Хирург и она; Матрица - Руслан Белов

- Ты... ты просто кошка!

- Да, кошка... - сладко потянулась Гортезия. - Я - кошка. И это мне нравиться, так же, как и моим мужчинам.

- Слушай, Лихоносов же в доме, в этом доме... Почему он не появляется?

- Боится сделать тебе минус-операцию. Точно боится, я его знаю.

- Ты что имеешь в виду?

- Он, как и ты, надвое распался. Одна половина жаждет тебя, а другая жаждет сделать тебе минус-операцию.

- Похоже так... И тебя ему хочется, и меня.

- Ну да. Осел он буриданов. Надо его как-нибудь призвать на аудиенцию, пока вторая половина не победила первую... Может, через этого кривого служку? Попросим его убедительно?

- Ты с ума сошла? - ужаснулась Даша. - Ты хочешь с ним трахнуться?

- Конечно, нет... Но предложи что-нибудь другое.

- Михаил Иосифович нас непременно найдет...

- Ты забыла, что он говорил?

- Помню. Сказал что, не знает, как себя поведет, если я попаду в ловушку. Но я почему-то уверена, что он будет меня искать.

Гортензия подумала и презрительно улыбнулась:

- Да, ты права. Он будет искать. И знаешь почему?

- Почему?

- Ну ты сама посуди, может он найти другую бабу, такую же красивую как я?

- Нет, - убежденно сказала Даша.

- Ну и вот! У него же лозунг "Ты достоин самого лучшего", так он и будет искать и долларов своих не пожалеет. И потом еще будет хвастаться, сколько за меня выложил.

- Ты права.

- Все это хорошо, но надо и самим действовать.

- Нет, отдаваться одноглазому я не буду.

- Да не надо ему отдаваться! Трудно, что ли, устроить так, чтобы он нас изнасиловал?

- Ну, ты и штучка!

- Да ничего, я не штучка. Просто очень в бело-голубой дворец хочется. И в белый "Кадиллак" хочется, и к Мишеньке под надежное крылышко. Да и представь, что Андрей теперь в другом доме ошивается? Убью эту стерву, Алису, своими руками убью!

- А может, Иннокентий Сергеевич нас освободит? Он же все-таки фээсбэшник?

- Исключено. Два снаряда в одно и тоже место не попадают... Да и нужна тебе стрельба с неопределенными результатами?

- Нет, не нужна...

- Ну, значит, без этого кривого служки не обойдется.

Даша не ответила. Она думала.

Когда она готова была согласиться, в замочной скважине залязгал ключ, дверь открылась, и вошла Алиса.

107. Шейхи не любят бесплодных

- Не дает денег твой мужик, - сказала она равнодушно, присев на корточки у ложа Даши. - Не нужна, сказал, мне женщина с такой дурацкой привычкой.

- Какой привычкой? - не веря своим ушам, пролепетала Даша.

- Привычкой попадать в заложницы. "Один раз попала, - сказал, - я два миллиона выложил, теперь второй раз влипла... Ну, дам, я деньги, ну и что? Она потом еще попадет, так и до сумы нищенской недалеко".

- Давай, я с ним сама переговорю?

- Нет. Ты его плохо знала. Он потому и богатый, что глупостей не делает.

- Так что же со мной будет? - Даша подумала, что Михаил Иосифович деньги дал, но эта тварь попросила еще.

- С тобой? - задумчиво ответила Алиса. - С тобой есть одна идейка. Есть один купец на Кавказе, он в арабские гаремы красивых женщин поставляет, вольных и невольниц. Так я ему видеопленку с твоей мордашкой показала, и он сказал, что если ты на самом деле такая, то выложит за тебя полмиллиона евро.

Даша пришло в голову, что Алиса придумала взять деньги и с Михаила Иосифовича и с купца.

- Но ты, как ни странно, не телегенична, - продолжала Алиса, - и я думаю, что, увидев тебя, он добавит еще поллимона. Так что поздравляю, не умрешь теперь. Напротив, купец просил тебя хорошо кормить и улучшить условия содержания - кровать там поставить, утку чаще менять. Сказал, чтобы поберегла тебя - шейхи не любят бесплодных, они соревнуются между собой, кто больше детей наделает.

Алиса замолчала. С минуту посмотрев на Дашу шакальим взглядом, она выцедила:

- Слушай, ты смерти избежала, к шейху поедешь, и мне вдруг так захотелось тебя ударить... Дай, ударю, а?

Даша вжалась в стену, глаза ее округлились от страха, но Алису было уже не остановить. Схватив пленницу за шиворот, она вогнала кулачек в солнечное ее сплетение.

108. Потом и не вспомнишь, какой была...

С того дня Дашу стали кормить четыре раза в день, поставили хорошую мягкую кровать, умывальник с зеркалом, а утку и белье меняли по мере необходимости. Еда была хорошей и очень хорошей - видимо, для нее готовил сам Владимир Константинович. Купец, однако, не появлялся, Алиса объясняла его отсутствие временными проблемами на чеченском отрезке российско-грузинской границы.

Била она пленницу раз в день и всегда одинаково, так что Даша привыкла держать удар и страдала меньше. Дни тянулись тягуче и однообразно, даже приемы пищи не скрашивали существования.

Двадцать первого вечером, в день рождения Хирурга, Даша лежала на кровати. Она знала, что на дворе вечер двадцать первого декабря - перед тем, как ударить, Алиса сказала, что контрольный день сделки заканчивается, купец исчез, и потому жить ей в неволе осталось ровно десять ударов, так как последний она нанесет с двенадцатым ударом курантов Спасской башни. Еще Алиса сказала, что Хирург сговорился с Владимиром Константиновичем, и теперь жизни Даши ничего не угрожает, но никто и ничто не сможет защитить ее лица от мести бывшего любовника.

- Ну и зря, - равнодушно ответила Даша. - Меня, прежнюю, вы и за рупь не продадите.

- Да все, ушел с этим поезд - по всей России тебя ищут. Борис Михайлович вчера по телевидению выступал, говорил, что обещает два миллиона долларов за сведения, которые могут привести к твоему освобождению. И всенародно объявил, что из принципа никакого выкупа платить никому не будет.

- Теперь понятно, почему вы собираетесь меня оперировать... Хотите Гортензию в Дашу превратить и тем самым замести следы?

- Было такое мнение, но с другой целью. У хирурга, оказывается, паспорт сохранился со старой твоей физией. Владимир Константинович, узнав об этом, предлагал вернуть тебя в первобытное состояние, затем доказать анализами ДНК, что ты - Гортензия, то есть жена Михаила Иосифовича, и потребовать с него деньги за развод... Я представила вас в постели - его с кислой рожей, а тебя с твоей прежней и чуть со смеху не умерла.

- Какой развод? Какие деньги? - не поняла Даша.

- Ты что, с дуба свалилась? Ведь если обнаружится, что ты и Гортензия одно лицо, то Борису Михайловичу придется признать тебя, в Дашу переделанную, своей законной женой.. Я согласилась так и сделать, чтобы ты потом с ним судилась - представляешь, сколько миллионов можно было отгрохать? - но Владимир Константинович, подумав, пошел на попятный. Он сказал, что судиться с миллиардером дохлое дело, тем более, неясно, была ли Гортензия вообще его законной женой. И он предложил продать тебя Хирургу в рассрочку. Я была против, но что такое одна баба против двух мужиков?

- А откуда у Хирурга деньги на первый взнос?

- От Лоры какой-то десять тысяч евробабок. Вот так вот... Ну ладно, я пойду. Слушай, а ты, наверное, и не фотографировалась ни разу с этим твоим личиком?

- Фотографировалась... На паспорт новый. Правда, не знаю, где он сейчас.

- Жалко... Потом и не вспомнишь, какой была. Ну ладно, жди. Я думаю, Хирург в середине ночи к тебе придет. Он говорил, что в середине ночи оперировать - это кайф, сравнимый только с любовным свиданием.

109. Он возьмет свое.

Михаил Иосифович в самом деле выступал по телевидению, и Лихоносов видел это выступление. Начал он его смотреть пьяненький, - весь день отмечал день рождения, - а когда стали говорить о погоде, был уже трезв как финский парламент. Алкоголь особенно сильно распадался в его крови, когда мужественный Михаил Иосифович со слезой в голосе говорил, что не будет платить выкупа во имя всех заложников на Земле.

Погоду он не стал слушать, а пошел к Владимиру Константиновичу. Который день тот говорил ему, что освободить Дашу из лап нефтепромышленника никак не удается и, возможно, не удастся.

Владимир Константинович пил чай с Алисой.

- Я только что видел выступление Михаила Иосифовича, - сказал Лихоносов, усевшись рядом с ними и налив себе чаю. - И понял, что Даша у вас. Перед тем как придти сюда, я по телефону сообщил своему другу, где я нахожусь, ну и еще кое-что. Сейчас я хочу, чтобы вы отвели меня к ней.

- И что ты с ней собираешься делать? - спросила Алиса, давно понявшая, что первый блин ее самостоятельной преступной деятельности вышел комом.

- Возьму кое-что свое, - посмотрел Хирург исподлобья. - А потом вы ее отпустите, и пусть она делает, все что хочет.

- Нас же посадят... - жалобно посмотрел Владимир Константинович.

- Нет. - Я ей скажу, что отправлю вас в Воронеж. Или уже отправил. Ей это понравится.

110. Нет, ноги ты сама сломаешь.

Хирург пришел в половине двенадцатого. Сначала Даша подумала, что он ей снится, но потом стало ясно, что на Морфея никакой надежды нет.

Впрочем, Даша и не боялась. Она была уверена, что Лихоносов после ее освобождения останется с ней жить, и, в конце концов, они по супружески разберутся, какой ей быть - дурнушкой или красавицей, лягушкой или Василисой Прекрасной.