Девять месяцев, или «Комедия женских положений» - Татьяна Соломатина

– Сдала я сегодня мою комнату на третьем этаже, ту, что окнами во двор, – сказала миссис Пурди поверх целой чашки пены. – Снял какой-то молодой человек. Он уже два часа как лёг спать.

– Да что вы, миссис Пурди, неужто сдали? – сказала миссис Маккуль, сопя от восхищения. – Прямо чудо, как вы умеете сдавать такие комнаты. И как же вы, сказали ему или нет? – закончила она хриплым таинственным шёпотом.

– Меблированные комнаты, – сказала миссис Пурди на самых меховых своих нотах, – для того и существуют, чтобы их сдавать. Я ему ничего не сказала, миссис Маккуль.

– И правильно сделали, миссис Пурди: чем же нам и жить, как не сдачей комнат. Вы, прямо скажу, деловая женщина. Ведь есть которые нипочём не снимут комнату, скажи им только, что в ней человек покончил с собой, да ещё на кровати.

– Ваша правда, жить всем нужно, – заметила миссис Пурди.

– Нужно, миссис Пурди, ох как нужно! Сегодня как раз неделя, что я вам помогала обмывать покойницу. А хорошенькая была какая, и чего ей понадобилось травить себя газом, личико такое милое у неё было, миссис Пурди.

– Пожалуй, что и хорошенькая, – сказала миссис Пурди, соглашаясь, но не без критики, – только вот родинка эта на левом виске её портила. Наливайте себе ещё, миссис Маккуль.

«Ну уж нет, фигушки! Не дождётесь! Я не песчинка и не плохонькая актрисулька, в поисках ангажемента бросившая хорошего возлюбленного. У меня нет никакого возлюбленного, зато трое за спиной и отступать из большого города некуда! Хватит ныть и прокручивать про себя О’Генри! А уж если и прокручивать, то что-нибудь жизнерадостное! Вот, например, «Рождение ньюйоркца»! Да! И я выживу! И буду веселиться и размахивать кулаками, а не киснуть и умирать, оставляя после себя ненужный никому запах резеды! Марш-марш бегом узнавать, где толковые курсы маникюра-педикюра. И вообще! Моя квартирная хозяйка не какая-то сволочь и как-то раз даже согласилась два месяца подождать с оплатой. Так что нечего сопли распускать!» – думала Лариса Александровна Пичугина, топая на очередное сборище в конференц-зале, где очередной коммивояжёр не то от фармакологии, не то от медицинской техники должен был провести презентацию для врачей. Ознакомить их, так сказать, с новинками, которыми конкретно их больница в ближайшее время не прибарахлится. Ну да администрация никогда не против подобных странствующих продавцов, потому что они щедро делятся с сирым больничным миром брендированными ручками, разноцветными проспектами, бумагой, блокнотиками и прочим «индейским» товаром.

Торговый представитель распинался, врачи вяло слушали, периодически задавая вопросы, вызывающие у плохонького оратора ступор. В общем, никудышный был представитель. В конце он, правда, сказал, что им в представительство вот этой самой такой заслуженной перед офтальмологией фирмы требуется, очень требуется человек с медицинским образованием. В идеале – врач-офтальмолог. Доктора презрительно попереглядывались – те ещё снобы. Чтобы врач – да в торгаши подался? Никогда! В общем, он оставит визитки, если вдруг вы, или ваши знакомые, или знакомые ваших знакомых... Добро пожаловать, будем рады! Совместительство? Увы и ах, полный рабочий день, постоянные командировки, знание компьютера, основных офисных программ, пользование электронной почтой и вообще Интернетом. Ну, разве что на испытательном сроке...

Лариса Александровна, будь у неё своя жилплощадь и хоть какой-то доход, возможно, тоже бы наслаждалась врачебным снобизмом. Но поскольку обслуживание доверчиво протянутой распаренной ноги с применением тонких офтальмологических хирургических навыков было ещё дальше от её знаний и умений, то... Она позвонила и явилась на собеседование. Собеседовала с ней парочка молодых коней, явно свысока своих отглаженных офисных костюмчиков над ней издевавшихся. Как ей показалось. На самом деле они не издевались, просто Лариса Александровна в то время была очень далека от особенностей бессмысленности офисного языка. Они спрашивали её, к примеру, такое:

– Каковы ваши цели и задачи в нашей фирме?

– У меня нет никаких целей и задач в вашей фирме. Я хочу и умею работать, и мне нужны деньги. Это пока всё. А там посмотрим! – отвечала она этим идиотам.

– Есть ли у вас связи в министерских кругах или какие-то другие личные ресурсы?

– Ребята, я не знаю, к чему этот странный допрос, – отвечала Лариса, тогда почти ещё чистая душа. – Но вот тот попрыгун, что был в нашей больнице, сказал, что вам очень нужен человек с медицинским образованием, в идеале – офтальмолог. Перед вами требуемый идеал – сертифицированный офтальмолог. Вам нужен сотрудник? Вот она я. Не нужен – нечего комедию ломать, тратить своё и моё время. И должна предупредить – компьютером я владею постольку-поскольку, но раз уж и вы освоили эти премудрости, то, полагаю, и у меня это много времени не займёт. Итак, да – да. Нет – нет. – Лариса поднялась из мягкого кресла, целый ряд которых стоял вокруг красивого овального стола. Парни недоумённо переглянулись, пытаясь мысленно перевести эти такие простые и доходчивые русские слова на свой офисный язык и сформулировать для себя цели и задачи Ларисиной речи. Пока у них происходила перезагрузка, лишившая их на некоторое время вербальной функции, в кабинет вошёл подтянутый дядя и с сильным акцентом, ломано, но на человеческом языке заговорил:

– Ларисса, я хер Такой-То, топ-менеджер представительство фирмы в Россия. Вы нам подойти!

– Пичугина. Я врач-офтальмолог, но ваших двоих из ларца, одинаковых с лица, я уже предупредила, что с компьютером у меня пока не очень.

– Я слышать! – сказал хер, чем очень удивил Ларису, действительно тогда очень далёкую от атмосферы, интерьеров и компьютеров офисного мира. И не обратившую внимания на четыре чёрные коробочки, развешенные под самым потолком по углам переговорной.

– И во время испытательного срока я бы хотела совмещать работу у вас с работой в больнице. Если я вам не подойду, мне будет куда отступать! – напустилась на чистенького подтянутого немца Лариса, которой отступать было некуда.

– Да, пож-жалуйста! – тщательно проговорил он. – Это разумно! Мне нравится ваш умный ход. Подход. Тем более что зар-работная плата испытательного срока мала. Пройдёмте ко мне в кабинет. Василий, – чопорно, но привычно обратился он к одному из горе-переговорщиков. – Прошу вас принесть нам с Лариса две чашка кофе, спас-сибо!

Узнав в кабинете «главаря», что жалованье в первые два месяца – именно таковой продолжительности предполагался испытательный срок – «присс-корб-но мала» – триста долларов, Пичугина чуть не завопила от счастья. Да это же целое состояние! Можно найти пристойное жилище за сто пятьдесят (тогда ещё было можно), на пятьдесят питаться и стольник отправлять «твоим маме, Светке и Алёшке».

Чем эта авантюра закончилась – вам уже известно. Кроме компьютера, освоенного во всех тонкостях, включая программы баз данных, в рекордно короткие сроки, Лариса за счёт фирмы получила права и авто, принадлежащее фирме, в личное пользование. До того на встречи её возил водитель. Зарплата её выросла во много раз. В разы... Она снимала квартирку, чистенькую, отремонтированную, в приличном районе, хорошо одевалась, отменно питалась, делала маникюры-педикюры-причёски, потому что общение с людьми предполагало пристойный внешний вид, демонстрацию ухоженности. Работала, как ломовая лошадь, и регулярно отсылала деньги маме и Светке. Алёшка оказался толковым парнем, несмотря на пиво и юношеские бунты, и к настоящему моменту уже заканчивал университет. У него всё было в порядке. Во время учёбы он работал – и даже успел жениться на потомственной горожанке. По любви, по любви, а не из-за прописки, поднимите забрало. Жениться и заделать жизнерадостного здорового карапуза. Светка хотела красивой жизни, но учиться не хотела. Потому работала всё в том же универмаге, где прежде посреди драповых пальто и резиновых сапог восседала их мать. Теперь интерьер и товар были значительно богаче и разнообразнее и Светку вполне своей красивостью удовлетворяли. В последнее время сестричка стала добрее и благостнее, как и положено любой беременной. Да-да, глупая Светка понесла неизвестно от кого и, кажется, далеко не отходя не то от кассы, не то от старой скамейки покосившегося бревенчатого дома. «Продолжатель династии! – беззлобно хохотали старшая сестра с младшим братом. – Прокормим!»

Вам не кажется, что в общем и целом успешной истории о покорении Ларисой Александровной Пичугиной собственной судьбы и огней большого города чего-то не хватает? Вот и мне так показалось.

Отпраздновав своё тридцатилетие в гордом одиночестве (не потому, что некого пригласить, а потому, что так уж ею и было запланировано), она поняла, что ей не хватает семьи. Своей семьи. Мужа и троих детей. Она достала из хорошей сумки брендированный фирменный ежедневник для «комсостава» и, открыв его на завтрашней страничке, написала: