В аду любят погорячее - Мэри Блум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говоря, я обращался в первую очередь не к ней, а к ее фанаткам, сидящим сейчас в студии и наблюдающим у экранов, чтобы переписать один образ их кумира на другой. Чтобы они наконец поняли ее цену и цену всей ее философии. Может, хоть тогда перестанут ее слушать, ей верить и подражать. А еще бы лучше перестали считать, что в их жизнях такое правильно.
— Ты как уцененный товар. Хотя нет: даже у него есть цена. Ты же как бесплатный пробник. А зачем мне платить за бесплатный пробник? Зачем покупать то, что ничего не стоит?
— Ты купил меня за мои долги! — она зло сверкнула глазами.
— Твои долги, — я постучал по лежащим рядом уже смявшимся бумажкам, — это то, за что тебя уже купили другие. Ничего твоего в них нет. А свою цену ты назвала: ноль рублей. За такую цену тебя может купить кто угодно.
Ведущий корректно хмыкнул в кулак. Покраснев, Карина впилась ногтями в мягкую ручку кресла.
— Подумай, что в тебе есть по-настоящему ценного, — я поднялся с места, — и мы еще поговорим. А пока сделка отменяется.
В абсолютной тишине я развернулся и, не торопясь, направился к выходу из студии.
— Ты!.. — прошипела мне в спину Карина, от откровенной ругани ее, видимо, удержали только наведенные на нее камеры. — Ты что себе позволяешь?!
— Хорошо, — обернувшись, я столкнулся с ее пылающим взглядом. — Даю тридцать секунд. Скажи, за что тебя по-настоящему можно купить, и я закрою сделку. Без дураков. Деньги будут твои. И… время пошло.
В воздухе был слышен только скрип тележек операторов, всех разом повернувшихся к Карине. Камеры взяли крупным планом ее лицо — застывшее, будто окаменевшее, похожее на маску, бездушно красивую и от того в сущности уродливую.
— Убеди всех, что чего-то стоишь, — добавил я. — Я сам хочу в это поверить.
Тишина казалась дрожащей. Вся студия с напряжением ждала ее ответа — кроме меня. Я знал, что ей нечего сказать.
И судя по всему, она тоже это знала и, корябая ногтями кресло, не находила того, что можно придумать. Ярость в ее глазах потухла, сменившись мутной пеленой. Следом по ее щеке проскользила слеза — но это не было достойным ответом. Для некоторых людей некоторые уроки должны быть горькими, иначе они не поймут, в чем не правы.
— Время, — я качнул головой. — Думаю, ты и сама все поняла. Твоя реальная стоимость — ноль. Дешевле, чем твоя книга. И ты обманываешь всех, ставя ценник выше. Не продавай в следующий раз то, чего у тебя нет. Это нечестно.
В следующий миг кресло под Кариной протяжно скрипнуло. Словно опомнившись, она вскочила с места.
— Да ты! Ты! — не находя других слов, гневно повторяла она. — Ты!..
— Если хочешь это обсудить, — спокойно отозвался я, — то я не против, но давай потом.
Зажмурившись, она рухнула обратно в кресло, а я направился к выходу. На табло, наверное, по инерции загорелось “аплодисменты”. Уже не понимая, как реагировать, зрительницы в студии, притихшие и растерянные, начали автоматически хлопать. Мне оставалась всего пара шагов до двери, когда под одеждой вдруг полыхнул медальон — жарко и жгуче, будто как-то даже немного болезненно — словно заставляя обернуться. Я с невольным любопытством повернул голову. В глаза сразу бросились длинные фиолетовые волосы сидевшей в первом ряду девушки, которая с легкой усмешкой разглядывала меня. Странно, до этого я ее не видел — хотя такую эффектную вряд ли бы пропустил.
Внезапно мне перегородили дорогу.
— Э… — немного ошалело протянул парень из команды шоу. — Микрофон…
Только в эту секунду я сообразил, что все еще держу в руке микрофон. Отдав его, я снова повернул голову, чтобы получше рассмотреть яркую незнакомку. Однако ее сидение уже было пустым, будто она растворилась прямо в воздухе.
— Отлично, — ведущий вернулся к работе. — Думаю, более наглядной презентации книги Карины мы бы и не получили. А теперь…
Не став дослушивать, я толкнул дверь и, не остановленный никем, вышел в студийный коридор.
Ep. 12. Секс-аукцион (VI)
Некоторое время я бродил по коридорам телецентра в каком-то странном, туманном состоянии. Я словно оставил все эмоции в студии и, выйдя из нее, полностью обнулился, напоминая теперь разряженный смартфон. Энергии осталось только на бессмысленную ходьбу. Мысли хаотично скакали в голове, а глаза периодически цеплялись за часы, фиксируя смену цифр. Примерно в это же время вчера я бросил вызов раю, а значит, отведенные мне сутки закончатся с минуты на минуты. Я сделал все, что зависело от меня — теперь оставалось только ждать.
Надеясь хоть на какую-то подсказку, я косился на значок. Удалось ли мне выиграть в этом споре с раем? Что теперь будет? Анимешный чертик привычно ухмылялся, не давая ответов. Как я узнаю результат? Распахнутся небеса и под фанфары огласят вердикт? Сомневаюсь, что ради меня будут тратиться на такие спецэффекты. Скорее пол разверзнется под ногами и меня утащит вниз. Рядом мелькнул автомат со снеками и газировкой, и я остановился, вдруг ощутив, как пересохло горло. Что бы ни было, лучше попить заранее — слышал, там жарко.
Хотя еще недавно я заявлял, что готов купить всю студию, денег у меня было только на одну газировку. Едва я выбрал и, оплатив, нажал кнопку, как в зеркальной поверхности с отсеками для монет и купюр появилось отражение. Из ниоткуда, бесшумно как ассасин, за моей спиной возникла Би. Выбранная банка с лязгом рухнула вниз. Я поднял ее из ящика и обернулся.
— Ну что?.. — холодный алюминий опалил ладонь, возможно, я сжимал слишком крепко.
— Всего за десять минут, — бесстрастно отозвалась Би, — ты сжег все благословение, которое Карина М получила вчера от рая. Благословение, которое ей дали на целый год. С учетом суммы и процента теперь ей вряд ли удастся вернуть его в условленный срок. Так что теперь она банкрот.
Ледяная банка заскользила между пальцами, и я сжал еще крепче. Би, говорящая непривычно ровно и сухо, будто перечисляла общие факты, казалась такой же выжатой, как и я — словно мы оба обнулились за эти сутки. Похоже, она тоже все это время переживала.
— И только что, — все так же бесстрастно продолжила она, — рай официально признал, что ты выиграл. Половина благословения “Миссии” теперь достанется Лере.
Пальцы машинально дернули железный ярлычок вверх, и газировка громко зашипела в
