Тепло твоих губ - Алина Феоктистова

— Эх, Валя, — усмехнулся Сергей Владимирович. — А я, думаешь, лучше был? Вылитый Ромка Гвоздев. И вот что я тебе скажу. Радоваться надо, что у нашего сына появился друг. Пусть даже и Ромка Гвоздь.

В тот же вечер он крупно поговорил с обоими путешественниками, и повинившийся Роман был оставлен в лагере под честное слово директора.

В какой-то мере отцовское слово еще больше повязало двух мальчишек, и их дружба не прекратилась и после окончания летних каникул. Правда, и в классе они по-прежнему сидели на разных партах — Ромка на «Камчатке», Олег — на первой. Но зато теперь они вместе ездили в райцентр на автобусе, Олег — в музучилище, Роман — в свою спортшколу. Пыльный загазованный автобусик стал для них своеобразным «клубом для двоих», где можно было, не торопясь, обсудить, что произошло за день в школе или случилось в поселке. Порой обмен мнениями переходил в горячий спор, а легкий, непринужденный треп — в долгую, задушевную беседу. Когда не надо было ехать в райцентр, вечером сходились у Олега, и Роман, засидевшись допоздна, ночевать оставался в доме друга. Иногда они вместе отправлялись прогуляться или в кино. Валентину Петровну, которая втайне не одобряла дружбу сына с «отпетым» Гвоздевым, эти отлучки не могли не беспокоить. И однажды ее опасения подтвердились самым недвусмысленным образом — Олег вернулся за полночь и к тому же благоухающий табаком и спиртным. С порога учуяв эти «страшные» запахи, Валентина Петровна схватилась за сердце.

— Где ты шлялся? — закричала она. — Немедленно признавайся, с кем пил? С Ромочкой своим? Я все глаза проглядела, его ожидая. А он…

— Подожди, Валя, — в отличие от жены Сергей Владимирович воспринял случившееся спокойно, даже с юмором. — Видишь, его грех сам наружу просится.

Он отвел сына в туалет и помог ему освободиться от остатков алкоголя в желудке. Затем уложил на диван и прикрыл пледом. Олега знобило, он был бледен, как полотно.

— Ну рассказывай, орел, где траванулся?

— На перемене в школе поспорили, может ли кто пойти в полночь на кладбище, — начал Олег, но остановился, взглянув на мать…

Та сжала ладонями виски.

— Все сказали, что могут. А когда подошли, желающих не оказалось. Пошел один Гвоздев.

— А что делали другие? — поинтересовался отец. — Пока храбрый Рома ошивался между крестов, что вы-то делали?

— Ждали за оградой, — ответил Олег. — Чего же еще?

— А пили зачем? — Сергей Владимирович насмешливо улыбнулся. — Для храбрости, что ли, с собой взяли?

— Да не брали мы ничего! По дороге встретили одного знакомого парня. Он уже школу кончил, сейчас на фабрике работает. Он на вечеринку собирался, а потом передумал, пошел с нами… Не поверил, что кто-то из нас решится, — объяснил Олег. — Ну Роман и пошел.

— А сам Гвоздев пил? — спросил Сергей Владимирович. В голосе его прозвучала явная озабоченность, что еще больше раскалило Валентину Петровну.

— Тебя только твой Ромочка интересует, — буквально взорвалась она. — А то, что твой сын пил, это ерунда. Тебе Гвоздевы ближе, чем мы.

— Подожди, Валя, — отмахнулся Сергей Владимирович. — Мы еще с Олегом не закончили. Так что, пил Роман или нет?

— Нет, Ромка не пил. Если бы он выпил, это бы не считалось. Тот парень сказал, что водка страх снимает, — объяснил Олег. — А в полночь даже за оградой, знаешь, как страшно было.

— Представляю, — усмехнулся отец. — Ну а ты-то что взвилась? — повернулся он к жене. — Я потому про Ромку спросил, что у него отец пил. Если он тоже начнет, то не остановится. А Олег больше и в рот не возьмет, я что, по нему не вижу?

— Точно, не возьму, — заверил Олег. — Такая гадость.

— Хорошо, если и Роман так считает, — задумчиво сказал Сергей Владимирович. — Жалко все-таки Оксану.

Имя матери Романа подействовало на Валентину Петровну самым неожиданным образом. Она вдруг подбоченилась и уставилась на мужа огромными, гневными глазищами.

— Оксану пожалел? Ясно, не чужая ведь…

— Не чужая? — Сергей Владимирович растерянно посмотрел на жену. — Ты что, мать? Какая муха тебя укусила? Успокойся и… пошли отсюда. А то наш чадушко к школьному звонку не проспится.

Но и выйдя за дверь, Валентина Петровна продолжила разговор на тех же высоких нотах.

— А ты знаешь, — приступила она к мужу. — Знаешь, какие слухи про тебя Роман по поселку распространяет?

— Ну… какие?

— А такие, что ты его внебрачный отец!

— Я?! — Сергей Владимирович ошеломленно уставился в пылающее гневом лицо жены. — Я — отец Романа? Ты шутишь, Валя.

Но Валентина Петровна непреклонно буравила мужа взглядом черных сверкающих глаз. И тот, вдруг осознав весь комизм ситуации, неожиданно расхохотался. Такой реакции мужа Валентина Петровна, конечно же, не ожидала.

— Еще смеется, — проворчала она вполголоса, как бы про себя, — нашкодил и смеется.

Но Сергей Владимирович залился еще пуще, и она обескураженно смолкла.

Наконец Сергей Владимирович отсмеялся и, отерев слезы, сказал:

— Значит, Роман утверждает, что я его отец? И везде об этом рассказывает? И все, конечно, в том числе и ты, ему поверили. — Сергей Владимирович еще разок коротко хохотнул. — Нет, все-таки запретить надо эти мексиканские телесериалы. Вы тут от них все с ума посходили… И ты, мать, тоже хороша. Поверила этому… сочинителю.

Бледная улыбочка пробежала по губам Валентины Петровны.

— А я, честно говоря, уже прикидывать начала, когда Оксана успела от тебя понести. — В ее голосе звучали виноватые, извиняющиеся нотки. — И Оксана тут ко мне прибегала, плакала, просила, чтобы я не верила письмам, которые Ромка показывает, — он их, дескать, сам написал. Да так красиво, сказала, сочинил! Читаешь — оторваться нельзя. Вот стервец, а? Совести у него нет…

Но Сергей Владимирович не поддержал праведного гнева супруги.

— Зря ты это, мать, — сказал он негромко, как бы размышляя вслух. — Парень ведь не виноват, что отец у него пьет. Вот он и придумал себе другого. Да не просто придумал, целый роман в письмах сочинил! Глядишь, ведь писателем еще станет, еще на их развалюхе мемориальную доску прибьют, музей сделают, — он снова расхохотался.

— Тут плакать, не смеяться нужно, — оборвала его жена. — Наш Олег из-за кого пьяный пришел? Не доску нужно прибить, а его самого.

— Ты же слышала, Роман никого не поил, — миролюбиво возразил Сергей Владимирович. — А вот Олегу всыпать бы невредно. Здоровый уже парень, скоро четырнадцать.

— Как же, писатель, — не унималась Валентина Петровна. — Читала я его сочинения. Одних ошибок миллион. Да и книг он не читает. Написал, что Печорин с Грушницким помирились на дуэли… Да даже последний двоечник знает, чем эта дуэль закончилась! Фильм же был, если читать не хочет, хоть бы телевизор смотрел.