Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такой погром Костромы и Нижнего сильно разгневал великого князя; но он все еще не находил удобного времени наказать Новгородцев. Наконец, к разбоям присоединилась еще распря Новгорода с Москвой в 1385 году, по поводу так называемого «черного сбора», т. е. подати, которую собирали бояре великого князя с новгородских волостей. Эта распря ускорила разрыв. В следующем году, помирившись с Олегом Рязанским, Димитрий Иванович лично отправился против Новгорода с братом Владимиром Андреевичем и со всеми подручными князьями. Новгородские послы встретили его на пути с челобитьем о мире. Димитрий не дал мира и продолжал поход. Он остановился в 15 верстах от Новгорода. Сюда явился послом сам новгородский владыка Алексей с той же мольбой о мире и с предложением внести князю 8000 рублей за виновных граждан. Но Димитрий был так разгневан на Новгород, что владыку отпустил без мира. В виду близкой опасности, Новгородцы проявили решительность и энергию: они вооружились, укрепили город новым острогом, пожгли и все строения вне городского рва и решили обороняться до последней крайности. Эта решимость, вероятно, подействовала на великого князя, который не желал довести дело до большого кровопролития, и, когда к нему явилось третье посольство, состоявшее из одного архимандрита, семи священников и пяти житьих людей, от каждого конца по человеку, Димитрий смягчился и согласился на мир. Новгородцы взяли 3000 рублей у св. Софьи с полатей, т. е. из своей общественной казны, и внесли немедленно великому князю; остальные 5000 рублей решено было доправить с Заволочья, так как и Заволочане участвовали в волжских разбоях. Великий князь воротился в Москву, послав в Новгород своих наместников и черноборцев.
Любопытно, что как ни велики были дружба и согласие Димитрия Ивановича с его двоюродным братом Владимиром Андреевичем, однако и между ними под конец княжения не обошлось дело без маленькой ссоры. Виновниками ее, по-видимому, были бояре младшего брата, чем-то недовольные. Не знаем, из-за чего собственно возникло неудовольствие; вероятно, из-за каких-либо сели деревень; известно только, что в 1388 году великий князь велел взять под стражу некоторых бояр Владимира и заточить их по разным городам. Владимир, со своей стороны, захватил несколько деревень великого князя. Однако, ссора быстро кончилась, и примирение было скреплено новой договорной грамотой, которая определяла взаимные отношения братьев. Эта грамота ясно свидетельствует о постепенном возрастании великокняжеской власти в отношении к младшим родственникам. Димитрий здесь уже называет себя «отцом» Владимира; а сын Димитрия Василий именуется «старшим братом» своего дяди. Владимир обязывается держать «честно и грозно» великое княжение под Димитрием и его сыном Василием и служить великому князю «без ослушанья». Димитрий только подтверждает за Владимиром его наследственный третной удел и треть московских доходов. Любопытно следующее выражение грамоты: «А оже ны Бог избавит, ослабонит от Орды, ино мне два жеребья, а тебе треть». В этих словах ясно видно сознание Димитрия, что окончательное свержение ига есть только дело времени, что, может быть, оно очень близко. Тут же определена приблизительно и сама ордынская дань в пять тысяч рублей, из которых на долю Владимира приходилось триста двадцать рублей. В этой грамоте видно вообще старание великого князя определить и обеспечить присягой подчиненные отношения своего двоюродного брата к своему сыну и преемнику Василию. Димитрий как бы предчувствует собственную близкую кончину{34}.
От природы своей Димитрий Иванович, по всем данным, отличался крепким телосложением и цветущим здоровьем. Летописцы особенно хвалят его умеренность в образе жизни, его целомудрие до брака и после брака. Казалось бы, его ожидала долгая жизнь и глубокая старость. Но судьба решила наоборот. Мы имеем полное право предположить, что чрезвычайное напряжение и сильные ушибы, понесенные им в походе 1380 года и в самой Куликовской битве, надломили его здоровье. Дотоле деятельный и всегда готовый сесть на коня, чтобы лично встретить неприятеля, после того он как бы уклоняется от личного участия в войне, и мы видим его только один раз во главе ополчения, именно в походе 1386 г. на Новгород — в походе, окончившемся без битвы.
Весной 1389 года великий князь опасно занемог. Первой его заботой было составить новое духовное завещание; ибо после составления первого (в 1370 годах) некоторые обстоятельства уже изменились и прибавилось число сыновей: теперь их было пятеро, да его супруга Евдокия находилась в последнем периоде беременности. В завещании своем Димитрий разделил города Московского княжения между четырьмя сыновьями: Василию дал Коломну, Юрию Звенигород, Андрею Можайск, Петру Дмитров (пятому, хилому Ивану, вскоре потом умершему, назначил несколько сел). Свои две трети города Москвы он разделил таким образом: половину дал старшему сыну Василию, а другую половину трем остальным сыновьям. Но главное, чем он обеспечил решительное преобладание старшего над его братьями, это — передача ему великого княжения Владимирского: «а се благословляю сына своего князя Василия своею отчиною великим княжением». Димитрий это княжение называет уже своей отчиной и не допускает мысли о переходе его в какой-либо другой княжеский род. Он не только не рассчитывает в этом отношении на будущие ханские ярлыки, но вновь выражает надежду на полное избавление от ига; очевидно, сознание, что Куликовская победа не пропала даром, не покидало великого князя и на смертном одре. «А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода, и который сын мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть», — говорится в духовной по поводу распределения между братьями 1000 рублей дани, назначавшейся с волостей собственно Московского княжения. Василий получил также удел Переяславский и Кострому, которые причислялись к великому княжению Владимирскому. А «куплю» своего деда Ивана Калиты, города Галич, Белоозеро и Углече-Поле, Димитрий разделил между тремя другими сыновьями. Он наделил также свою супругу многими селами и доходами; поручил сыновьям во всем слушать свою мать, и особенно подчиняться ее решению при разделе волостей
