Контрабандист - Михаил Тырин

Конечно, плевать я хотел на присягу. И никакая «прошивка» или «промывка» этого не изменит. Из-за меня погибли мои девочки – вот моя главная прошивка. Если найду тех ублюдков, которые их убили, то восстановлю баланс справедливости, хотя бы в своем собственном внутреннем мире. Если сам при этом подохну, то и это будет справедливо.

А иначе – маяться мне всю жизнь и быть жалким.

Обнадеживало, что главных ублюдков я знал в лицо. И они находились как раз там, куда меня направляли. Какие уж тут возражения…

Наверно, эти мысли отразились на моем лице. Чиновник чуть нахмурился, потом сказал:

– Нам известно, что у вас имеются и некоторые личные мотивы в этом… э-э… в этой ситуации. Очень надеюсь, что они не помешают вам принимать трезвые решения.

– Что вы, что вы! – ухмыльнулся я. – Ничего личного, только долг и служебное рвение. И решения будут трезвые, ну, как стеклышко. Только вот… – я взглянул на Сологуба.

– Что? – тут же насторожился он.

– Я надеюсь, вы очень уверены в своих людях, если бросаете их туда, откуда почти никто не вернулся? Или, может, вам их просто не жалко?

Сологуб весь как-то подобрался, после чего довольно пафосно изрек:

– Я, конечно, уверен в людях. Они в отличие от вас, штатских, – профессионалы. Но еще больше я уверен в том, что на этот раз высадка должным образом подготовлена. Если сомневаешься, мой зам тебе все подробно растолкует. Хотя тебе это без надобности. У моих бойцов приказ – любой ценой довести тебя до места. А значит…

– Стоп! – заинтересовался я. – Какого еще места?

– Наши аналитики круглыми сутками ищут способ ликвидации этой аномалии, – негромко вступил в разговор правительственный эксперт. – В материалах дела Доступны сведения, что нечто подобное происходило на борту космической лаборатории «Новый Ковчег».

– Ну, я бы не сказал, что вижу много общего с тем случаем… – возразил было я.

– И нам также известно, каким образом удалось остановить эту чертовщину.

– Надо же, – ухмыльнулся я. – Даже мне неизвестно, хотя я там был…

– А ты вспомни, – глубокомысленно предложил Сологуб.

– А чего там помнить, если я ничего не видел? Ну ползал по коридорам, потом встретил одного товарища тепло поговорили…

– Вот! – Сологуб торжествующе поднял палец. – Вот именно!

Какой-то я был подозрительно спокойный, когда мы с парнями загрузились в десантный бокс и принялись ждать команды на взлет. Ни страха, ни волнения… ну, так, иногда только легкий холодок по спине. Не иначе, по пути на Гарсию военный доктор вставил мне пилюлю храбрости в специальное место.

Сидеть в боксе, кстати, пришлось часа два – командный центр все ждал какого-то просвета. Над Лавансалем сейчас кружили беспилотники и сканировали поверхность в предполагаемой точке нашей высадки. Я украдкой рассматривал бойцов, но выглядели они все безлико и одинаково – доспехи, шлемы, автоматы, ранцы. Отличались только номерами, ярко выделявшимися на форме спереди и сзади. И еще у четверых бойцов на рукавах были нашивки с красными крестами.

Номер был и у меня – 17-й. И шлем. И автомат. И я знал, что если услышу в шлемофоне «семнадцатый», то должен ответить, это мой позывной. Если, конечно, там будет работать рация…

Только ранец у меня был чуть поменьше и полегче, чем у других. Мне не пришлось тащить универсальные батареи, которые входят в обязательную экипировку специальных сил. Наверно, пожалели новичка.

Уму непостижимо. Вот бы мне кто-нибудь год назад сказал, что я в такое вляпаюсь…

Бойцы молчали. Вообще трудно представить, чтобы в мужской компании за два часа не проронили ни слова. Да еще в такой ситуации. Надо ж, как я думаю, поржать, поматериться, развеять стресс перед высадкой, а эти только молчат, словно медитируют.

А может, и правда медитируют. Что я, в конце концов, знаю про элиту спецназа?

Надо бы хорошо подумать, да только мне чего-то не думалось. Штабные загрузили меня пищей для размышления по самые гланды. Они что-то там сопоставили и решили, что Придумщик станет разговаривать только со мной. И только я смогу его успокоить и остановить вакханалию.

– Есть одна неувязочка, – сообщил мне эксперт сегодняшним утром. – Все считают, что Придумщик – это капрал Вернер, поступивший на службу в «Лаванду» за несколько недель до катастрофы. На самом деле труп капрала Майкла Вернера был найден среди обломков «Ледяного грома» еще восемь лет назад. И это подтвержденный факт.

– Думаете, вы меня удивили? – устало вздохнул я в ответ.

Придумщика следовало искать там, где Марциони. А Марциони – в его резиденции в самом центре Лавансаля. Именно туда нас и собрались выбрасывать. Если все пройдет гладко, можно управиться за полчаса.

Но слово «гладко» совсем не уживалось с тем, что творилось в Темном круге. Лучше об этом не думать. Тридцать здоровенных мужиков, обученных выживать даже в кипящей лаве, получили приказ беречь меня от всех неприятностей. При удачном стечении обстоятельств я там даже не понадоблюсь. Это если удастся просто-напросто вытащить Придумщика из Темного круга на базу…

– Трехминутная готовность! – услышал я в наушнике. – Есть просвет в трехстах метрах от точки.

У меня в груди что-то напряглось и не сразу отпустило. Начинается…

Над нашими головами мягко заныли двигатели, бокс закачался. Мгновенно заложило уши. Мы были в воздухе.

– Сорок секунд до высадки группы периметра.

Периметр – это, как я теперь знал, что-то вроде группы разведчиков. Они прыгали со стометровой высоты с помощью джет-ранцев. Внизу они должны мгновенно оценить обстановку, подтвердить высадку для основной группы и прикрывать ее огнем. Если там обнаруживалась какая-нибудь непреодолимая опасность, они тут же спасались с помощью тех же ранцев – взмывали ввысь, где их подбирал эвакуатор.

В этом, как я понял, и заключалась особая подготовленность нашей экспедиции.

Четверо бойцов, обвешанных тяжелой броней и закованных в скелеты реактивных ранцев, переместились к открывающемуся люку, щелкая оружейными предохранителями. Я краем глаза глянул вниз – там было кипящее серое марево. Я очень живо представил себя горошиной, падающей в суп.

Разведчики один за другим провалились в бездну. Я скосил глаза на Сологуба – он без устали повторял в микрофон: «Что видите? Что видите? Докладывайте постоянно…» Кажется, он просто не давал разведчикам вставить слово.

Затем развернулся к остальным и дважды махнул руками вниз, давая понять, что мы начинаем снижаться.

Я уже не волновался, мне было интересно. Бокс проскрежетал брюхом по грунту, распахнулись створки люка. Я ничего не увидел – снаружи поднялась туча пыли. Кто-то постучал мне по шлему, напоминая опустить забрало, и мы начали выходить.