Бесконечная война - Холдеман Джо

- Сад-138 - самый отдаленный коллапсар из тех, что посещались человеком. Он находится даже не в нашей Галактике, а в Большом Магеллановом облаке, примерно за 150.000 световых лет отсюда. Наш полет будет состоять из четырех прыжков и займет примерно четыре месяца субъективного времени. Разница во времени с базой Старгейт к моменту достижения Сад-138 составит триста лет.

И еще семь веков, если я доживу до возвращения. Какая собственно, разница? С Мэригей мы расстались навеки, и больше никто и ничто для меня особого значения не имеет.

- Но не заблуждайтесь насчет противника - они тоже отправятся к Сад-138. Это будет нелегкая гонка, и выигрыша во времени у нас почти нет.

- Майор, у вас есть еще что-нибудь?

- Я... - начал я, привстав.

- Смирно! - прогремела Холлибоу. Мне следовало бы уже привыкнуть.

- Я бы хотел собрать всех офицеров четвертого эшелона и выше на несколько минут. Взводные сержанты, вы отвечаете за построение ваших людей в сборном зале 67 завтра утром в 4.00. Сейчас вы свободны. Разойдись.

Я пригласил пятерых офицеров в свой кубрик и вытащил бутылку настоящего французского коньяка. Стоила она два моих месячных оклада. Но на что мне еще тратить деньги?

Я раздал стаканы, но Алсевер, наш доктор, отказалась. Вместо этого она разломила маленькую ампулу и глубоко втянула воздух носом. Потом без особого успеха попыталась скрыть выражение эйфории на лице.

- Давайте сразу поговорим вот о чем, - сказал я, разливая коньяк по стаканам. - Вы все знаете, что я не гомосексуалист?

Смешанный хор - "да, сэр" и "нет, сэр".

- Считаете ли вы, что это... усложнит мое положение как командира?

- Сэр, я не... - начал Мур.

- Можно и без формальностей, - сказал я. - Здесь мы все свои. Я сам четыре года назад был еще рядовым - по субъективной временной шкале. Среди офицеров, в домашней обстановке, - я просто Манделла или Уильям. - Пока я все это говорил, у меня появилось чувство, что я делаю ошибку. Продолжайте.

- Хорошо, Уильям, - продолжил он. - Я думаю, что лет сто назад это могло бы стать проблемой. Знаете ведь, как люди тогда смотрели на такие вещи.

- Вообще-то я не в курсе. После двадцать первого века мои знания ограничиваются военным искусством.

- Гм, это считалось... как это сказать?

- Это считалось преступлением, - коротко заключила Алсевер. - Совет по Евгенике начал осуществлять план глобального перехода к гомосексуальности.

- Совет по Евгенике?

- Да, это часть ИСООН, но действует только на Земле. - Она последний раз глубоко втянула носом воздух из пустой капсулы. - Идея была такова вообще прекратить воспроизводство людей естественным путем. Во-первых, люди выказывали досадное отсутствие здравого смысла, выбирая генетического партнера, а во-вторых, Совет считал вредным влияние расовых различий. Взяв полный контроль над воспроизводством, можно было за несколько поколений свести эти различия на нет.

Вот, оказывается, до чего уже дошло. Что ж, логично.

- Вы их одобряете? Как врач?

- Как врач? Я не уверена. - Она вытащила еще одну ампулу и задумчиво катала ее между большим и указательным пальцами, глядя в пространство. - В определенном смысле, мне теперь легче работать. Но мне кажется, что они не так уж хорошо разбираются в наследственности, как думают. Это совсем не точная наука, если они что-то испортят, результаты проявятся через несколько веков.

Она сломала капсулу, поднесла к носу и два раза вдохнула.

- Как женщина, впрочем, я весьма рада. - Холлибоу и Раск согласно кивнули.

- Избавились от надобности рожать ребенка?

- И не только. - Смешно скосив глаза, она посмотрела на ампулу и сделала последний вдох. - Главное... можно обходиться без мужчин. Вы понимаете. Это было бы отвратительно.

Мур засмеялся.

- Диана, если ты никогда не пробовала, то и не...

- Да ну тебя, - она игриво кинула в Мура пустую ампулу.

- Но ведь это вполне естественно, - запротестовал я.

- И по деревьям прыгать - тоже естественно. Или выкапывать коренья тупой палкой? Это тоже естественно? Прогресс, мой майор, прогресс.

- Во всяком случае, - сказал Мур. - Только некоторое время это считалось преступлением. Теперь... они, э-э, лечат...

- Как эмоциональное расстройство, - сказала Алсевер.

- Благодарю вас. Но ведь... так как это редкость... в общем думаю, все прекрасно уладится.

- Да, это считается большим чудачеством, - сказала Диана. - Но ничего ужасного, вроде каннибализма.

- Верно, Манделла, - сказала Холлибоу. - Мне, например, совершенно безразлично.

- Что ж, я рад, - я действительно чувствовал облегчение.

Хотя начал понимать, что совсем не знаю, как вести себя в новом обществе. Мое "нормальное" поведение целиком основывалось на различии между мужчинами и женщинами. Что же теперь делать? Поменять все наоборот? Или относиться к ним, как к братьям и сестрам? Очень все запутано.

Я выпил свой коньяк и поставил стакан на стол.

- Хорошо, благодарю вас. Это основное, что я хотел выяснить... Наверное, у всех вас есть дела. Не буду вас больше задерживать.

Они разошлись, все, кроме Чарли Мура. Мы с ним отправились в пошлый тур по барам и офицерским клубам. Когда счет дошел до двенадцати, я решил, что нужно немного поспать перед завтрашним днем.

Один раз Чарли показал, очень вежливо, что остается при своих склонностях. Я предчувствовал, что это только начало.

3

Первые звездолеты ИСООН обладали красотой, родственной красоте паутины. Но постепенно, с развитием техники, прочность конструкции начала играть более важную роль, чем экономия массы. (Корабль старого типа мог сплющиться в гармошку, выполняя маневр на двадцати пяти "ж"). Изменилась и конструкция кораблей: прочные, солидные, функциональные машины. Корпус нашего крейсера украшала надпись "Масарик-2", сделанная голубыми буквами на стеклянно посверкивающей броне.

Наш челнок проплыл как раз над этой надписью, направляясь к грузовому шлюзу. Используя их, как шкалу отсчета, можно было увидеть, что каждая буква имеет добрую сотню метров в длину. Сам крейсер достигал в длину километра. (1036,5 метра, как подсказала "встроенная" память). И около трети километра в диаметре (319,4 метра).