Убийство в кукольном доме - Брюс Голдфарб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Создание нарядов для кукол оказалось изнурительной задачей. «Сложнее всего было подобрать текстуру используемого материала. Пожалуй, тяжелее всего скопировать ткань мужских костюмов, — рассказывала Ли. — Материал должен отвечать многим требованиям: быть тонким и мягким, но не прозрачным, он должен хорошо драпироваться, но не должен легко разворачиваться, ткань должна быть влагостойкой, а ее узор и цвет, разумеется, должны быть реалистичными, и хотя всё это иногда сочетается в одном материале, текстура все равно может оказаться непропорциональной»[309].
Ли углублялась в мельчайшие детали: «Большая часть мебели и мелких предметов работают: двери и шкафы открываются, печные заслонки поднимаются, пробки вынимаются из бутылок, точильный камень настоящий и крутится, ремень застегивается, некоторые книги открываются, и внутри них есть страницы с текстом, вязание настоящее»[310]. Хотя фигурки были полностью одеты, под костюмами на них было еще и белье — иначе было бы просто неприлично.
Ли аккуратно использовала красный лак для ногтей, чтобы изобразить брызги крови на стенах, лужи крови и кровавые отпечатки ног на полу. Вокруг выключателей были видны следы пальцев. Обмотав кончик пальца тряпкой, Ли часами натирала кусочек линолеума, чтобы он выглядел убедительно старым. Она добавила даже такие детали, которые было невозможно заметить: например, постер размером с марку, рекламирующий матч по боксу, висел в салуне, его мог увидеть только посетитель ростом в шесть дюймов, который зашел бы внутрь заведения. Другой пример — граффити, процарапанное на стене тюремной камеры.
«Я обнаружила, что меня затягивает желание добавлять все больше улик и деталей, и я боюсь закопаться в ненужные мелочи, — сказала Ли Морицу. — Надеюсь, вы присмотрите за мной и остановите меня, если я зайду слишком далеко»[311].
В течение нескольких месяцев Ли и Мошер изготовили амбар, спальню, кухню, гостиную и как минимум еще три диорамы. В память Айзека Скотта Мошер сделал деревянный домик, похожий на детский игровой дом Ли. Другая модель вдохновлялась гаражом ее родителей на Прейри-авеню. Было запланировано еще много диорам. «У меня стоят в планах либо уже готовы двое повешенных, двое застреленных, два нападения с тупым предметом, одна смерть по естественным причинам, одно утопление, один найденный мертвым, один поджог (я пока не решила, как этот джентльмен был убит, — принимаю предложения) и одно отравление, — написала она Морицу. — Мне нужно больше автомобильных аварий: побег с места происшествия, столкновение и авария без столкновения с хорошими доказательствами (обрывки одежды и другие улики, но не слишком обычные или очевидные), еще одна или две смерти от огнестрельного оружия, ножевое ранение, больше отравлений, угарный газ и пара загадочных мертвых тел»[312].
Самая замысловатая диорама Ли состояла их двух почти идентичных смежных комнат. В левой комнате изображался момент после того, как мужчину застрелили. Он лежит, раскинувшись, на полу гостиной. Комната справа, почти такая же, как первая, показывает сцену смерти после того, как полицейский услужливо переложил жертву на диван. Полицейский стоит, делая записи, пока жена покойного сметает осколки посуды, разбившейся, когда ее муж упал. В руках офицера карандаш, сделанный из зубочистки, с настоящим грифелем. В блокноте — крошечные разборчивые записи. На шее полицейского на очень тонкой платиновой цепочке висит свисток, который действительно свистит. На первый взгляд сцены кажутся почти идентичными, но между ними есть минимум 30 различий, которые студенты должны найти.
Сложно оценить точную стоимость диорам. Ли не сохраняла подробных расчетов для каждой модели, какие-то материалы использовались в нескольких этюдах. По некоторым подсчетам, стоимость материалов и труда для создания каждой диорамы колебалась в диапазоне от 3 до 6 тысяч долларов, что сегодня означало бы затраты в 40–80 тысяч.
Одна из первых моделей Ли — двухкомнатный сельский домик. Его обитатель явно был небогат (в кровле из рубероида — прорехи), но имел все необходимое: удобное кресло на теплом месте возле очага, широкую постель с железной рамой, простую кухню с керосиновой плитой и хорошими запасами еды. Потратив тысячи долларов и бесчисленные часы кропотливой работы на эту изощренно детальную диораму, Ли ее подожгла. Вдохновившись историей убийства и поджога, совершенного Фредериком Смоллом, Ли тщательно жгла почти целый угол домика, пока кровать не начала проваливаться сквозь доски пола. На переднем плане на комоде стоит покрытый сажей будильник.
Первый недельный семинар по расследованию убийств для офицеров полиции состоялся в 1945 году. Планировалось проводить по две сессии каждый год, в апреле и октябре, за столом для совещаний в библиотеке Маграта. Ли провозгласила семинар новой главой в научной полицейской работе. «Твердо веря, что эффективный полицейский — это информированный полицейский, я обратила все усилия на то, чтобы обеспечить вас самыми современными и прогрессивными возможностями обучения, — сказала она. — Миновали старые дни, когда „мышцы и башмаки“ были главным требованием для работы в городской полиции. Сегодня полицейский — это образованный, хорошо подготовленный джентльмен»[313].
Ли организовала семинар по убийствам как светское мероприятие. Попасть на него можно было только по приглашению. Во время своей поездки по отделениям полиции Ли делала заметки о потенциальных студентах. Она высматривала офицеров, которые были умны, посещали колледж и только начинали свою карьеру, так что специализированная подготовка пошла бы им на пользу. Если офицеру оставалось пару лет до пенсии, Ли считала его неподходящим для семинара, полагая, что он не сможет полноценно применить полученные знания в оставшиеся годы работы. Она также лично беседовала с непосредственным и высшим руководством кандидатов, чтобы убедиться, что они намерены в полной мере воспользоваться преимуществами подготовки. Ей не хотелось тратить место на студента, которого позже займут офисной работой или отправят заведовать складом улик.
Он настояла на том, чтобы все отделения полиции оплатили семинар полностью, причем платить должно было именно учреждение, а не сам полицейский. Таким образом, отделения буквально вносили свой вклад в учебу и были заинтересованы в ее результатах.
Неделю офицеры слушали лекции о следах тупого и проникающего оружия, асфиксии, пожарах, утоплении и различных причинах смерти. Они наблюдали за тем, как Мориц проводит вскрытие, и, конечно, работали с диорамами Ли, которые она назвала «Этюдами на тему необъяснимой смерти».
По окончании первого дня семинара офицеры изучали две диорамы. Им давали около
