Рождение легиона - Gedzerath

– «ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ, КУСОК НАВОЗА?!».

Даже уволакиваемая прочь, я умудрилась пару раз лягнуть валявшееся без сознания тело, и лишь холодная вода, кусачей струйкой полившаяся мне на голову и спину, отрезвила меня настолько, что мне удалось разглядеть окружавшие меня морды пони, проступавшие сквозь кроваво-красный туман.

– «Примипил, ты… Эммм… Ты в порядке?» – поинтересовалась одна из грязных рож. Оглянувшись, я заметила, как собирающие своих товарищей мэйнхеттенцы вновь начинают сбиваться в правильный строй, недобро поглядывая на грязных, как черти, легионеров. Но теперь, мы были не одни – вслед за повелительными выкриками сновавших по небу спасательных команд Погодного Патруля, в зимнем воздухе появился тяжелый, слитный гул, предвещавший прибытие остальных кентурий Легиона.

«Ну что ж, вот теперь подеремся!».

– «Стройсь!» – заорала я, с трудом влезая на спину самой большой, и самой грязной фигуры, державшей в зубах древко с основательно испачканным и подпаленным знаменем Легиона – «Стройсь, бегемоты прямоходящие! Слушай мою ко…».

– «Запрещаю!».

Раздавшийся над полем глас заставил всех, без исключения, остановиться. Вжимая головы в плечи, мы подняли головы, глядя на вечернее небо, в котором, сердито отмахивая большими, идеально очерченными крыльями, висели два аликорна, устремившие кипящий негодованием взор на творившееся вокруг безобразие. Не в силах вынести гневные взгляды повелительниц, головы пони клонились, словно трава, и поколебавшись, я решила не выделяться, грохнувшись вместе со всеми в холодную, жидкую грязь, склоняясь в раболепном поклоне, и даже пару раз шмыгнула носом, словно почтившие нас своим животворящим присутствием принцессы могли меня услышать. Секунды текли одна за другой, но ничего не происходило, пока, наконец, из дальних рядов, со стоном, не выступила шатающаяся фигура залитого грязью жеребца, на голове которого красовался измятый до неузнаваемости, и похоже, уже не снимающийся с нее шлем.

– «Ва… Ваше…».

– «Я жду вас во дворце!».

Что ж, повеление принцессы – закон, и закопошившись, мы принялись собирать раскиданные по полю щиты и оружие, старательно избегая глядеть при этом по сторонам, словно боясь встретиться взглядами, как нашкодившие дети, о провинности которых узнали строгие родители. Вздохнув, я отвернулась от осевшего на спины своих подчиненных капитана мэйнхеттенских гвардейцев, и принялась негромко, сквозь зубы, распекать ненормальных аликорнов и их сволочных командоров, столь нагло использующих бедную, несчастную кобылку, взвалившую на свою спину и без того нелегкий груз, приятной тяжестью оттягивавший ее живот. Ко мне подлетел взволнованный Хай и громко выкрикивая что-то, набросил на мою спину белоснежный, теплый плащ, в кроваво-красный подбой которого я тотчас же зарылась замерзшим и оцарапанным носом. Подняв меня к себе на спину, Буш начал скандировать какие-то слова, подхваченные остальными легионерами, но лишь спустя несколько минут, через шум в моей голове, усиливаясь, пробились грозные, воинственные крики. Поведя глазами по сторонам, я с удивлением увидела окруживших меня пони – грязные, побитые, они раз за разом выкрикивали одно и то же слово, заставляя насупленных гвардейцев пятиться к кромке раскуроченного поля. Звеня и перекатываясь по моему черепу, оно заставляло мое сердце подпрыгивать от возбуждения – и тотчас же замирать от недоброго предчувствия, пробивавшегося откуда-то изнутри. Волна удовлетворения и тепла подсказала мне, что Древний целиком и полностью одобрял все происходящее, но еще долго, стоя на спине своего подчиненного и друга, я не могла понять, что же именно имеют в виду мои легионеры, выкрикивая никак не доходящее до меня слово.

– «ЛЕ-ГАТ! ЛЕ-ГАТ! ЛЕ-ГАТ!».

Лежа в мусорном баке, я глядела на звезды, и ощущала себя… Странно.

Наверное, читающие эти воспоминания пони, в том числе – и принцессы, останутся в недоумении по поводу того, как же может чувствовать себя кобылка, которую, всего несколько минут назад, два дюжих жеребчины вышвырнули из богатого особняка на узкую улочку, проходящую за его задней стеной, и с приличествующим моменту хохотом шваркнули в мусорный бак? Наверное, персонаж одного из тех кобыльих романов, неизменно расходящихся большими тиражами и приносящих своим авторам неплохой доход в звонкой монете, непременно должна была бы расплакаться или, по крайней мере, в стиле Деринг Ду, пообещать непременно отомстить своим обидчикам, после чего – ухромать прочь в поисках припарок для полученных синяков и мыла для шкурки, пропахшей отходами с кухни. Да, я узнала, кто же это была такая, и признаюсь, была не особо впечатлена этой понифицированной версией Лары Крофт[230], от которой просто тащились две мои понивилльские подруги, но, в отличие от нее, я даже и не подумала выбираться из того уютного местечка, куда меня определила местная знать.

Глядя на звезды, я вглядывалась в яркие созвездия, и, как никогда, ощущала себя единым целым со вселенной.

– «Знаешшшь, многие поражаютссся тебе, сссессстра» – лежавший на высоком, каменном заборе страж казался лишь тенью, и лишь внимательному взгляду становились видны огоньки приоткрытых глаз, которыми тот наблюдал за всем происходящем в проулке – «Твои дейссствия не всегда логичны и понятны практичессски всссем, кто когда-либо имел ссс тобой дело. Вот и сссейчассс – ты просссто проглотишшшь обиду?».

– «А кто сссказал, что я обиделась?» – не отрывая взгляда от едва-едва заметно движущихся созвездий, передразнила я своего собеседника. В отличие от ушедшего мира, погода, контролирующаяся пегасами, редко допускала здесь резкие выверты, и заканчивающийся месяц Вечерней Звезды уже вовсю покусывал мою шкурку легким морозцем. Похоже, ожидались сильные заморозки, и Погодный Патруль уже начал затягивать небо белыми тучами, принявшимися посыпать вечернюю столицу миллиардами пушистых снежинок, весело покалывающими мой высунутый язык.

«Интересно, и почему у пони он такой длинный? Наследие далеких предков? Помнится, впервые услышав разговор Деда и Бабули, первое время я с ощутимым трудом понимала своих новых родственников, приняв это за деревенский акцент. А сейчас я его не всегда и замечаю… Да, похоже, что эквестрийский язык все-таки отошел от традиционного английского, и видимо, не в последнюю очередь, из-за различия в строении ротовой полости. Просто пообтеревшись среди этих лошадок, я перестала замечать какие-либо различия… А вот интересно, остальные до сих пор воспринимают мою речь как «странную, твердую и округлую», как выразилась однажды Физзи?».