Эверест. Кому и за что мстит гора? - Джон Кракауэр

По словам Лопсанга, он догнал Фишера около 18.00, чуть выше Балкона.

– Скотт не пользовался кислородом, поэтому я надел на него маску. Он сказал: «Я очень болен, мне плохо, не могу спускаться. Я собираюсь прыгнуть». Он говорил это много раз и вел себя, как сумасшедший. Поэтому я привязал к нему веревку, чтобы он не прыгнул вниз в Тибет.

Связавшись с Фишером веревкой длиной в двадцать метров, Лопсанг убедил своего друга не прыгать, и они стали медленно двигаться по направлению к Южному седлу.

– Был очень сильный ураган, – вспоминает Лопсанг. – Бум! Бум! Два раза словно выстрелили из пистолета – это прогремел гром. Два раза молния ударила очень близко от нас со Скоттом. Очень громко и очень страшно.

На сотню метров ниже Балкона пролегал мягкий заснеженный овраг, по которому они осторожно спускались, но потом овраг сменился склоном из оголенного, сыпучего сланца. Фишер был не в состоянии справиться с этим сложным участком спуска, так как чувствовал себя слишком плохо.

– Теперь Скотт не мог идти, и у меня была большая проблема, – говорит Лопсанг. – Я попробовал нести его, но я тоже очень устал. Скотт большой, а я очень маленький, я не мог его нести. Он сказал мне: «Лопсанг, иди вниз. Ты иди вниз». Я ответил ему: «Нет, я остаюсь здесь с тобой».

Около 20.00 Лопсанг с Фишером сидели на заснеженном выступе, как вдруг из-за кромешного урагана перед ними появились Макалу Го и два шерпа. Го обессилел почти так же, как и Фишер, и тоже не мог спускаться по сложному участку со сланцевой породой, поэтому шерпы посадили его возле Лопсанга и Фишера и продолжили спуск без него.

– Я пробыл со Скоттом и Макалу час или чуть больше, – рассказывает Лопсанг. – Я сильно замерз и очень устал. Скотт говорит мне: «Иди вниз. Пришли сюда Анатолия». Тогда я говорю: «О’кей, я иду вниз, я пришлю быстрого шерпа и Анатолия». Потом я усадил Скотта поудобнее и начал спускаться.

Лопсанг оставил Фишера и Го на выступе, расположенном на 370 метров выше Южного седла, и начал спускаться сквозь ураган. Видимость была очень плохой, он отклонился от маршрута на запад и спустился ниже уровня седла, потом понял свою ошибку и стал подниматься назад, вверх по северному краю стены Лхоцзе[26], чтобы попасть в четвертый лагерь. Около полуночи Лопсанг благополучно дошел до палаток.

– Я пришел к палатке Анатолия, – сообщил Лопсанг, – и сказал ему: «Пожалуйста, поднимись наверх, Скотт очень болен, он не может идти». Потом я зашел в свою палатку, упал и уснул мертвым сном.

Во второй половине дня 10 мая давний друг Холла и Харриса, Гай Коттер, находился в нескольких километрах от базового лагеря Эвереста. Коттер тогда работал проводником в экспедиции на Пумори и слушал радиопереговоры Холла. В 14:15 он поговорил с Холлом, находящимся на вершине, и узнал, что у того все в порядке. Однако в 16.30 Холл позвонил вниз, чтобы сообщить, что у Дага закончился кислород и он не в состоянии двигаться.

– Мне нужен баллон кислорода! – задыхаясь, полным отчаяния голосом говорил Холл, обращаясь ко всем, кто мог его слышать. – Пожалуйста, кто-нибудь! Умоляю!

Это известие сильно обеспокоило Коттера. В 16.53 он вышел на связь и настойчиво убеждал Холла спускаться к Южной вершине.

– Я хотел убедить его спуститься вниз за баллоном кислорода, – рассказывает Коттер. – Мы знали, что без кислорода Роб не смог бы ничего сделать для Дага. Роб сказал, что сам в состоянии спуститься, но не может спустить Дага.

Прошло сорок минут. Холл вместе с Хансеном все еще находились на верхушке ступени Хиллари и не двигались с места. Во время переговоров с Холлом в 17.36 и затем в 17.57 Коттер упрашивал своего товарища оставить Хансена и спускаться без него.

– Я ЗНАЮ, ЧТО ВЕЛ СЕБЯ КАК ПОСЛЕДНИЙ ПОДЛЕЦ, УГОВАРИВАЯ РОБА БРОСИТЬ СВОЕГО КЛИЕНТА, – ПРИЗНАЕТСЯ КОТТЕР. – НО К ТОМУ ВРЕМЕНИ СТАЛО СОВЕРШЕННО ЯСНО, ЧТО ДРУГОГО ВЫХОДА НЕТ.

Однако Холл не хотел бросать Хансена.

Потом до середины ночи от Холла больше не было никаких известий. В 2.46 ночи Коттер проснулся в своей палатке под Пумори и услышал длинный радиоразговор, переданный непреднамеренно – у Холла был микрофон на лямке рюкзака, который, видимо, случайно включился.

– Мне кажется, Роб даже не знал, что включилась его рация, – говорит Коттер. – Я услышал, как кто-то кричал – это мог быть Роб, но я точно не знаю, потому что сложно было разобрать из-за громкого ветра. Голос говорил что-то типа: «Шевелись! Не останавливайся!» Наверное, он говорил это Дагу, чтобы тот двигался дальше.

Если все это так и было, то получается, что в предрассветные часы того утра Холл и Хансен, возможно, в сопровождении Энди Харриса, в условиях бушующего урагана все еще шли от ступени Хиллари в направлении Южной вершины. И если это так, то это означает, что им потребовалось более десяти часов, чтобы преодолеть участок гребня, который обычно альпинисты проходят на спуске меньше чем за полчаса.

Я прекрасно понимаю, что все это чисто умозрительные заключения. Точно мы знаем только то, что в 17.57, когда Холл связывался с базовым лагерем, он и Хансен были все еще на ступени, а в 4.43 утра 11 мая, во время следующего разговора Холла с базовым лагерем, он спустился на Южную вершину. И к этому времени ни Хансена, ни Харриса с ним уже не было.

В течение следующих двух часов последовал ряд переговоров по рации, во время которых Роб говорил очень путано и иррационально. ВО ВРЕМЯ РАЗГОВОРА В 4:43 УТРА ОН СКАЗАЛ НАШЕМУ ДОКТОРУ БАЗОВОГО ЛАГЕРЯ, КАРОЛИНЕ МАККЕНЗИ, ЧТО У НЕГО ОТКАЗАЛИ НОГИ И ЧТО ОН «СТАЛ СЛИШКОМ НЕУКЛЮЖИМ, ЧТОБЫ ДВИГАТЬСЯ».

Тусклым, едва слышным голосом Роб прохрипел:

– Гарольд был со мной прошлой ночью, но теперь, кажется, его здесь нет. Он был очень слаб.

Потом, совсем запутавшись, он переспросил:

– Гарольд был со мной? Вы в этом уверены?[27]

К тому времени у Холла было два полных кислородных баллона, но клапаны на его маске так забились льдом, что он не мог включить подачу кислорода. Однако он сообщил, что пытается очистить клапаны и маску ото льда. После этого сообщения, по словам Коттера: «Все с облегчением вздохнули. Это была первая хорошая новость, которую мы от него услышали».

В 5.00 утра базовый лагерь организовал разговор по спутниковому телефону с Джен Арнольд, женой Холла, находящейся в городе Кристчерч в Новой Зеландии. В 1993 году она вместе с Холлом поднималась на вершину Эвереста и поэтому не питала никаких иллюзий относительно серьезности положения, в котором оказался ее муж.

– Когда я услышала его голос, все внутри меня оборвалось, – вспоминает она. – Мне было трудно разобрать, что он говорит, потому что все слова казались размазанными. Было ощущение, словно он говорит из космоса и при этом постоянно удаляется. Я была там и знаю, каково наверху в плохую погоду. Мы с Робом обсуждали невозможность спасательных работ на гребне вершины. Он тогда сказал: «С таким же успехом можно ожидать помощи, сидя на Луне».

В 5.31 утра Холл принял четыре миллиграмма дексаметазона и сообщил, что он все еще пытается очистить от льда свою кислородную маску. Разговаривая с базовым лагерем, он неоднократно интересовался состоянием Макалу Го , Фишера, Бека Уэтерса, Ясуко Намбы и других своих клиентов. Но больше всего он был озабочен судьбой Энди Харриса и продолжал справляться, где тот находится. Коттер говорит, что они пытались увести разговор от Харриса, который, вероятно, был уже мертв, «потому что мы не хотели, чтобы у Роба были причины оставаться наверху». В какой-то момент в разговор включился Эд Вистурс из второго лагеря и соврал: «Не переживай по поводу Энди, он внизу, здесь с нами».

Чуть позже Маккензи спросила Роба, как дела у Хансена. Тот ответил: «Дага уже нет». Это все, что он сказал, и это было его последнее упоминание о Хансене.

23 мая, когда Дэвид Бришерс и Эд Вистурс дойдут до вершины, они не найдут тела Хансена, однако увидят ледоруб, воткнутый на высоте около пятнадцати метров над Южной вершиной, в очень опасном месте на гребне, где заканчиваются провешенные веревки. Вполне возможно, что Холлу и/или Харрису удалось довести Дага Хансена вниз по веревке до этого места, где он поскользнулся и упал вдоль отвесной Юго-западной стены в пропасть глубиной более 2000 метров, оставив свой ледоруб. Впрочем, и это всего лишь догадка.

Гораздо труднее разобраться в том, что случилось с Энди Харрисом. Учитывая рассказ Лопсанга, разговоры с Холлом по рации и тот факт, что на Южной вершине нашли второй ледоруб, который совершенно точно принадлежал Энди, мы можем с уверенностью утверждать, что Харрис ночью 10 мая находился на Южной вершине с Холлом. Но кроме этого, мы практически ничего не знаем о том, как погиб молодой проводник.

В 6 часов утра Коттер спросил у Холла, осветило ли солнце то место, где он находится. «Почти», – ответил Роб. Это были хорошие новости, потому что чуть ранее Холл признался, что его колотит от страшного холода. Он говорил, что не в состоянии идти, и все слушающие его внизу понимали, что дела Холла совсем плохи.