Один шаг от дружбы до любви - Северная Виктория
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я и не перекладываю, — выдохнул Паша, явно стараясь успокоиться. — Я виноват перед тобой, у меня много косяков, которые долго будут мне аукаться в будущем, но если ты продолжишь так всё воспринимать, то всё погубишь! Ты это понимаешь? Ты либо прощаешь меня и оставляешь прошлое в прошлом, а всех дибилок, что пытаются нам нагадишь, шлешь лесом и не обращаешь на них внимание, либо наше будущее будет напоминать военные действия. В последнем варианте хуже будет как раз нашему ребёнку. Так что решай!
Артемьев ставил вопрос ребром и взбесило Настю еще больше. Она ничего не желала слышать и анализировать. Накопившаяся за годы злость требовала выхода.
— Пошёл ты чёрту, Артемьев! — зло выдохнула Васильева и гордо отвернулась к окну. Они как раз подъезжали к дому, в котором жили Малиновские.
— Только с тобой, милая, — как-то нежно проговорил Павел. — Теперь только с тобой!
Произнесённое звучало даже не как обещание, а как клятва, отчего Анастасия вздрогнула, но так и не повернулась к нему. Она больше ни слова не сказала, пока Артемьев парковал машину во дворе многоэтажки.
* * *Настя пошла к единственной подруге, чтобы банально поплакаться на её плече. Идти домой в подобном состоянии не решилась. Вываливать на родителей свои переживания не самое лучшее решение. Пусть её отношения с Павлом могут окончиться так толком и не начавшись, но он останется отцом её ребёнка, и отягощать отношения своих родителей и Павла не собиралась.
Тая открыла не сразу. Васильевой пришлось несколько раз нажимать на дверной звонок, прежде чем распахнулись двери, и она увидела растрепанного Глеба Малиновского. Он был одет лишь в растянутые треники, при этом выглядел, будто сошел со страниц модного журнала. Таисия рассказывала, что её мужу несколько раз предлагали начать карьеру модели, но он выбрал стезю архитектора.
Глеб, рассмотрев личность позднего гостя, громко позвал:
— Тася, к тебе подруга пришла…
Глеб пропустил Настю внутрь.
— Уже бегу, — проинформировала Тая. Голос её звучал глухо, чуть приглушено, и был созвучен шелесту льющейся воды. Судя по всему, Малиновская находилась в ванной комнате. Предположение подтвердилось, когда Таисия появилась в коридоре, закутанная в безразмерный банный халат. Учитывая огромный живот — Тая на днях должна была родить — выглядела Малиновская просто огромной, но при этом безразмерно милой.
— О, Настён, ты чего так поздно? Случилось что?
Тут-то плотину и прорвало. Слёзы набежали на глаза, и Васильева не стала их сдерживать. Увидев, родную и любимую подругу, которой доверяла как самой себе, маска беспристрастности пала. Настя заревела в голос и не глядя села на пуфик, что стоял у входа в квартиру.
— Та-а-ая, — проныла блондинка, наверняка напугав всех соседних кошек и собак, ибо звук получился отвратительным и визгливым.
— Та-а-ак, — Тая быстро сообразила, что к чему. — Милый, достань из холодильника шоколадный торт и поставь чайник, пожалуйста.
Глеб без вопросов подчинился и быстро метнулся на кухню, оставив девушек наедине. Таисия же подошла и аккуратно обняла подругу. Огромный живот мешал, но Тая смогла справиться с этим сложным заданием. Она немного растерялась, потому что несгибаемая Настя Васильева плакала редко и мало, а тут прямо-таки истерика со всеми вытекающими. Довести её до такого состояния мог только один человек…
— Поругались? — мягко спросила Тася, присаживаясь рядом и внимательно наблюдая за скулящей подругой.
Настя то ли икнула, то ли подавилась, и снова завыла, не хуже раненной волчицы. Кое-как Малиновская смогла расшифровать в непрекращающемся нытье, что Павел был послан к черту и подруга решила разорвать с ним отношения.
— А что Пашка?
Вот так наводящими вопросами Таисия вытащила из рыдающей Анастасии всю историю, уловив все главные моменты и акценты. Тихо вздохнув, покачала головой и вынесла вердикт:
— Ой, Настька, ты — дура!
Глава 19
Васильева опешила настолько, что моментом перестала реветь.
— Что? — выдохнула обескураженная Настя.
— Ну, что ты так на меня смотришь? — прекрасно видя её недоумение, спросила Тая. — Дура, я говорю. Причем, полная.
— Что ты такое говоришь? — прохрипела Васильева, которая никак не могла «въехать» почему она вдруг стала дурой.
— Тем лучшие подруги и отличаются от остальных, всю правду в глаза скажут и не пожалеют, — наставительно произнесла Малиновская, и поморщившись, потёрла поясницу.
— Он по бабам гулял, а я — дура? — возмутилась Настя, зло вытирая слезы.
— Главный акцент в этом предложении «гулял». Прошедшее время, — отметила Таисия, вставая. — Пошли на кухню, а то разбирать причины твоего сумасбродства в коридоре как-то неудобно.
Огорошенная и немного невменяемая Васильева отправилась следом за подругой, не понимая, что происходит. Она надеялась получить моральную поддержку, а её оскорбляют. Когда они пожаловали на кухню, торт уже красовался в центре стола, а чайник на плите тихо закипал. Глеб же пошел к жене и чмокнул ту макушку.
— Ты сильно то не расходись, тебе нельзя нервничать, — тихо напомнил он, а Настя почувствовала угрызения совести. Таська на сносях, а она к ней со своими проблемами навязалась.
— Да я спокойна, как слон, — хмыкнула Малиновская, потершись щекой о плечо мужа. — Сейчас только мозги на место подруге вправлю и вообще всё зашибись будет.
— Пожалуй, я пойду, — Насте стало стыдно за собственный эгоизм, и она попыталась ретироваться. А еще ей было банально завидно. Тая и Глеб настолько идеально друг другу подходили, что нежность и любовь между ними можно было видеть невооруженным глазом.
— Стоять, — рявкнула Тая и ткнула в Настю пальцем, — ты никуда не пойдешь. Лоботомию никто не отменял!
Глеб тихо застонал и с жалостью посмотрел на Васильеву.
— Её можно отложить на потом, — как-то неуверенно предложила Настя.
