Мельница - Карл Гьеллеруп

Лесничий откинулся на спинку дивана и вздохнул с облегчением: трудные слова были произнесены, и самым решительным образом.

— Спасибо, Вильхельм, — сказал мельник, — это очень славно с твоей стороны, и я знаю, что ты желаешь мне добра…

— От всей души, Якоб, и я предлагаю это только ради тебя — что до меня, ты сам понимаешь, как мне будет недоставать Ханны, без нее в моем доме станет пусто.

— Надо тебе самому поискать себе жену, — заметил мельник со слабой улыбкой.

— Возможно, так оно и будет. Ведь в Писании сказано, что нехорошо быть человеку одному.[19] Но сейчас эти слова особенно подходят к тебе… Сам понимаешь, я бы не стал так настаивать, если бы мог думать, что у тебя есть серьезные причины, которые этому мешают, я имею в виду, что твои намерения изменились… что ты не хочешь жениться на Ханне…

— Нет, что ты, — пробормотал мельник. — Ты же отлично знаешь, что я хочу…

— Знаю. Тебе не хватает только воли к жизни. И потому я говорю тебе: встряхнись, скинь с себя гнет, начинай жить — ведь то, что у тебя сейчас, это не жизнь.

— Ты прав, это не жизнь — то, как я провел всю зиму… и вот теперь уже весна… о Господи, да! Но я боюсь, что уже не смогу измениться, вот в чем дело.

— Изменишься, непременно изменишься.

— И потому, пойми меня, я считаю, что не вправе связывать свою судьбу с молодой девушкой. Мне жаль Ханну.

— Ах, перестань! Не забивай себе голову вздором. И кроме того, Ханна-да, конечно, она молодая девушка… хотя вообще-то она не так уж и молода… но я хочу сказать, что она ведь не такая, как другие девушки с их ребячеством и тщеславием.

Она понимает, что на нее возлагается миссия, и она в состоянии ее выполнить. Доверься ей, Якоб, ручаюсь, ты не ошибешься.

— Да, но не слишком ли рано, ведь год траура только что истек? — Мельник по своей привычке старался отложить дело в долгий ящик и выиграть время.

— Вряд ли кто так подумает. Это же особый случай. Вспомни, ведь устами тех, кто давал показания на следствии, было всенародно объявлено, что вы с Ханной собираетесь пожениться. Стало известно и про стук в наше окно — то есть что твоя первая жена сама выразила пожелание, чтобы вы соединились. Так что все этого ждут, и недавно даже твоя теща сказала мне, мол, скорее бы уж, а то у тебя появляются странности.

— Вот как? Она это сказала?.. Н-да…

Дверь из передней открылась, и служанка внесла поднос с кофейником и чашками. Мельник облегченно вздохнул — можно было немного отвлечься, и, возможно, теперь разговор перейдет на менее волнующие темы. Лесничий тоже просиял при виде кофе и явно пришел в благодушное настроение, не столько потому, что ему не терпелось выпить чашечку, сколько потому, что он увидел в этом признак возвращения мельника к добрым старым привычкам; быть может, сам того не сознавая, его друг был на пути к примирению с жизнью. Мельник и в самом деле за все это время ни разу не пил своего любимого предобеденного кофе — это напомнило бы ему то утро пятницы в середине ноября прошлого года, когда он за чашкой кофе сказал Лизе решающие слова. Сегодня был первый раз, когда он снова пил кофе, да и то лишь ради лесничего, как радушный хозяин.

Мельник отхлебнул и непроизвольно скорчил гримасу. Это был не Лизин кофе. Кристина тоже не умела приготовить хороший кофе — как ни странно, Лиза единственная смогла ему угодить. И не без гордости за нее он вспомнил, как капеллан однажды сказал, что кофе у мельника лучше, чем в пасторской усадьбе. Сумеет ли Ханна варить ему такой же вкусный кофе? Он с горькой улыбкой посмотрел на лесничего, предполагая, что и он обратил внимание на то, что пьет бурду вместо прекрасного напитка, которым угощали его здесь раньше. Но тот, не будучи столь изощренным ценителем кофе, с удовольствием прихлебывал из своей чашки, обсасывал сливочную пенку с усов и от всего сердца улыбался в ответ на улыбку мельника. И, наливая себе вторую чашку, с решительным кивком возобновил прерванный разговор:

— Как я уже сказал, насчет этого не сомневайся, Якоб.

— Ну да, конечно. Хм-м… Но видишь ли, есть еще одна причина: эта мельница стала не слишком подходящим местом, чтобы молодая девушка могла войти сюда хозяйкой.

— Что за вздор!

— Нет, это правда, Вильхельм, это правда, — сказал мельник, с серьезным видом покачав головой. — Я думаю, что в скором времени сумею продать ее за свою цену, хотя пока мне это не удавалось. Я не так богат, чтобы сбыть ее с рук по дешевке, иначе, Бог свидетель, давно уже моей ноги бы здесь не было.

— Но, милый Якоб, до тех пор может пройти несколько месяцев, а то и больше, и как раз в это тяжелое время тебе нужна Ханна, она будет тебе поддержкой.

— Нет, нет, ты не знаешь, в чем дело, иначе сам бы не пустил ее… Лишь когда я смогу привести ее на новую мельницу, где не будет… Вильхельм, ты веришь в привидения?

Лесничий непроизвольно вздрогнул, ошарашенный вопросом.

— Как тебе сказать, я-то сам никогда их не видел, но допускаю, что эта нечисть встречается.

Мельник всем телом перегнулся через стол и прошептал:

— На мельнице завелись привидения.

— Что-о?

— Да и неудивительно, после того, что там произошло. Где же еще и водиться привидениям, если не там? Я все время этого ждал. Я ведь велел настелить новые доски на размольном этаже, но все время ждал, что на них снова выступят пятна крови. Я слышал такую историю. Мой дядя был на острове Фюн, и там в одной господской усадьбе произошло убийство. В той комнате перестилали полы много раз, однако пятна крови всегда снова выступали.

— И тут тоже выступили пятна крови?

Мельник чуть ли не с презрением покачал головой.

— Но когда же появились привидения?

— Сразу. Началось с кота.

— С Пилата?

— Ну да… Ты, верно, знаешь, что Пилат никогда не ходил на мельницу. Но в тот вечер он был там… да ты же и сам его видел… И что бы ты думал, с тех пор он так и не ушел с мельницы. Может быть, раз-другой побывал на кухне или ненадолго выходил во двор… не слишком удаляясь от мельницы. Но живет он с того вечера на мельнице, а мельничному коту, Кису, пришлось уйти.

— Наверное, новая служанка меньше нравится ему, чем Лиза, а на мельнице он чувствует себя как дома еще с прежних времен.

Мельник иронически улыбнулся.

— Точь-в-точь так я ответил Кристиану; тот сразу сказал, что с котом дело нечисто. Каждый вечер Пилат поднимается на размольный этаж и ходит и ходит по кругу… в одном и том же месте… у лестницы, — как, помнишь, он ходил в тот вечер, и еще он смотрит вверх и мяукает.

— Хм-м. Да, конечно, это удивительно. Но, может быть, такая жалкая тварь тоже способна помешаться, как мы. Мне случалось пристрелить оленя, потому что он впал в бешенство… и у собак бывает водобоязнь.

Мельник снова улыбнулся с видом превосходства, подвинул свой стул так, чтобы сидеть рядом с лесничим, вытянул вперед указательный палец и прошептал:

— Там капает.

— Что-что?

— Там слышен стук капель-там, на размольном этаже.

— Ты сам слышал?

— Нет, я не слышал. Но сегодня утром ко мне пришел Кристиан и рассказал. Он был вне себя и заявил, что не останется на мельнице. Мало того, что в кота вселился дьявол, так еще этот стук капель, хотя на самом деле никаких капель нет, — это, мол, уж слишком… Я обещал ему сегодня вечером, в то самое время, когда он слышал капли, подняться к нему наверх… Мне не очень по душе ходить на мельницу, когда стемнеет, но уж придется потерпеть.

— Хм-м. Вот какие дела… да, не весело. А сами-то они не появляются… я хочу сказать, ты не видел кого-нибудь из них?

— Слава Богу, нет! Я их не видел, но это еще впереди… и это тоже… Так что, сам понимаешь, на моей мельнице не место для твоей сестры и ты не пошлешь ее сюда.

Лесничий поднялся, мельник тоже встал.

— Послушай, Якоб! Плохо же ты знаешь мою сестру, если думаешь, что она побоится встречи с нечистой силой и привидениями, когда долг призывает ее быть утешением и опорой для того, кого она выбрала себе в мужья. Куда бы ни шла Ханна, она идет с Богом, и потому идет спокойно и охотно, и я думаю, что здесь она нужна. Так что ради нее не надо откладывать женитьбу до тех пор, пока ты продашь мельницу Подумай об этом.

И он протянул другу руку на прощанье.

Мельник схватил ее и крепко пожал.

— Спасибо тебе! Я рад это слышать и… возможно, я действительно… да, я обязательно подумаю об этом… обязательно.

Он пошел с другом в конюшню и помог запрячь двух пони. При этом он не мог не вспомнить Ханну, которая у себя в конюшне резвилась с маленькими лошадками. А Мишка сорвал с нее шапку. Как весело смеялись они оба! Он, мельник, больше никогда не будет так смеяться — и, возможно, она тоже. Здесь, на мельнице, она забудет свой радостный смех.

— Счастливо, Вильхельм! Спасибо тебе за красивый столик… и за все. Сердечный привет Ханне.