Колокола Обречённых - Pferd Mantel

Всё это, и многое другое, Пётр Васильевич Русков узнал из теленовостей в ту неделю, которую он провёл в больнице. В последний день своего пребывания в больнице, в пятницу с утра, он также узнал от Аркадия Натановича, своего лечащего врача, что болен раком лёгкого, скорее всего в конечной стадии. Метастазы…. Ну легче сказать где их нет.

– Вот такие дела, Пётр Васильевич. Пытался быть честен с Вами. Крепитесь.

– Есть смысл лечить-то, сынок?

– Скажу прямо, но будет жёстко. Нет. Я должен сказать «да», дать Вам надежду, но… Мне 43 года, и всё время я – терапевт. Терапия тут бессильна, случай такой у Вас. Простите. Да… я выписал Вас, до Кушалино через час – на нашей скорой доедете, она в Тверь идёт. И… у Вас родные есть кто?

– Родные… да нету… всю жизнь бобылём, бухгалтером… – потерянно ответил Русков.

– Простите, ещё раз. Ну я пойду… А в Церковь-то Вы ходите, в Бога веруете – простите за вопрос?

В Бога Пётр Васильевич Русков не верил и в церковь, сколько-то лет уже снова открытую в селе, не ходил. Нет, батюшку – то, Отца Паисия, местного благочинного он, конечно, знал – так, как многих на селе – все знакомы, но на службы к нему – не ходил. А теперь, как-то вдруг само, вырвалось в ответ на вопрос врача:

– Да нехристь я, Прости Господи…

– Ну, крепитесь, Пётр Васильевич. И… я не знаю,… Храни Вас Господи. – с этими словами врач вышел и прикрыл дверь.

– К Богу-то – никогда не поздно, Василич. Ты меня послушай! – подал голос с кровати Тихон , товарищ Рускова по палате, лежавший у соседнего окна. – Чё уж теперь-то… рак… вон оно как… и у меня рак тоже, Васильич. Третий год борюсь, а как по другому?! Бог терпел – и нам велел. Ты в церковь-то сходи – легче станет.

Русков промолчал, что-то пробубнил себе под нос, продолжая смотреть как детишки на пруду ловят карасей. Как летнее, горячее солнце блестит на воде, в зелени деревьев, на крышах домов. Захотелось туда, на воздух, в лето – прочь из палаты с запахом человеческой боли. Русков поднял пакет с нехитрыми пожитками с койки, взял свою палку и обернулся к Тихону:

– Тихон. Ну ты давай… выздоравливай, короче. Пойду я.

– С Богом, Петя.

А выходя из палаты, Пётр Васильевич Русков впервые заметил бумажную икону Богородицы – страницу, видимо из какого-то церковного календаря или журнала, что они там печатают. И старик замер, таким было его открытие. Печатный плакат, страничка, но Её глаза пронизывали Рускова насквозь, и у старика на глаза навернулись слезы. «Неужели конец, Матушка??? Мой конец, тут, в этом мире???» – тихо возник немой вопрос старика… А в больной, кружащейся голове набатом прозвучало:

– НАЧАЛО!!!!!

ТЕПЕРЬ. Май 2017 года, Кушалино, Тверская область. Александр Волков, Фёдор Срамнов.

Саша Волков – Волчок, как его называли Фёдор с Иваном, водившие с ним крепкую дружбу, старший в бригаде сельских механиков, прикатил к Фёдору в деревню после обеда. Прислонив свой старый велосипед к палисаднику, Саня вошёл в калитку и на крыльцо, но нашёл дверь в дом закрытой на замок. Покрутив в пальцах сигарету, Саня закурил и снял свою фирменную бейсболку с эмблемой Jeep, с которой Саня, казалось, не расставался сколько хватало памяти. Прикинув в уме, что скорее всего все Федькины «лешие» уже проснулись – время послеобеденное уже, и теперь стабильно зависают дома у Ваньки с Илюхой – установившемся сквоте Фединой команды. Будучи человеком не особо гостеприимным, сам Фёдор не любил гостей так называемых, и к себе редко кого приглашал, хоть и жил один. Ну такой человек, а кто не без греха?! Поэтому как-то и повелось собираться у Ивана – дома или в беседке, что на огороде. Иван-то – широкая душа, дай Бог ему здоровья – гостей любил, всегда угощал, чем Бог послал.

– Верняк, у Ваньки висят. – утвердил свою мысль Волчок, и стрельнув бычком на дорогу, притворил калитку. Через три минуты он был уже у Ванькиного дома – но вот досада! – ни Фёдора, ни Ивана он не нашёл и там, а старуха Бармалевна – соседка Ивана, после Волчковского свиста и криков на всю деревню «Ваньк! Дома? Илюх! Федька Срамнов у вас?» отворив окно прочитала Сане:

– Чё орёшь, как оглашенный? Нету никаво у них. Ушли оне, и Федька с ними. Куды – не знаю, не докладывались. Можа – на речку, а можа – ещё куды.

– А когда ушли то, баб Мань? – спросил старуху Саня.

– А када? Да уж часа с два как. Сначала Федька-то к ним зашёл – ржали стояли тут, ровно кони. Потом и эти ужо подошли, другие, с Федькой ходят которые. Этот пришёл, бородатый, нерусский который. И ещё другой, старик усатый, что с Перелог – не помню как его зовут. Вот все они и ушли на задворки. Там их езжай ищи. И не ори больше тута.

– Да где этих уродов носит, блин? Ёперный театр!!! – в сердцах сплюнул Волчок и снова оседлал свой велик. – Опа! Сёдни ж им стол выкатывают, ага! Там небось все и осели уже, красавчики!

Но и на деревенской поляне у колодца, где обычно накрывали общий стол по праздникам или по случаю удачного возвращения лесных, Волчка ждала неудача. Стол бабы готовили к половине седьмого – как люди вернутся с работ. Санька подкатил к Лидии Митиной, которая верховодила обычно по столовым делам среди баб, потому как имела специальность – повар, а в деревне оказалась случайно – сама Лидия была из Твери. Это ещё что! – жизнь вон как всех переворошила, кто живым остался, после того, как Случилось. Взять хотя бы вот Аслана, который с Фёдором ходит. Сам ведь из Чечни, ОМОНовцем там служил. Как он тут оказался?! Тайна, покрытая мраком.

– Ой, Саня! – обрадовалась Волчку Лида. – Чё ты здесь? По делу или ко мне? – кокетливо подмигнула мужику.

– Здорово, Лидусь! Да Федька Срамнов всполошил, ёперный театр! Они тут с Русковым и батюшкой чё-то надумали такое – хрен знает чё, за мной мальца аж с утра послали. А я чё? У нас на стане работы – выше жопы. И то надо, и это, и все погоняют. Я пока туда, пока сюда, бросил всё нафик, прилетел – терь мечусь как придурок по деревне, Фёдора ищу. Видела его? – выдал Волчок как на духу.

– Не, Саньк, Фёдора не видала. Не приходил. Мы тут тоже с утра, по жаре, вся жопа в мыле, прости Господи.

– Вот тебе и раз, ну ё-маё. Как думаешь, куда они могли рвануть-то, Лид? – подошёл с другого бока к проблеме Саня.

– О, а ты на речке был?!

– Не, а чё им там делать-то?

– Лидк, так ведь Политыч-то приходил. Взял у Валентины жбан пива и рыб сушёных. – вклинилась в разговор Галина, жена бригадира дровяных, Михалыча. – Точно говорит, на речке их ищи. Там они все, негде им больше быть.

– Ни фига, а я и не заметила Политыча -то. Во шустрый старикан! Ну а чё – лесной ведь. – неподдельно удивилась Лидия неожиданно всплывшей информации. – Так что дуй на речку, Волчок. Там и найдёшь их всех.

– От спасибо вам, кормилицы! А то мечусь тут – а никто ничего не знает. Поеду. Лидк! Будешь в Селе – заходи что-ли.

– А чего у вас там делать на стане? Все чумазые лазите, на мужиков не похожи.

– Ну смотри, я звал! Помнишь это, как Кутин говорил -«Девушки должны знать, что у женихов есть выбор!» – выдал президентский перл Саня.

– Езжай уже, Жених! – замахнулась Лида тарелкой на Волчка, и тот вскочил на велосипед.

Саня Волков действительно нашёл всех пятерых на лужайке на берегу, за километр от деревни, куда мужики любили приходить обсудить план предстоящих походов, другие свои внутренние вопросы. А что? Тихое, спокойное место. Деревенские сюда не ходят уже, но и недалеко с другой стороны. Искупаться, пивка попить – вдали от вездесущих, надоедливых баб и соседей. Санька бросил велик в кустах у дороги, а к мужикам доплёлся уже пешком. Ребята, увидев идущего Волчка, обрадовались.

– О, православные, нифигасе! Волчок нарисовался! Иди сюда, братан, обнимемся! – поднялся навстречу другу Иван.

– Да идите в жопу, лешаки! Фигли звать – чтоб потом свалить внепонятную. А ты брось работу и ищи их с собаками. – обнялся с Ваней Санька, потом поочерёдно с Фёдором, Асланом, Илюшей и Политычем.

– Нифигасе ты наезжаешь – как паровой каток, ещё придти не успел! – удивился такому развороту Иван.

– Блин, Федь, ну хоть записку бы оставил и предупредил как?! Я откуда знаю, как вас искать? – продолжал возмущаться Саня.

– Э, какая записка, братан?! Ты что, где живёшь? Напиши что, скажи кому – э, тут уже сейчас весь аул придёт. Будут гаварить – э, Аслан, дарагой, расскажи – пакажи где ти бил, что ти видель, какие мертвецы где ходят, не видел среди них маего дедушьку, бабушьку, э, котика маиво и сабачку. – развёл своими ручищами, обращаясь к Волчку со своим прикольным кавказским акцентом здоровенный Аслан. – Ти садись давай, братан, вот пиво, рыба – разговор у нас большой к тебе. Дело есть.

– Давай, Саш, наливай. Правда, рад видеть тебя. Извини, что искать нас пришлось – кислород нужен, вот, думаем сидим. И ты вливайся давай. Реально по делу просил тебя приехать Василич. – протянул другу кружку Фёдор.