Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я прошу лишь о том, чтобы мы оставались в одном доме. Не обязательно находиться в одной комнате. В конце концов, это все, чего я прошу: быть с тобой под одной крышей! Разве это так много?
– Но, Дарнли…
– Я прошу так мало! И это последняя просьба – больше я не буду докучать тебе!
Он выглядел совершенно несчастным, и его мольбы казались искренними.
– Что ж, пусть будет по-твоему, – сказала она.
Босуэлл со своими людьми ждал ее за пределами Эдинбурга на дороге из Линлитгоу. Они прямо и неподвижно держались в седлах, словно не чувствовали холода. На нее нахлынула волна восторга и облегчения. Его дорогое лицо и его сила снова были рядом. Казалось, с момента их разлуки прошел целый год, а не одна неделя. Когда Босуэлл отсалютовал ей, она тихо сказала:
– Мы отправляемся не в Крейгмиллер, а в Кирк-о-Филд.
Удивление Босуэлла отразилось на его лице:
– В церковь?
– Нет, в тот дом, где выздоровел лорд Бортвик. Король хочет лечиться там.
– Но…
Мария покачала головой:
– Он настаивает на этом.
Когда они достигли Эдинбурга и проехали через городские ворота, то проделали лишь небольшую часть пути по Хай-стрит. Около собора Сент-Жиль они свернули в переулок Блекфрирс, ведущий к южной стороне города до пересечения с широкой улицей Коугейт, а затем поднимавшийся на холм к церковным постройкам, граничившим с городской стеной на другой стороне. Некоторые из них находились за стеной в открытом поле, откуда и происходило название места[12]. На гребне холма длиной в шестьсот ярдов располагались три внушительных религиозных учреждения: монастырь Блэкфрирс, церковь Кирк-о-Филд и францисканский монастырь. Реформисты и мародеры из армии Генриха VIII неласково обошлись с ними. Блэкфрирс, некогда имевший величественную церковь и роскошную гостиницу для знатных посетителей, теперь лежал в руинах; францисканский монастырь находился не в лучшем состоянии. Церковь Кирк-о-Филд и Коллегия священнослужителей сохранили свои здания, выстроенные в виде прямоугольника, но перешли в руки светских властей. Роберт Бальфур поселился в доме мэра, а герцог Шательро, глава клана Гамильтонов, переехал в помещения бывшего госпиталя и странноприимного дома[13]. А королевский отряд – в прямоугольный внутренний двор со старым крытым колодцем в центре. Лошади, перевозившие паланкин Дарнли, остановились. Вытянув тонкую бледную руку, он отодвинул занавеску и спустил ноги. Энтони Стэнден немедленно оказался рядом и помог своему господину слезть на мостовую.
Дарнли повернулся и осмотрел здания. Самое большое из них, принадлежавшее герцогу, предназначалось не для него. Он стремился попасть в дома Бальфура – три каменных сооружения, примыкавшие друг к другу и расположенные напротив владений герцога.
И действительно, Роберт Бальфур уже выходил из дома, который выглядел новее остальных.
– Добро пожаловать, Ваше Величество, – кланяясь, произнес он. У него были светлые глаза, как и у его брата, но он выглядел гораздо более здоровым. – Все готово. Это великая честь для нас, да, великая честь…
На самом деле весь соседний дом с примыкающим к нему длинным залом находился в полной готовности. В старом доме мэра слуги проветрили верхние комнаты и перестелили камышовые тюфяки. В дальнем конце зала соорудили помост, во всех каминах жарко пылал огонь, а щели были тщательно законопачены.
Мария провела рукой по совершенно сухой каменной стене. В это время года требовалось несколько дней, чтобы так хорошо высушить дом, а строительство помоста шириной в пятнадцать футов требовало времени и опытных плотников.
«Они заранее готовились к нашему приезду, – подумала она. – Но Дарнли лишь сегодня утром неожиданно объявил, что хочет отправиться сюда».
Объявил о том, что он уже решил и организовал заранее?
Волосы на голове Марии зашевелились от недоброго предчувствия.
«Что происходит? Кто знал, что мы приедем сюда? Почему Дарнли так хотел остановиться здесь?»
Она посмотрела на своего мужа, всегда высокого и худощавого, но теперь скорее похожего на призрак. «Он задумал очередное убийство? Кого он хочет убить на этот раз?
Меня?
Нет, он любит меня. Он стал рабом любви.
Босуэлла? Он подозревает его, но должен знать, что Босуэлл – единственный из лордов, ни разу не замеченный в интригах против нас. Лорда Джеймса? Мейтленда? Да, он ненавидит их, но он одинок в своей ненависти. Лорд Джеймс и Мейтленд совсем не похожи на беззащитных иностранцев, таких, как бедный Риччио…»
Ее охватило презрение. Кто еще в Шотландии был настолько жалок, что не мог найти союзников и друзей по заговору? Только это слабое, развращенное и безвольное существо! Пусть лелеет свои планы – они останутся такими же жалкими, как он сам!
– Мы пошлем за мебелью, – сказала Мария, глядя на Дарнли. – Я уже распорядилась об отправке многих вещей в Крейгмиллер. Теперь мы привезем из Холируда твою кровать с лиловым балдахином, вышивкой и коричневыми занавесками, которую я недавно подарила. Стены так хорошо просохли, что их можно спокойно украсить гобеленами… да, здесь подойдет набор «Охота Конвеев» из семи полотен. И, разумеется, твой гардероб и chaise perchйe[14], потому что тебе понадобится…
Она не могла разглядеть выражение лица Дарнли за маской из тафты. Был ли он рассержен или смущен?
– …облегчаться от поноса, который так тебя беспокоит, – громко продолжила она, надеясь привести его в замешательство. Пусть люди представляют, как он взгромождается на бархатный стульчак и вершит свои государственные дела! Да, это будет хорошим подтверждением его королевского титула!
Дарнли отвернулся, и она сразу же почувствовала укол вины. Он был глупцом, хнычущим эгоистичным ребенком, явно задумавшим какую-то новую пакость. Но смеяться над его хворью и делать публичные замечания по поводу его физической немощи тоже было непростительно.
– Я пошлю за всеми необходимыми лекарствами и ванной для твоих процедур, – быстро добавила она. – И если найдется подходящее место для меня, я тоже могла бы спать здесь.
Но Дарнли по-прежнему мрачно смотрел в пол, скрестив на груди руки.
– Разумеется, здесь есть подходящее место для вас, – оно находится прямо под апартаментами Его Величества. Разрешите показать его вам.
Они развернулись и прошли через длинный зал. В соединительным коридоре им пришлось подняться на две или три ступени, так как здания находились на разном уровне.
Бальфур возглавил путь вниз от каменной площадки на вершине спиральной лестницы и показал ей комнаты, в точности похожие на покои, предназначенные для Дарнли: приемную, ведущую в большую спальню. Даже здесь горел камин, и от связок камыша, перемешанного с травами, в комнате пахло июльским лугом.
– Вы либо очень богаты, если обогреваете и ароматизируете даже пустые комнаты, либо очень кропотливы и ничего не оставляете на волю случая, – обратилась Мария к Бальфуру. Она внимательно следила за ним.
– Я признаюсь в некоторой экстравагантности, – ответил он. – Это мой недостаток.
«Вовсе нет», – хотела она ответить, но инстинктивно остановилась. Меховая опушка его дублета была сильно потрепанной, и он не носил золота или драгоценных камней. Экстравагантность не являлась его врожденной чертой.
«Ему приказали подготовить все это, даже мои покои, чтобы оставить наилучшее впечатление, – подумала она. – Но кто приказал это сделать?»
Внезапно уединенное расположение и тесные помещения для всех, кроме нее и Дарнли, не позволявшие поставить сильную стражу, показались ей зловещими признаками.
Она заметила, что Бальфур тоже наблюдает за ней.
«Если кто-то хочет отнять у меня жизнь, как это было сделано с Риччио, у них ничего не выйдет, – подумала она. – У меня есть Босуэлл, который позаботится о том, чтобы мне ничего не угрожало».
– Комната выглядит замечательно, – в итоге сказала она.
При первой удобной возможности Мария покинула Кирк-о-Филд и уехала в Холируд под предлогом выбрать мебель и другие вещи для отправки в дом больного мужа.
Замок должен был бы обрадовать ее, но там ощущалась такая же атмосфера недоброжелательства, как и в Кирк-о-Филде. Казалось, ее собственные апартаменты населяли призраки Риччио, Рутвена и других безымянных, но незримо присутствовавших там. Холируд так и не очистился от зла, совершенного в его стенах.
«Это потому, что мы с Босуэллом еще не были здесь вместе», – подумала она.
Но мысль о занятиях любовью с ним в тех покоях, где убили Риччио, была отвратительна.
Ей удалось задержаться достаточно долго, чтобы получить возможность хотя бы недолго поговорить с Босуэллом. Ее слуги занимались разжиганием камина: даже в королевских апартаментах камины, как правило, оставались холодными до прибытия жильцов.
