Социализм и судьба России - Евгений Попов

При социализме этот назревающий конфликт должен своевременно преодолеваться, если, конечно, коммунистическая партия руководствуется учением марксизма-ленинизма.

Если же не этого не происходит, то (Хабарова цитирует Сталина): «…массы сплачиваются в новую политическую армию, создают новую революционную власть и используют её для того, чтобы упразднить силой старые порядки в области производственных отношений и утвердить новые порядки».

Хабарова считает, что именно так и произошло в Польше: «концепция «независимых профсоюзов» организовала и сплотила массы, образовавшие, и впрямь, некую новую политическую армию»…».

Далее Хабарова считает, что при наличии хозрасчёта, когда имеет место «фондовая» политика цен, «т. е. когда прибыль в цене продукции начисляется пропорционально овеществлённому, а не живому труду… могут возникнуть (и неизбежно возникают, как показывает опыт) отношения специфической манипулятивной «псевдособственности» на них со стороны распорядительски-управленческого аппарата». И «фондовое доходообразование неминуемо влечёт за собой раскручивание спирали «цены – заработная плата», но иных приёмов «укрощения» инфляционной спирали, помимо забастовок с требованиями повысить зарплату, у рабочего класса нет, и он, безусловно, к этому своему оружию рано или поздно прибегнет, – коль скоро партия коммунистов не догадается покончить со спиралью сама».

Из этих рассуждений Хабарова делает «первейший, кардинальнейший марксистско-ленинский теоретический вывод по «польскому кризису:… не надо вообще практиковать в экономике «фондовых» методов формирования прибавочного продукта, – методов грубо-элитаристких и инфляционных по самой своей природе, а надлежит полностью, всецело вернуться к формированию дохода от производственной деятельности пропорционально затратам живого труда – строго по принципам трудовой трактовки стоимости».

Но этого мало – «срезать гнилостный «базисный нарост», порождённый правореставраторскими «реформами» (т. е. вернуться к марксистской трудовой модели построения цен, которая наиболее отчётливый вид приобрела, пожалуй, у нас в стране где-то во второй половине 40-х – начале 50-х годов…)», – говорит Хабарова, – «тут назревает, прокладывает себе пути… гораздо серьёзнейший и мощнейший базовый сдвиг, связанный с устареванием самой системы характерно-социалистического «формального равенства», с глубинной, непоправимой общественно-политической, экономической, «человеческой» обветшалостью и несвоевременностью самих отношений «рабочая сила», «наём рабочей силы», когда они выступают (вернее пытаются выступать) в качестве способа присвоения огосударственных средств производства трудящимися в социалистической стране».

На соединении работника со средствами производства по типу найма рабочей силы «паразитирует главный порок собственно-социалистического государства – бюрократизм». Поэтому как можно быстрее (как утверждали классики по Хабаровой) «надо начинать продвигаться от формального равенства к фактическому – к такому, при котором трудящийся вступает в «общение» со средствами производства прежде всего мыслящим и заинтересованным творцом, носителем творческой способности, скорее чем обезличенной и нивелированной единичкой «рабочей силы»… первая в истории коммунистических учений и реального коммунизма развёрнутая программа вот этого самого перехода от «фабричного» равенства к фактическому (программа суммарно обозначавшаяся лозунгом самокритики – и критики снизу) сформировалась и была выдвинута в нашей стране уже к концу 20-х годов».

Хабарова считает, что польская «Солидарность» взялась решать проблему «дебюрократизации основной формы собственности в государстве».

Все эти рассуждения завершаются выводом: «Марксистский экономико-философский и политико-философский анализ убеждает, – таким образом, – что на польском участке совместного, так сказать, фронта движения к коммунизму современные высокоразвитые социалистические государства вплотную вышли на рубеж, где должна начаться вторая фаза коммунистического революционного процесса: «вторая фаза коммунизма» (что тут поделаешь!), сколь бы неожиданно ни прозвучала подобная формулировка в создавшейся ныне, достаточно драматической ситуации».

Путь к коммунизму должен включать «свободу критического волеизъявления». Её «надо сделать одной из центральных личностно-конституционных гарантий, причём одна должна обладать не меньшей государственной и общественно-политической значимостью, нежели право на труд в современной трактовке». Причём эта свобода должна быть «правом индивида».

Далее Хабарова применяет этот принцип к избирательной системе. Она подвергает сокрушительной критике советскую избирательную систему, когда кандидатов в депутаты выдвигали на собраниях трудовых коллективов, которые составляли ничтожный процент от числа избирателей. Причём остальные граждане не имели никакой возможности подвергнуть критике данного кандидата и дать ему отвод. В результате депутатами часто становились недостойные люди, дискредитировавшие «самоё понятие социалистического народовластия». Приведённые выше недостатки усугублялись тем, что часто кандидаты выдвигались не там, где их хорошо знают, а в отдалённых районах, где их, практически, не знают.

Хабарова предлагает провести «демократизацию» выборов:

• каждый гражданин должен иметь право выставить на выборах свою кандидатуру;

• возбудить дело об отводе любого кандидата в стране;

• возбудить дело об отзыве любого кандидата.

Раскритиковав советскую избирательную систему, Хабарова заявляет, что «она, система эта, – всё-таки несравнимо лучше, нежели рыночно-конкурентная буржуазная многопартийность…».

Предлагаемая ею реформа выборов, по мнению Хабаровой, «никакого, если можно так выразится, переполоха чрезвычайного в государстве не потребует… результатом первого же «круга» организованных таким образом подлинно «свободных», соииалистически-свободных выборов будет, что управление и власть очистятся от антипартийного хулиганья, политических конъюнктурщиков и манипуляторов, казнокрадов, бездельников,».

Помимо избирательной реформы, по мнению Хабаровой, должно быть произведено «усовершенствование договорно-трудовых отношений в том плане, что гарантия беспрепятственного («ненаказуемого») выступления с конструктивной, обоснованной критикой недостатков в производственной и иной деятельности «нанимателя». должна юридически входить в трудовой договор с любым нанимаемым работником, столь же обязательной и естественной частью договора, как условия касательно оплаты труда илираспределениярабочего времени».

И, наконец, о свободе печати: «нужно, чтобы свободы слова и печати были глубоко и недвусмысленно индивидуализированы, «доведены до личности». чтобы они из расплывчато заявленной «возможности использования печати, телевидения и радио»… превратились в детально регламентированное массовое право, в право каждого политически-дееспособного гражданина в определённых ситуациях потребовать обнародования его мнения, в установленном законом порядке, причём в таких случаях сопротивление обнародованию гражданского высказывания должно расцениваться именно как нарушение одного из важнейших конституиионных прав и подлежит обжалованию через суд».

11.1.2. Обсуждение

Основным положением Хабаровой, с которым трудно согласиться, так это то, что главным звеном в производительных силах являются люди. Из этого положения вытекает, что СССР при Сталине в 40-х годах подошёл к переходу к коммунизму.

Действительно, если производственные отношения первой фазы коммунистического общества стали преобладающими, т. е. люди их восприняли, а люди являются по Хабаровой также главной частью производительных сил, то установилось такое положение, когда можно было переходить к следующей фазе коммунизма: как утверждает Хабарова «нам на первой фазе коммунистической формации делать было нечего». Т. е. неважно, какой уровень орудий труда был в СССР, к коммунизму можно было переходить.

Но это, вообще говоря, полностью противоречит взглядам Маркса и Энгельса.

«…действительное освобождение невозможно осуществить иначе, чем в действительном мире и действительными средствами, что рабство нельзя устранить без паровой машины и мюль-дженни, крепостничество – без улучшенного земледелия, что вообще нельзя освободить людей, пока они не будут в состоянии полностью в качественном и количественном отношении обеспечить себе пищу и питье, жилище и одежду. «Освобождение» есть историческое дело, а не дело мысли, и к нему приведут исторические отношения, состояние промышленности, торговли, земледелия, общения…» [10 т 1, 16].