Охота на льва - Лариса Петровичева

Рыбаки торопливо убирали сети и загоняли лодки под навесы в искусственных бухтах. Хлопали, закрываясь, ставни домов — рыбацкий поселок, казалось, съеживался в предчувствии бури. Ветер усиливался; стоя возле дома, Андрей думал о том, что у них может ничего не выйти, и лодку, которую уже приготовил Дорох, разобьет о прибрежные скалы — что ж, вполне достойный конец для ссыльного врача и незадачливого божества.

Со стороны дома ингвасила, где находился также телеграф, донесся матерный рев — затем из дверей показался и сам ингвасил, громко и яростно вопрошавший о том, какой недоделанный мерзавец совал свои кривые руки к телеграфу и вывел его из строя. Андрей вздрогнул — игра началась.

Когда Андрей и Супесок спустились на подземный этаж своего домишки, дождь шел уже сплошной стеной — Андрей слышал его тихий унылый шорох. Дорох рассказывал, что первые два дня сезона дождей — еще цветочки, ягодки пойдут потом, когда тугие струи воды станут хлестать по островам, разрушая причалы и тщась сорвать крыши с домов, а большая земля вообще скроется из виду.

— Но к этому времени мы уже будем на воле, — добавлял он, радостно улыбаясь. — Пусть себе хлещет.

Виль решил, что можно расслабиться — в такую погоду он не ожидал ничего подозрительного — и с самого утра выкушал со знакомыми рыбаками несколько добрых бутылей браги. Поломка телеграфа могла бы его натолкнуть на верные мысли, но к тому времени он был уже крепко пьян — собутыльники принесли его в дом, осторожно спустили по лестнице и уложили на кровать, заботливо укрыв лоскутным одеялом. Супесок на всякий случай еще и запер снаружи дверь его комнаты. На вполне резонное замечание Андрея о том, что куратор умрет с голоду, если будет сидеть под замком до окончания сезона дождей, Супесок ответил:

— У него там все продумано до мелочей, доктор. Есть еще один выход, только там все очень мудрено продумано, так что по пьяному делу не открыть. А с другой стороны… ну помрет так помрет. Не нравится он мне.

Ожидание возле второй двери, ведущей на причал, показалось Андрею вечностью. Затем снаружи послышался условный стук, а затем дверь открылась, и Андрей увидел долгожданного Дороха в мокром рыбацком плаще.

— Карета подана, господа! — широко улыбнулся он и хитро подмигнул Андрею.

Снаружи бушевал и клубился мрак, и сперва Андрей не понял, где земля, а где небо. Все смешалось, верх перепутался с низом, в лицо яростно хлестало ледяной соленой водой, и он в ужасе подумал, что до берега им не добраться. Потом тьму располосовало многорукой молнией, и Андрей увидел причал и крошечную лодку, в которой уже устраивался Супесок.

— Идемте, доктор! — проорал Дорох, пытаясь перекричать бушующее море и схватив Андрея за рукав. — Скорее!

Потом лодка металась на волнах, следуя совершенно невообразимым курсом, молнии вспыхивали одна за одной, и гром слился в непрекращающийся грохот сотен орудий на поле битвы, а Андрей вцепился судорожно сведенными пальцами в единственную крепкую вещь в этом мятежном мире — доску, на которой он сидел — и молился всем богам и вслух, и про себя, упрашивая бушующие силы смириться и не губить. Где-то далеко была Несса, Нессе нужна была помощь, и он не имел права утонуть возле безвестных северных берегов — это было бы не слабостью, а предательством и даже больше и хуже, чем предательство.

Он не сразу понял, что лодка достигла берега — Дорох снова потянул Андрея за руку, и тот, сделав шаг, по колено плюхнулся в воду.

— Ничего! — услышал Андрей крик Супеска. — Приплыли!

Берег размыло — прежде крепкая земля стремительно превращалась в вязкое глинистое болото. Андрей послушно шагал за Дорохом, увязая в грязи, дождь лил все сильнее, и кругом была только вода, словно жизнь вдруг закончилась, и мир обратился вспять, к темной бездне вод в самом начале творения.

Но, несмотря на ливень, под ногами наконец появилась относительно твердая земля, и Андрей увидел перед собой огни. Это оказались фонари, которые держали в руках два бородача совершенно необычной для этих мест восточной наружности. Андрей услышал конское всхрапывание и перезвон упряжи — неподалеку стояла повозка, запряженная крепкими приземистыми лошадками. Дорох издал радостный возглас и принялся обнимать бородачей.

— Ну здорово, браты! Заждались, поди?

— Заждались, — ответил один из бородачей. — Все живы?

— Живы, — сказал Дорох. — Лодке конец, разумеется, ну да мне на ней не возвращаться.

Забравшись в повозку и устроившись на жесткой лавке, Андрей, наконец, понял, насколько устал. Супесок моментально уснул; Дорох посмотрел на Андрея и сказал:

— Вы бы тоже прикорнули, доктор. Тут долго ехать.

Андрей послушно закрыл глаза, но заснуть так и не сумел. Если тело взывало об отдыхе, то разум никак не мог провалиться в сон, и этот диссонанс терзал и мучил Андрея. Опять став из ссыльного свободным, он словно бы вспомнил заново все, что оставил в столице, и воспоминания, нахлынув тяжелой соленой волной, не принесли ему ничего, кроме страха и опустошенности одиночества.

Лишь бы только с Нессой все было в порядке, размышлял Андрей, вслушиваясь в плеск колес по лужам и негромкой разговор бородачей и Дороха о добыче жемчуга. Лишь бы только с ней все было хорошо — а там мы плюнем на все и отправимся на Землю, или в любое другое место. Куда бы вы ни отправились, вы возьмете с собой себя, не замедлил встрять внутренний голос с интонациями Виля, однако Андрей к этому времени уже впал в тревожный сон, и, по счастью, ему ничего не снилось.

Хутор оказался двумя аккуратными домиками среди леса. Выбравшись из повозки и следуя за фонарями бородачей, Андрей подумал, что это место крепко смахивает на перевалочный пункт контрабандистов — хотя откуда бы в этих местах взяться контрабанде… В одном из домиков горел свет; когда вся компания вошла внутрь, то их приветствовали радостными возгласами, и Андрей первым делом почувствовал сытный запах мясной каши, а затем, смахнув с лица дождевые капли и всмотревшись, увидел, что обстановка в доме самая простая и незатейливая, а за небольшим столом сидят двое — один был точной копией бородачей с фонарями, такой же нестриженный и широкоскулый, а второй оказался самым настоящим сулифатским эфенди — смуглым, темноглазым, с тонким горбатым носом и аккуратной бородкой. Всмотревшись в эфенди, Андрей подумал, что где-то его уже встречал, и тут Супесок учудил.

— Спаси Заступник! — заорал он, судорожно обводя лицо кругом. — Мертвяк!

— Да какой мертвяк, где? — спросил Дорох, за которого поспешил спрятаться Супесок — уже из-за плеча бывшего революционера тот делал в сторону эфенди жесты, отпугивающие нечистого.