Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) - Дмитрий Шестаков

Хотя временами (особенно в конце 90-х годов) Дмитрий Петрович появлялся довольно много в текущей журналистике, но писал исключительно на литературные темы. Вообще «камерный» склад его таланта сказывался на всей области его интересов. Талант этот, однако, вполне очевиден, и не будет слишком смелым предположить, что, однажды признанный, он уже не исчезнет из русской литературы, так как, по слову Белинского, «каждый рано или поздно попадает на свою полочку».

Сказанное требует уточнений, что было сделано исследователем русского символизма Л. К. Долгополовым в биографической справке о Шестакове в томе «Поэты 1880–1890-х годов» Большой серии «Библиотеки поэта»[5], однако, и она была дополнена сыном поэта. Именно Леонид Константинович, будучи одним из составителей тома, обратил внимание на сборник Шестакова 1900 г. и настоял на включении его стихотворений в книгу, что не было предусмотрено первоначальным планом.

Вот основные дополнения к сказанному. Педагогическая деятельность, исследование античности и литературные увлечения были семейной традицией Шестаковых. Отец поэта Петр Дмитриевич (1826–1889) – имена «Петр» и «Дмитрий» в семье передавались через поколение – не только занимался переводами и преподаванием, но в 1865–1883 гг. был попечителем Казанского учебного округа, снискав на этом поприще всеобщее уважение (на его смерть откликнулись столичные газеты). Старший брат Сергей Петрович (1864–1940) преподавал на историко-филологическом факультете Казанского университета, стал известным историком-византинистом и в 1916 г. был избран членом-корреспондентом Академии Наук. Сам Дмитрий Петрович окончил университет в 1891 г., но по неизвестным причинам от сдачи выпускных государственных экзаменов отказался: «из-за отвращения к формальностям», как вскользь сказано в одном из его писем, процитированных сыном без каких-либо пояснений. Судя по всему, в это время он всерьез задумывался о карьере профессионального литератора и начал активно печататься в газетах и журналах, не оставляя, впрочем, научной деятельности. Он продолжал публиковать статьи (с 1891 г.) и переводы (с 1890 г.) в «Ученых записках Казанского университета» (перечисленные Перцовым отдельные издания являются оттисками из «Ученых записок»; все они в настоящее время очень редки), но только в 1903 г. принял решение вернуться в науку и – с опозданием на 12 лет – сдал государственные экзамены в родном университете. К этому времени Дмитрий Петрович окончательно определился как ученый и, похоже, разочаровался в литературной карьере. С дипломом первой степени он был оставлен в alma-mater «для подготовки к профессорскому званию» по кафедре классической филологии и получил стипендию на три года, по истечении срока которой отправился в Константинополь.

Далее в хронологии Перцов допускает некоторые неточности. Весной 1909 г. Шестаков выдержал магистерские экзамены в Новороссийском университете в Одессе: «Я помню, что наша семья по дороге из Константинополя останавливалась в Одессе намесяц-полтора», сообщал П. Д. Шестаков. Затем он был назначен в Варшавский университет «исполняющим дела», т. к. еще не имел необходимой ученой степени, доцента греческой словесности и приступил к преподаванию с началом 1909/10 учебного года. 3 апреля 1911 г. Дмитрий Петрович защитил в Петербургском университете магистерскую диссертацию, ранее опубликованную в Варшаве. В печати ее похвалил присутствовавший на защите Розанов – это была их единственная личная встреча, которой предшествовали двенадцать лет переписки. Получив степень магистра, Шестаков добился перевода в Казань, где был «исполняющим дела» экстраординарного профессора по кафедре классической филологии историко-филологического факультета, а после получения степени доктора – ординарным профессором той же кафедры с 1916 г. В 1922 г. переведен профессором в Восточный педагогический институт в Казани. Уехав летом 1925 г. с женой и дочерью Анной во Владивосток, где в конторе Госбанка работал его сын Петр, Дмитрий Петрович был уволен в бессрочный отпуск без сохранения жалования. Во Владивостоке он работал ученым секретарем издательства и референтом по иностранной литературе библиотеки Дальневосточного государственного университета, а с 1926 г. получал профессорскую пенсию. «Могу засвидетельствовать, – писал П. Д. Шестаков, – что он даже с удовольствием занимался и в библиотеке университета, и в качестве ученого секретаря издаваемых университетом трудов. Вообще, должен сказать, к принятым на себя обязанностям отец относился всегда чрезвычайно добросовестно» (письмо Л. К. Долгополову от 23 марта 1970 г.). В 1927 г. в «Ученых записках» ДВГУ увидели свет его последние публикации, включая перевод поэмы польского поэта XVI в. Яна Кохановского «Отъезд греческих послов» и исследование о ней. По возвращении в Казань в начале 1932 г. (после того как Шестаков-младший был переведен по службе в Москву), Дмитрий Петрович работал нештатным профессором греческого языка в педагогическом институте, вел занятия для аспирантов и написал несколько небольших статей о древнегреческой трагедии, оставшихся неопубликованными. Он продолжал трудиться до самой кончины, последовавшей 17 июня 1937 г. «от припадка грудной жабы при явлениях упадка сердечной деятельности», как сказано в свидетельстве о смерти.

29 июля 1896 г. Шестаков женился и, по сообщению сына, «после женитьбы на девушке из бедной крестьянской семьи (для того времени, явный «мезальянс» – В. М.) деревни Малые Казыли бывшего Лаишевского уезда Казанской губернии Александре Никитичне Жураковой (1875–1969) всю последующую жизнь носил обручальное кольцо. С кольцом на руке он и похоронен». Сын поэта рассказывал: «У моих родителей было пятеро детей (в порядке старшинства): Наталья, Петр, Анна, Николай, Наталья. Двое умерли: Наталья (самая старшая) – в младенческом возрасте, Николай – подростком гимназистом. Мама пережила папу почти на 32 года. Она скончалась на 94-м году жизни 2 января 1969 г. Мои сестры живут в Казани» (письмо Л. К. Долгополову от 2 декабря 1969 г.). Таким образом, вдова поэта умерла всего лишь за несколько месяцев до начала «возвращения» его творчества. «Жалею очень, – писал П. Д. Шестаков, – что мама не дожила немного до этого. Она была бы счастлива узнать о ценителе стихотворений ее покойного мужа» (письмо Л. К. Долгополову от 4 января 1970 г.). По воспоминаниям детей, Александра Никитична играла особую роль не только в жизни, но и в творчестве мужа: она «была первой, кому Д. П. обычно сообщал свои новые стихотворения» (П. Д. Шестаков); «часто по утрам папа читал маме еще не записанное, только что ночью сочиненное стихотворение» (А. Д. Шестакова).