Не имей сто рублей - Макар Сарматов

— Ну что, Абдул, ты обещал показать, что у вас за арсенал.

— Идёмте за мной, всё покажу.

И он повел нас чуть дальше, в ещё один целый сарай, только большего размера.

— Здесь у нас всё, что есть, — и он открыл дверь.

Я постоял, немного привыкая к темноте сарая и шагнул внутрь. Было здесь не мало, но всё очень старое и потёртое: британские винтовки тридцатых годов, раздолбанные АК-47, по несколько раз переделанные местными самоделкиными, «Мосинки» и даже были американские «Гаранты», правда, всего пара штук. Ящики с патронами россыпью, под разные калибры. И вот, мне на глаза попалось самое нам нужное — гранаты, которых у нас не было. Это были советские РГД-5. Я немедленно открыл ящик и стал передавить их Роме и Михе, не забывая и себе пихнуть в кармашки жилета четыре штуки. Потом нашёл запалы к ним и тоже раздал ребятам. Уже кое-что, жить можно. Но чуть дальше нас ждал сюрприз — четыре полковых миномёта калибром 82 мм.

— Рома, у нас теперь есть минбат, а ну-ка, пошарьте в ящиках — если есть мины к ним, то живём.

Парни изобразили деятельность, но открыв пару ящиков, обрадовано крикнули мне:

— Есть мины, по три ящика на ствол.

— Нормально. Нам же не Пентагон утюжить, а засевших в скалах НАТОвцев. А на них хватит. Ну всё, пошли. То, что надо, мы увидели. Теперь в голове у меня сложился более-менее действенный план. Главное, отправить отсюда как можно больше людей и у нас будет манёвр и преимущество.

1988 год. Январь 1 число.

Афганистан. Провинция Герат. Чакав.

Во вторую половину новогодней ночи я отстоял службу в охранении и теперь спускался с поста вместе со своим напарником по службе вниз к землянке. Служба сегодня была неважнецкая, вся мотоманевренная группа справляла Новый год. Небо было в зарницах — со всех сторон стреляли сигналками, СХТешками и осветилками. Минометчики тоже не отставали, навешали «люстр» вокруг нашей базы и постоянно поддерживали освещение. В общем, осветительных мин не жалели и над базой было светло, как ранним вечером. Нести службу в таких условиях было невыносимо. Все сидят за столом и объедаются всякими вкусностями, а мы с Семёном как два сыча на посту, глотали слюни и смотрели иллюминацию. Но ничего, сейчас спустимся и наверстаем упущенное. Нас ждали цыплята табака, приготовленные Ничейкой из свеже-пойманных куропаток. Шашлык из кабанчика, приготовленный Родным и всевозможные салаты, над которыми потрудились Даян и Груша. Но было ещё кое-что — испечённый огромный слоёный пирог со сгущёнкой и вареньем.

Вот с такими мыслями мы и вошли в землянку. Сняли бронежилеты, поставили оружие в пирамиду и переоделись. Семён остался в землянке — разогреть чаю и поесть пирога.

А мне этого было мало, я хотел вкусить всё, и поэтому пошёл наружу, где горел костерок и жарился шашлык. У костра сидел только один Андреич и было понятно, что он меня поджидал. Разговор, который я ему обещал, у нас так и не состоялся. Зато теперь был удобный случай — половина взвода уже спали от ночных бдений, ещё часть — после службы, а остальные рассосались по делам.

— Здоров Андреич, — бодро сказал я.

— И тебе не болеть. Да, кстати, С Новым Годом!

— С Новым Счастьем!

— Волк, бражку будешь?

— Если закусон нормальный, что ж не выпить.

— Ну, тогда бери для начала цыплёнка табака, вон в фольге завернут, я его уже разогрел.

— Это гоже. Может, дом вспомню.

— Ничей готовил, я бы ему по рукам надавал. Всё хорошо, но слишком остро. Теперь я его звать буду «Маленький Армян».

— Ну, сейчас попробуем. А где брага?

— Иди за кружками. Пить что, из огнетушителя будешь?

Пришлось сходить в землянку и принести пару кружек. Поставил их на вкопанный стол и стал разворачивать фольгу с цыплёнком. Андреич вытащил из-под стола огнетушитель, поднёс к нему кружку и нажал клапан. Брага, пенящаяся и пузырящаяся, как из сифона полилась в кружку. Наполнил одну, потом вторую и передал мне.

— Ну… вздрогнем. Чтобы в этом году у нас не было потерь!!!

— Согласен. За нас с вами, и за хрен с ними!

Мы выпили по кружке и я принялся за еду. Цыплёнок был изумительный — нежный, мясо само отделялось от костей, сок так и сочился, когда надкусываешь его. Но потом во рту случился пожар — язык стал деревянным, небо горело, глаза полезли из орбит.

Андреич, ехидно захихикал и стал спешно наливать брагу по кружкам. Я, даже не дождавшись, когда он нальёт себе, осушил свою кружку и протянул ему снова.

Он усмехнулся, но кружку принял и наполнил заново.

— Волк не лишкуй с брагой, она довольно крепка.

Я пришел в себя, и наконец, смог говорить:

— Ну Вова, ну Ничей, действительно «маленький армян». Пока ешь — незаметно, но стоит прекратить жевать, становишься драконом. Того гляди, пламя выдыхать будешь.

— Вот и я об этом, — ухмыльнулся Андреич. — И что главное, вкусно сделано, но где он такой перец нашел, ума не приложу.

— Нет, пожалуй, я цыплёнка больше не хочу. Шашлык-то остался?

— А как же, сейчас насадим на шампуры и посидим у костерка.

И Андреич поставил на стол пищевой термос, где были нарезанные куски мяса с луком и специями. Мы сделали по паре шампуров, закрыли термос. Уселись на бревно возле костра и стали жарить шашлык, поливая водой огонь, чтобы не сжёг нам мясо.

— Волк, помнишь, ты обещал мне разговор?

— Конечно, помню. Ну, сейчас мы вдвоём, никто не помешает. Можешь спрашивать то, что хотел.

— Да я, в принципе, не с вопросами, а так, поговорить хотел. Вот ты — грамотный человек, скажи, что ты думаешь об этой войне?

— Честно сказать, Андреич, дело мы нужное начали, но подошли не совсем так.

— Поясни, я ведь спрашиваю не из праздного любопытства. Сам хочу разобраться, а замполиты сами ни хрена не понимают. С особистами разговаривать тоже не хочется — те сразу на карандаш и спишут ещё как неблагонадёжного.

— Хорошо, Андреич, попробую объяснить тебе по-простому. Оглянись вокруг, что ты видишь? Да не верти головой, это я так, для примера. А видим мы вокруг четырнадцатый век, в который попало современное оружие. Здесь люди до сих пор живут родоплеменными общинами. Война у них ни на день не прекращалась, воюют всю жизнь. То с одним соседом, то с другим, из-за жалких клочков земли возле реки, чтобы посадить хлеб. Из-за горного пастбища с более хорошей травой для выпаса овец.

Но это ничего. Наши люди нашли, как примирить эти кишлаки, племена, общины. Просто дали каждому, что он хотел. Вот смотри, у нас в зоне ответственности воевало между собой три кишлака. Что сделали наши отцы командиры? Разделили их труд и заставили торговать между собой. Вот гляди, тот кишлак, что у реки, теперь строго выращивает бахчевые и другие овощи и фрукты, мы им семян подкинули. Тем, что в предгорье, где не так много воды, дали злаков. Блин, они теперь по два урожая хлеба собирают. А горный аул? Им помогли сделать кошары для овец — как в кишлаке, так и на стойбищах. И что мы видим? Овцы у них как на дрожжах растут. Но мы не обделили и маленький кишлачок, который все пинали. Им поставили мельницу. Теперь они со всей округи хлеб молотят, этим и живут. И где теперь их вражда? Сошла на нет. Им стало выгодно овощи менять на мясо и хлеб, менять хлеб на мясо и овощи, и менять мясо на овощи и хлеб. А посередине стоит мельница, которая делает им всем муку, получая за помол тот же хлеб, мясо и овощи. Все довольны и сыты, ну прямо, идиллия.