Группа крови на плече - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прооравшись, вьетнамец наконец-то скомандовал что-то типа «на старт» и «внимание». Народ постепенно затих и перестал толкаться. Я затаил дыхание. Ну, черный, принеси папке немного денежек, папа тебе рису потом купит или червяков каких вкусных… Дождавшись звенящей тишины, узкоглазый наконец-то махнул руками, командуя выпускать петухов.
Без всякой разминки петухи проорали что-то боевое, бросились друга на друга и, взлетев, столкнулись прямо в воздухе. Реально, я прям услышал глухой «бум» от их удара. Осыпавшись на землю двумя тушками, петухи снова немного разошлись и опять бросились друг на друга, прям как бараны какие-то. Пока я пытался понять, кто кому навешивает люлей, вьетнамец вдруг как заорал какую-то похабень на своем. Из кричащей толпы тут же отделились держатели петухов и растащили драчунов, прижав каждого к своей груди.
– Че за х… – начал было я и осекся.
На пыльной одежке держащего черного петуха появились кровавые разводы. Млять, технический нокаут. Или нокдаун, хрен как это у петухов зовется. Короче, плакала моя ставка и не будет жрать петух вкусных червяков от меня.
Я с трудом дождался, пока пройдет обязательный ритуал смены бойцов. Уже на правах вип-клиента сравнил петухов, получил от одного их них удар клювом в палец и, решив, что боец он что надо, протянул еще две тыщи вьетнамцу. Пока происходила передача денег, я получил еще один удар клювом в палец. Боец! Если бы в меня пальцем тыкали, я бы тоже ответку послал. В общем, настроение немного приподнялось даже.
И буквально через пару минут рухнуло. Нет, даже не рухнуло, а выкопало себе шахту, поставило над ней толчок и нырнуло на самое дно, под толщу говна. В бою этот драчун оказался петушиной курицей. Получив пару раз по клюву, этот гандон показал задницу и, что-то проверещав, начал наворачивать круги. А еще говорят, что дуракам везет. Букмекер, сцука, еще улыбается так радостно, что охота пристрелить. И мысли начали бегать, что подставил он меня… Хотя как можно подставить – тут я слабо представлял.
Ладно, есть еще тыща на кармане. Счас быстренько сыграю напоследок, да надо возвращаться и готовиться к переправе: паром уже чухал где-то на середине реки.
На этот раз вьетнамец превзошел самого себя: уровень воплей был такой, что у меня в ушах зазвенело. Старается, сука, я ему сегодня кассу сделал. Будет потом за рюмкой чая рассказывать, как раздел советского до трусов и ничего ему за это не было.
В этот раз я попытался подойти к выбору петухов критически. Не прикасаясь, осмотрел лапы и когти на них. Мысленно сравнил длину шпор и угол заточки клюва. Пристально посмотрел в глаза, оценил расцветку перьев. Ну должно быть что-то в этих птицах, что можно измерить или сравнить. Ведь вьетнамцы могут, значит, и я смогу.
Внезапно сами собой в голове всплыли слова «На златом крыльце сидели царь, царевич…». А что? Вполне себе критический и обоснованный выбор. Быстренько потыкав пальцем и завершив «кто ты будешь такой?» на левом петухе, я сделал ставку.
Это была эпическая битва. Нет, это была битва петушиных титанов! Они устроили такой махач, что я чуть не сорвал глотку, поддерживая своего. Да что там, тут даже раунды пришлось делать: по воплю распорядителя растаскивали петухов, поливали их водой, давали пить, только крылья не массировали. И дав чуть отдышаться, снова бросали в бой. Народ настолько плотно сжал кольцо, что даже мне пару раз ткнули остренькими локтями куда-то в район живота. Но я, не обращая внимания, вовсю пользовался дикой форой: мой рост позволял разглядывать схватку во всех подробностях.
Ни фига не понимая, я для себя перешел на привычные мне виды спорта. В общем, поначалу это был чистый бокс. Настучал крыльями по клюву, закрылся от выпада и снова с левой. Или с правой. Или с правого? Потом тактика резко поменялась, и бойцы перешли на карате: все вот эти вот «кия» когтями и попытки взлететь повыше и с высоты распороть противнику какую-нибудь часть тела. И все это с одновременными ударами клювом по глазам. Интересно, у петухов бывают фингалы? Или можно им «очки» сделать? Или если попали, то сразу одноглазый пират, и иди куриц топчи и цыплятам байки рассказывай?
Внезапно мои размышления оборвались диким стоном толпы. Один из петухов упал и не двигался, а второй наскакивал на него, что-то хрипя бравурное. Наверное, что-то из классики, типа «а ну решил ко мне лезть, ты, засранец вонючий, мать твою. А? Ну иди сюда, попробуй меня трахнуть, я тебя сам трахну, ублюдок, онанист чертов, будь ты проклят» и все в таком духе.
Если честно, то кто выиграл, а кто проиграл, я понял исключительно по кислой роже вьетнамца. Скорчив немного пренебрежительную физиономию, я подошел к нему и протянул руку. Чуть не плача узкоглазый начал отсчитывать мне купюры. Да так медленно, будто он над каждой произносил поминальную речь. Купюры были разных номиналов, потрепанные, но я каким-то внутренним чутьем уже знал, что оказался в плюсе. Досчитав и как-то по бабьи всхлипнув, букмекер повернулся и с натугой поставил около меня мешок, по виду с чем-то сыпучим. «Не, натуры советским не надо. Оставляю как чаевые тебе», – попытался я передать вьетнамцу, помахав руками и, как мне казалось, убедительно промаячив бровями…
– Сашка, твою мать! Хватит союзников ублажать! Жопу в горсть и давай сюда, тут тебя люди ждут!
Я сначала на Александра даже не отреагировал. А потом вспомнил свое второе «журналистское» имя, обернулся.
А вот и Незлобин объявился. С какими-то незнакомыми военными.
Глава 19
Незнакомцами оказались молоденький лейтенант в необмятой форме и широкоплечий лысый капитан.
– Представляешь? – Незлобин отвел меня в сторону, прошептал на ухо. – Встретил тут своего сослуживца. Вместе в военном училище начинали.
– Это который лысый? – сообразил я. Лейтенант по возрасту не подходил.
– Да. Дима Гриценко. Меня в ГРУ потом завербовали, а он продолжил в части служить. А сейчас новую технику обкатывает. Только-только прибыли из Союза. Походу, у них тут войсковые испытания. А что это у тебя за пачки денег в руках? – Незлобин напрягся.
– Да я тут капитал наш приумножил слегка, – я быстро пересчитал заработанные деньги, вышло почти восемь тысяч донгов. Последняя ставка «на все»
