Эпицентр - Кирилл Партыка

Мои размышления прервал Полковник.

– У меня к тебе тоже просьба.

– Все, что в моих силах, – пообещал я.

– В этом и вопрос. Сил потребуется немало. Сил, желания, чувства долга. (Опять он за свое!) Если со мной что-то случится…

– Чего ради?! – невежливо перебил я, так как понимал, что он имеет в виду. И уже догадывался, чего он от меня хочет.

– Я болен. Долго не протяну.

Я не стал возражать даже для вида, не такой он был человек.

– И что?

– Когда меня не станет – что здесь начнется? Солдатики мои разбредутся. А если и не разбредутся от продовольственного запаса, толку от них не будет без командира, рано или поздно кто-то нагрянет за нашим добром. Бандюки или еще кто. Сопротивления они не встретят. А у меня, знаешь, – он подался вперед, наваливаясь на стол и переходя на полушепот, – чего только тут нет! Такое есть, что и говорить не хочу.

– Я догадываюсь.

– Так я вот к чему. Я, конечно, не врач, но чувствую, что мало мне осталось. Думаю, саркома у меня. По всем признакам. Ты про это место не забывай. Если выполнишь задание, приезжай сюда. Здесь кто-то нужен, чтобы охрану поддерживать. Иначе я предвижу очень плохие последствия.

Я согласно покивал:

– Понял, товарищ полковник. Буду иметь в виду.

– Ты не имей в виду! – рявкнул Полковник. – Ты приезжай и возглавь гарнизон. Если еще буду жив, сам тебе командование передам, чтобы никто не вякал. Понял?! Дай мне слово.

Мне осточертело вилять, хитрить, недоговаривать и выгадывать. С ним – особенно.

– Послушайте, – сказал я.- Вы думаете, я не понимаю, какая проблема ваши склады?! Я прекрасно понимаю. А также и то, что без охраны здесь нельзя. Но я могу пообещать лишь одно: я про вас не забуду. И сделаю все, что в моих силах, чтобы тут не хозяйничали всякие левые пассажиры. Я пока не знаю что. Но – сделаю!

Полковник покривился.

– Левые пассажиры! Набрался жаргона, товарищ майор. Понятно, с кем поведешься… Спасибо, что сказал правду. Мне надеяться больше не на кого, с материка замену не пришлют.

– Если мы вернемся, я решу этот вопрос с Работягами. Это единственная возможность.

– Работяги твои… Тут военный человек нужен!

– Тут, я полагаю, нужен результат. Он почесал затылок.

– Ну решай, как сможешь. Ты, наверно, прав насчет результата.

Он предложил самогону, но рассиживаться мне было некогда, и мы распрощались, как только из караулки доложили, что груз доставлен. Я почти не сомневался, что вижу Полковника в последний раз. Но мы расстались как обычно: тепло, но почти по уставу.

ГЛАВА 11

Рассвет еще только затеплился. На фоне чуть посветлевшего неба проступил нависший над нами черный горб сопки, косматый от покрывавшего его леса. Под обрывом журчала речка, над ней, по самой воде, ползли волокна зябкого тумана. Сырая промозглость тянулась вверх, норовя выбраться на крутой берег.

Где-то недалеко заорала ночная птица. Или не ночная и даже не птица вовсе, потому что вопль этот мало походил на птичий. Что за тварь там подала голос, одному богу известно. В тайге теперь водились такие существа, что не сразу и поймешь, кто его издает.

Харлей, лежавший рядом со мной на влажной траве, спросил:

– Ты уверен, что они не проскочили?

– Не переживай. Скоро объявятся.

Путеводный сигнал Коня, слабый, но теперь уже совсем близкий и будто плачущий, был тому надежным подтверждением.

Харлей звякнул автоматом. Я шикнул на него.

– Ребят своих что-то не слышу, – пожаловался Байкер.

– Оч хорошо, что не слышишь. Так и должно быть. Зато сам шумишь. Командир!

Я-то их слышал по-своему. Они рассредоточились вдоль берега метров на тридцать. Слышал я и Ольгиного напарника, того, что остался в живых. Ему пришлось передать второй ПТУPC. Больше, кроме меня, с этими машинками обращаться никто не умел. А он заявил, что умеет.

Мы с Харлеем вернулись от Чокнутого Полковника тем же бездорожьем, через сплошные заросли, по пути два раза чуть не упав. Потому что теперь езде мешали два здоровенных деревянных ящика с ПТУРСами, а у каждого из нас за спиной торчало по паре гранатометов и сумки с запасными зарядами.

На этот раз никто не нарушил приказа. Остатки нашей экспедиции и люди Харлея исправно дожидались на месте. Далее все пошло по плану: мы добрались до старого зимника, совсем теперь заросшего. Байкеры могли на нем и застрять, но наш вездеход попер первым, ломая кустарник и подросшие деревца – прокладывая дорогу. Зимник привел нас к реке под утро. Но – спасибо тебе, бедолага Конь, мой невольный наводчик – я понял, что наши враги здесь еще не проезжали. Все же не рисковали двигаться ночью. Тем более они теперь не опасались ответного нападения и не слишком спешили.

Мост длиной в сотню метров проступал все отчетливее – светало. До него было рукой подать. Под прикрытием зарослей наша боевая дружина расположилась как можно ближе, чтобы бить наверняка. Но и не засветиться раньше времени.

Ольгу и Профессора я оставил в вездеходе, укрытом за поворотом зимника. Им в бою делать нечего. Ольга не спорила, а Профессор захорохорился было, но я выразительно посмотрел на него, и он увял. Еще не хватало, чтоб ухлопали нашего милейшего старика.

Наконец из зябкой утренней тишины проклюнулся и стал быстро нарастать рев моторов и лязг гусениц.

– Готовьсь! – вполголоса скомандовал я.- Стрелять только по моей команде.

Я изо всех сил «вслушивался» не в машинный грохот, а в сумятицу слабых человеческих сигналов. Коня я изначально отличал от прочих, наверное потому, что мы старые знакомцы. С остальными было сложнее…

О том, что шли три машины, я и так знал. А вот как они шли и кто находился в какой? Меня интересовали чужие гости с Большой земли. Желательно, чтоб они не пострадали. Неплохо бы их допросить. Урки могут и не знать, что почем, и откуда растут ноги у их похода. А гости знают. Они все знают: и кто послал, и с какими инструкциями. А еще я вовсе не собирайся вместе с остальными поджарить и Коня. Все это вместе очень осложняло задачу. Как подбить машины и не зацепить четверых пассажиров, покончив с остальными, я плохо представлял. Но я верил, что определюсь, когда они подъедут ближе, когда можно будет видеть, слышать и чувствовать одновременно. По совокупности и решим.

Уже совсем рассвело, хоть солнце еще пряталось за лесистыми сопками. Только тут я понял, что белесый туман над речкой – вовсе не туман, а плавающие в воздухе рои мотыльков. Раньше эти мотыльки появлялись по осени в неисчислимом количестве на неделю-другую, в основном над водоемами, досаждали, роились и проникали всюду. Теперь они внешне ничем не отличались от прежних. Только сонмища их разрослись, поэтому в потемках издалека смахивали на туман. Не приведи господь попасть в его гущу. Мотыльки тут же облепляли лицо и руки и объедали их до костей. Потом добирались до остального, одежда спасала ненадолго. Мне однажды довелось наблюдать, как мотыльки в считанные минуты покончили с какой-то некрупной лесной тварью. Тварь каталась по земле и визжала, а с нее сыпались клочья шерсти. Животное на глазах превращалось в скелет. А вот Кошек даже мотыльки почему-то не трогали.

Я хотел предупредить своих, чтоб держались подальше от «тумана», но тот с рассветом начал быстро рассеиваться.

Рев машин нарастал. Я постепенно разбирался в сумятице сигналов, которые улавливал. Было много жадного, тупого и жестокого. Это комодовцы. Был слабый фон Коня. Меня это обеспокоило. Такой фон появляется, когда человек едва жив. Ох, плохи дела у Коня с его попутчиками.

Было что-то еще, очень знакомое. Вернее, как бы отсутствие чего-то. Так «звучала» Ольга и ее подручные. Значит, это тоже чужаки. Их что, в одном инкубаторе вывели? Хотя нет, не в одном. Эти все же чуть-чуть фонили: тревога, напряженность, неуверенность. Еще бы, если учесть, с кем связались.

Судя по звуку, колонна должна была вот-вот показаться. С ней у меня появилась наконец какая-то ясность. Впереди и сзади шли бээмпэ. Посередине бронированный грузовик. (В нем наверняка горючее – бензовоза-то у них нет – и прочие припасы. Трофеи бы нам очень пригодились.) В передней машине несколько боевиков. В грузовике – водила и еще кто-то. А вот в задней машине… Судя по путанице сигналов, там помимо Урок Конь и чужаки. Весьма удачно. Я сказал Харлею:

– Передай своим, чтобы били из гранатометов по колесам грузовика и гусеницам задней бээмпэхи. Жечь не надо, надо просто остановить. Переднюю машину беру на себя. Кто вылезет, сразу валить. Кроме тех, что в задней машине.

Потом окликнул Ольгиного напарника с ПТУРсом:

– Будешь меня дублировать. Если что-то не получится, бьешь по передней. Эту надо сразу и к чертям собачьим!

– Почему бережем заднюю?

– Потом объясню.

– Не дело это, – сказал недовольно Харлей.- Грузовик – черт с ним. Мы его в любом случае возьмем. А вот заднюю бээмпэ как прикажешь штурмовать? Даже если остановим, но не подожжем, они много наших положить могут. Я своих парней не подставлю.