Приказываю жить. Смерть (СИ) - Холлей Ниизла

— Согласен, — кивнул Слава.

Словно в подтверждение его слов, над лесом, что находился за нами, раздался леденящий вопль.

— Отродье василиска… Страшная полужить… В глаза никому не смотреть, могут быть и его отпрыски… Начинается… — разминая руки, заметил Алех.

— А нас все еще пропускать не собираются, — согласился Слава, настороженно наблюдая за пограничниками.

— Так и погибнем тут, — усмехнулась я, — Зато есть кому о нашем подвиге рассказать…

— У них подписка о неразглашении, — фыркнул муж.

— Упс… точно! Погранвойска и прочее… Ну, хоть они полюбуются, как умеют воевать пришедшие из другого мира. — поддержала шутку я. А потом, подойдя к Геллу, прошептала, глядя в полные тревоги глаза, — Если что — спасай и защищай детей. И Славу…! Прорвись любым путем! Если я буду спокойна за детей и мужей — выживу даже в Аду! Помни — нам им еще имена давать!

Повторный визг, переходящий в ультразвук, разорвал наш с Хеллом, зрительный контакт.

На спине у дракона завозились и закряхтели дети… Хелл вздрогнув могучим телом, свел над спиной бронированные крылья, отсекая детей от того Ада, что должен разразится через несколько мгновений.

"Уроды! Убью! Ладно — нас, взрослых, под нежить загнали! Но новорожденные-то тут при чем! Твари! А самая гнусь — это Сашка, Светка и Хельга-недоделанная! Сашка — дрянь! Выпердыш куриный! Слышишь меня, как-бы-муж?! Это, между прочим, и твою дочь сейчас нежити отдают! Чтоб вам покоя никогда и нигде не было, мрази!" — рычала я про себя.

Но внешне старалась держать себя в руках.

— Слава, а где у нас очки? Помнишь… зеркальные? — спросила я легкомысленным тоном.

— А что такое — очки..? — поинтересовался Алех, не сводя глаз с границы поляны, куда уже начал наползать зеленовато-серый туман.

— Это такое приспособление… когда глаза болят от яркого света… — пояснил Слава и, хлопнув себя по лбу сообщил, — Викуша — ты — умничка, а я — дурак! У меня же в рюкзаке три пары лежат! Мы ж с тобой их почти постоянно носили! Антибликовые! Может, и против василисков помогут… ну во всяком случае — хуже не будет!

Метнувшись к дракону, он быстро выпотрошил рюкзак и вернулся к нам, гордо держа очки:

— Вот! Алех, вот так надеваешь… а, чтобы не упали, резинку за затылок… Ну как?

— Необычно… если очки спасут нас от отродья василиска — будет просто отлично! О! А вот и один из них!

— Легок на помине! — прошипел Слава, вставая в стойку.

А на краю поляны, из волн тумана, появился… парень, с обнаженным торсом… Обычный, такой, парень…

"Нет, и кому я вру?! Парень-то, как раз, совсем — НЕ обычный! Знают, паскуды, что красивое тело вольно или невольно внимание рассеивает! И на лицо — ничего так! Скулы только подкачали… острые, кажется что кость сейчас кожу разрежет! И челюсть чересчур тяжелая. Как ковш у экскаватора. А вот глазкииии… Ух..! Какие у нас глазки! И ведь знает, поганец, об этом… Ну… будем понемногу экспериментировать…"

— Внимание, дамы и господа! Цирковое представление начинается! — рявкнула я, — Сегодня на арене цирка наша молодая звезда! Отродье василиска! Смертельный номер! Глаза-в-глаза! — глумлюсь я над замешкавшимся полуживым организмом. А в душе, даже немного его жаль.

Сосредотачиваюсь… Весь мир сужается сначала — до лица странного существа. Высокие, острые скулы и тяжеленный подбородок я уже отметила. А высокий, благородный лоб? Прямой, аккуратный нос? Слегка впалые щеки? Тонковатые губы… но ему идут, надо сказать!

— Ой, а что это у нас прячется за красивыми губешками?! — выплевываю я очередную пошлость, — Язычок?! А он у тебя длинный? Раздвоенный? А облизнуться — слабо?!

Василлак, а именно так называют эту полужить, удивленно распахнул лазурные глазищи, затененные огромными, совершенно девичьими ресницами.

— Растерялся, милок? А кому сейчас легко?! Покажи язычок-то! Не жмись! Заодно и зубки продемонстрируй! Или они не чищенные три дня? Непорядок! Так и к стоматологу можно загреметь. С острой болью! Не знаешь, что такое зубная боль?! Василлак ошеломленно мотнул головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Везло тебе… Но везение не может быть вечным! Вот, повредится эмаль и — ага! Добро пожаловать к стоматологу… Хотя… у вас и для живых-то, наверное, стоматологов нет. А уж о нежити — чего говорить! Дискриминация, однако! Не хотите в организацию Объединенных Наций пожаловаться?! А?! В комитет по защити прав нежити и полужити?! Нет?! А зря!

— Викуша, ты чего несешь? — стонет у меня за спиной Слава.

Хелл, не смотря на ситуацию, тихо ржет про себя, попыхивая ноздрями. Алекс — не понимает всего, но тоже усмехается.

— Так подойдет? — вдруг спрашивает василлак, стреляя в меня лучистыми глазами из-под опахал ресниц и облизывает зловеще-алой летной раздвоенного языка, сахарно-белые клыки.

"А голос..!" — я аж застонала про себя, — "Матттушка Рощщща..! Ну нельзя иметь такой потрясающий голос!"

Таю от звуков, и тут, Алех портит мне весь кайф:

— Тори, осторожно! Он не только василлак! Он еще и сИрен! Не вслушивайся в голос! СИрены способны очаровать и увлечь даже нежить, даже своих создателей!

— Алех, тебе никто не говорил о том, что у тебя оччень неприятный голос?! Как у вороны! — злюсь я.

— Хочешь, я спою тебе..? — умопомрачительным голосом спрашивает василлак, — Хочешь, я буду только с тобой? Я подарю тебе такое наслаждение, какое ты никогда не испытывала и не испытаешь со смертными… Хочешь, я стану твоим мужчиной? Только твоим? Твоим мужем, любовником, насильником, рабом…?!

— Ты дурак совсем…?! — разом опомнилась я, — Нет, вы слышали, а?! Да за кого он меня принимает!? У меня и так достаточно мужчин! И они не пользуются запрещенными приемами! В отличие от тебя! Вот забери у тебя сейчас твой сиренский голос и что?! Да — ничего! Ты даже девчонку-несмышленую соблазнить не сможешь! А тут… Ишь… раскрылатился! — теперь я была очень зла на себя и на этого… обольстителя. — Подходи поближе… сейчас мы будем вам морды бить!

Оглядываюсь на Славу, и краем глаза вижу выпученные от шока глаза пограничного дозора. Который, в полном составе, выстроился по ТУ сторону невидимой границы.

— А вам, уважаемые, любовник не нужен? — дозорные дружно шарахаются назад, Слава хохочет во все горло, а Хелл подбирается вплотную к линии разграничения, — А то он, бедняжка, себя предлагает-предлагает, а никто не берет! Сирена, опять же…

— Дык, госпожа, — вдруг откликается седой, бородатый боец, — Мы ж… это… мужики! И ен… того… мужик… вроде…

— А, вдруг, он — девушка…? — коварно спрашиваю я, — Смотри, какая хорошенькая… надо только в штаны заглянуть… Но, если там лишние причиндалы имеются, то можно их отчикать! Вжик — и все…! И перед вами — почти-девочка!

— Ить… а мышшца евоккая? Откель у девки така..?

— Ой, я вас умоляю! У меня до родов знаете какой пресс был? Эта сирена, меня тогда увидев, на дерьмо и аш два о изошла бы! Да и сейчас… тоже… вроде ничего… — я пощупала свой животик под обалделыми взглядами мужчин. — Хотите — покажу?!

И, в этот момент, происходит сразу несколько событий.

Василлак прыгает, на лету оборачиваясь в кошмарное подобие змея. Следом за ним, идет вал умертвий.

Слава, рывком, притягивает меня в объятия.

СтаршОй пограничного дозора орет:

— Проходите! Живо! Матушка-Королева явила милость!

Хелл прыгает через Границу. Следом — прыгает Слава со мной… За нами — Дархан и Клай…

Последним границу пересекал Алех.

Переводя дух, невольно вздрагиваю от того, что в Пограничный щит врезается первый вал атакующей нежити.

— Все, милая… теперь уже — все… — шепчет муж, и жадно целует, не смущаясь любопытными взглядами егерей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дети..! — подрываюсь я.

Хелл ощеривается в нашу сторону зубастой пастью.

— Леди, я дико извиняюся, а вы не боитесь деток этой зверюге доверять? — обшаривая всех нас, и, особенно — Хелла, липким взглядом острых, как бритва, глазок, интересуется один из егерей.

— Ты кого зверюгой назвал, смерд?! — рявкает Слава. — Старшего мужа леди..?! Моего Наставника?!