаете?

— Понятия не имею. Одно время в ночном клубе работал, Нина говорила. Шпаной он был всегда, но пить не пил. Потом вроде бизнесом занялся, уж не знаю каким. Но что-то не заладилось. Прогорел, одним словом. Бизнес прахом и сам в долгах. Вот и запил. Нина терпела сколько могла, но год назад ушла. А нам теперь беда, кто только к нему не ходит. Спасибо, — забирая у Витьки пакеты, сказала она и скрылась в своей квартире, посоветовав на прощание: — Стучите громче.

Витька грохнул кулаком по железной двери, дом сотрясся, а за дверью наметилось движение, потом она чуть приоткрылась, и я увидела опухшую мужскую физиономию с недельной щетиной. Волосы торчали в разные стороны, мужик смотрел на нас прищурившись, сказал «заходите», проглатывая половину букв, и направился в глубину квартиры, придерживаясь обеими руками за стену.

— Надо бы за пивом сбегать, — сказал сердобольный Витька. — Тут рядом магазин.

— Лучше за водкой, — отозвался мужик, обладатель уникального слуха.

— Посмотрим, что он нам скажет, — заметила я. — Чего деньги зря тратить, — и обратилась к хозяину, который благополучно достиг дивана и рухнул как подкошенный. Однако на нас посматривал с интересом. — Вы Грушин? — спросила я, решив для начала удостовериться, с тем ли человеком дело имею.

— А то… Василий Грушин, — он ткнул себя кулаком в грудь и закашлялся. — Черт. Закурить есть?

Пачка сигарет с некоторых пор лежала в моей сумке на случай стрессов. Я протянула сигареты Васе, он трижды щелкнул зажигалкой, но руки так дрожали, что пришлось ему помочь.

— Ты куришь? — с подозрением спросил Витька.

— И пью, — кивнула я, а он головой покачал.

— Мамаша бы не одобрила.

— Василий Васильевич, — обратилась я к хозяину квартиры, который, судя по всему, находился на подступах к нирване. — Вы Боню помните? Девушку-стриптизершу?

— Боня, — расплылся он в улыбке, сигарета повисла на нижней губе. — Классная девчонка, жалко ее.

Тут Грушин всхрапнул, сигарета упала ему на грудь, я поспешно схватила ее и затушила в пепельнице, полной окурков.

— Чего это все Боней заинтересовались? — вдруг хихикнул он. — Адвокатишка прибегал, тоже спрашивал. Денег мне дал. А вы денег дадите?

— Где Боня? — тряхнув за плечи Васю, сурово спросила я.

— Там, — ткнул он пальцем в потолок. — Или там, — теперь палец указывал на пол. — Точно не знаю. Вообще-то она была редкой сучкой.

— А Андрей? Андрей Костюков? — спросила я торопливо, подозревая, что в любой момент Вася может погрузиться в беспамятство.

— Андрюха? — вновь хихикнул он. — Заполучил свою Боню. Как хотел.

Грушин вновь всхрапнул, и через пять минут уже никакие силы небесные не способны были вернуть его к действительности, хотя я основательно трясла его и даже пару раз съездила по физиономии. В ответ он лишь сопел, приоткрыв рот и сложив на груди руки.

— Бесполезно, — вздохнул Витька, наблюдая за моими напрасными усилиями. — Навестим его в другой раз, может, повезет больше.

Однако совсем уж бесполезным наш визит сюда не был. Вася, безусловно, очень хорошо знал, что произошло пять лет назад, вот только захочет ли поделиться знаниями, когда проспится?

— Как думаешь, что он имел в виду, сказав: «Андрюха заполучил свою Боню»? — начала приставать я к Витьке, едва мы покинули квартиру. — Они вместе уехали? А когда пальцами тыкал, что имел в виду?

— Мне-то откуда знать? — обиделся Витька. — Он сказал, что Боню ему жалко, а чего ее жалеть, если она жива-здорова?

— То есть Бони нет в живых? И Андрея тоже?

— Такого он не говорил, — покачал головой Витька.

— Знаю, что не говорил, олух. Но как его слова следует понимать?

— Завязывай обзываться, — Витька нахмурился и отвернулся.

— Бабку жалко, — буркнула я. — Ты-то только выгадаешь, если Андрея больше нет. Все наследство тебе достанется. Не зря Теодоровну столько лет терпел.

— Может, достанется, а может, нет. Мамаша запросто еще годочков двадцать протянет, а я вперед помру.

— С какой стати? У тебя что, склонность к смертельным заболеваниям?

— Нет у меня склонности, но я никогда не загадываю, как будет, так и будет. И нечего мамашу раньше времени хоронить.

— Одно мы знаем точно, — торопясь восстановить мир, продолжила я. — Адвокат приходил к Грушину. Уверена, он имел в виду Мальцева. Кого же еще? И после этого Мальцева убили. Кто-то опасался, что ему известно больше, чем следовало, — в этом месте я чертыхнулась, потому что, подумав о Мальцеве, вспомнила вдову и ее просьбу разыскать Дениса.

— Чего? — нахмурился Витька, видя мою досаду.

— Надо срочно встретиться с одним типом.

— Надо так надо. Мне главное, чтоб ты на глазах была.

По дороге к салону связи я инструктировала Витьку:

— Попробуй выглядеть внушительно, чтобы Денис понял: церемониться с ним не собираются. Он вообще-то трусоват, и если ты постараешься…

— Морду я ему запросто набью, — кивнул Витя, — но ты сама с ним разговаривай. Откуда мне знать, что нужно говорить, а что нет? Запутаюсь, а ты потом обзываться начнешь.

В салоне оказалось многолюдно. Граждане фланировали вдоль витрин, за стойкой стояла девица в форменной футболке, разговаривая с покупателем. Денис, держа в руках айфон, что-то растолковывал вихрастому подростку. Увидев меня, поморщился. Но как только отделался от подростка, сам ко мне подошел.

— Чего опять? — спросил сердито.

И тут Витька прямо-таки потряс.

— Отпросись на пару минут, разговор есть, — сказал он, в голосе ни намека на угрозу, но прозвучало это так, что Денис разом сник.

Смотрел Витька исподлобья, опять же без угрозы, с той спокойной уверенностью, свойственной мужикам, которые точно знают: им не откажут. Вот только откуда она у Витьки? Неужто от бабки набрался актерского мастерства? В общем, на меня Витенька впечатление произвел даже больше, чем на Дениса. Хотя и тот сразу все понял и осознал. Подошел к девушке, пошептался с ней немного, и мы втроем вышли на улицу. Сомневаясь, что с ним обойдутся ласковее, чем в прошлый раз, Денис предпочел держаться поближе к двери. Витька выразительно взглянул на меня, и я сказала:

— У меня плохая новость. Екатерина Григорьевна сейчас в больнице. Жалуется, что дозвониться до тебя не может.

— Не хочу я ее больше видеть и слышать не хочу. Деньги верну на следующей неделе. Сестра обещала помочь. Я пока у сестры поживу, чтоб Катька не… А почему она в больнице? — нахмурился он.

— Потому что какой-то псих пытался ее зарезать. И только по счастливой случайности она осталась жива.

— Я здесь ни при чем… вы что, зачем мне Катьку резать…

— Она просила тебе передать, чтоб ты держал язык за зубами, — поспешила я прервать его излияния. — Поэтому не вздумай вилять и скажи мне только то, о чем она просила молчать. Мы уйдем и больше тебя не потревожим. В противном случае Витя встретит тебя после работы. Не сегодня так завтра. Или через неделю.

Денис смотрел поверх моего плеча и с совершенно несчастным видом покусывал нижнюю губу, причем так увлекся, что на губе появилась кровь и уже капала на подбородок.

— Ну, — поторопила я, пока он себе еще что-нибудь не прокусил.

— Письма, — пробормотал он. — Это я их писал.

— Письма с угрозами? Зачем? Зачем ты их писал?

— Катька попросила. Сказала, что муженек ее достал, хотела его напугать, чтоб уехал куда-нибудь на пару недель. А на своем компьютере напечатать не могла, адвокат не дурак и мог принтер проверить. Ну, я и воспользовался принтером в салоне. Я, ей-богу, думал, это шутка. А когда вы сказали, что ее муж пропал, до смерти перепугался. Это что же получается, она в самом деле мужа того… а мне теперь что делать?

— Вот уж не знаю, — покачала я головой. — Пока с мужем ничего не понятно, но если выяснится, что он скончался… я бы на твоем месте отправилась в полицию.

— Чтобы меня в соучастии обвинили?

— А если Катька раньше тебя все расскажет? Как ты объяснишь, почему молчал? Вряд ли поверят, что ты считал письма шуткой.

Я кивнула Витьке, и мы направились к машине, а Денис так и остался стоять в глубокой задумчивости.

Само собой, я жаждала встречи с Екатериной Григорьевной, но в больницу нас в тот вечер не пустили: часы приема закончились, и дверь в отделение оказалась запертой.