Добро пожаловать в Рай - Вербер Бернар

Габриель: Все эти поговорки выдуманы стариками, которые хотят произвести впечатление на молодежь.

Они смотрят на экран, на котором мелькают беззвучно разговаривающие люди.

Габриель: …бедняги. Если бы они только знали.

Бертран: Ну, пока для всех лучше, что они ничего не знают.

Габриель: Иногда я думаю: может быть, стоит спуститься на землю и предупредить их…

Бертран: Один уже пытался. Две тысячи лет назад. Сами знаете, что из этого вышло.

Габриель: Возможно, было слишком рано.

Бертран: Посмотрите на них. Думаете, теперь они готовы? Жалкое зрелище.

Габриель выключает телевизор.

Габриель: Как вы можете быть так суровы?

Бертран: В последней жизни я был преподавателем. Хорошим преподавателем, умел держать класс в узде, вознаграждал хороших учеников и наказывал плохих.

Габриель: Наверное, это было нелегко.

Бертран: Уж поверьте мне, я их вот как держал! У меня были свои приемы. Нужно, например, ухватить мерзавца за волосы около самого уха, и крутить, крутить, пока подлец не признается, что списывал!

Бертран показывает, как он это делал, и сам морщится от боли.

Габриель: Неужели это действует?

Бертран: Еще как! Страх — лучшая мотивация.

Габриель: Поощрение, знаете ли, тоже довольно действенный метод.

Бертран: У меня был самый высокий балл на экзаменах. Выше, чем у всех моих коллег. «Метод кнута» работает!

Габриель: Вы были женаты?

Бертран: Да, к сожалению, я совершил эту ошибку. Три месяца любви, три года ненависти и тридцать лет жизни со стиснутыми зубами.

Габриель: Настоящая мука.

Бертран: Чтобы отвлечься, я занялся политикой. Был мэром, депутатом, министром.

Габриель: В каком министерстве?

Бертран: Там, где никто не хотел работать.

Габриель: В сельском хозяйстве?

Бертран: В образовании.

Габриель: Ну, это тоже можно считать разновидностью животноводства.

Бертран: Но я совершил еще одну ошибку: предложил реформу, чтобы результаты экзаменов стали более объективными.

Габриель: Упс.

Бертран: Демонстрации. Захват университетов. И вишенка на торте — меня зарезал парень, который трижды провалил экзамены. Задел артерию. (Бертран пожимает плечами.) Вероятно, это единственный экзамен, который он сдал с первого раза. Придурок.

Габриель в правой части сцены. Наведя порядок, стучит молотком по столу.

Каролина: Просыпайтесь. Пора идти.

Анатоль: Опять обследование?

Каролина: Да, но несколько серьезнее, чем те, к которым вы привыкли…

Габриель садится за свой стол посередине и снова стучит по столу. Бертран садится справа от нее, ближе к зрителям, и разбирает бумаги в лежащей перед ним папке.

Анатоль (с беспокойством): Что, еще одна операция?

Каролина: Можно и так сказать.

Анатоль встревожен, но соглашается пойти с ней.

Слева поднимается занавес, за ним оказывается сад.

Каролина приводит Анатоля к стулу, который стоит напротив стола судьи. Анатоль с любопытством осматривается.

Каролина: Садитесь. Не волнуйтесь. Все будет хорошо…

Анатоль: А где профессор Аджемян?

Каролина садится за свой стол.

Габриель: Вы что, ему не сказали?..

Каролина: Мне не хватило духу.

Анатоль: Что такое? Я чего-то не знаю? Возникли какие-то осложнения?

Бертран (обращаясь к Каролине): Ты как всегда в своем репертуаре. Избегаешь ответственности. (Обращаясь к Габриель.) Забыл вас предупредить… Это моя бывшая жена.

Каролина, поморщившись, кивает.

Каролина: Это мой бывший муж.

Габриель: Тем не менее, согласно правилам, клиент должен быть пре-ду-преж-ден.

Анатоль: Да о чем вы говорите?

Бертран: Господин Пишон, позвольте я объясню. Так вот, на закате жизни наступает некий роковой и в некотором роде неизбежный момент, когда понимаешь, что пора покинуть сцену.

Анатоль: Да в чем дело, в конце концов? И где профессор Аджемян?

Каролина (обращаясь к Бертрану и Габриель): Позвольте мне… (Обращаясь к Анатолю.) Дело в том, что та самая операция… Ваша операция… Э-э… Как бы это сказать… М-м… Ну… Вы же не будете спорить, что удача порой бывает очень переменчива?

Анатоль: ???

Габриель: Послушайте, господин Пишон. Вы… УМЕРЛИ.

Тишина. Каролина смущенно ерзает на стуле. Габриель удивлена резкостью Бертрана и тоже немного смущена его грубостью.

Анатоль (разражается смехом): Ох! Я чуть не поверил!..

Все трое смотрят на него.

Каролина: Мне очень жаль.

Бертран (обращаясь к Габриель и Каролине): Ну, с этим, по крайней мере, разобрались.

Анатоль (уверенно): Я вам не верю.

Все трое смотрят на него. На лицах у них написано: «очень жаль, но ничего не поделаешь». Лицо Анатоля меняется, отражая разные стадии осознания того, что с ним произошло. Он потрясен.

Анатоль: Значит, мой сон?..

Каролина: Это был не сон.

Анатоль (постепенно осознавая происходящее): Умер?! Как это?!

Каролина: Со всеми бывает. В этом нет ничего удивительного.

Бертран: Да еще если курить по три пачки в день. Чему вы удивляетесь?

Анатоль: Но профессор Аджемян заверил меня, что…

Бертран: Если вы надеялись на чудо, поставили бы лучше свечку.

Габриель (обращаясь к Каролине и Бертрану): Приходится признать, что медицина — еще одна разновидность суеверий.

Каролина (обращаясь к Анатолю): Три пачки в день, господин Пишон! Это очень много.

Анатоль: Я курил ментоловые…

Каролина: Неважно.

Анатоль: С двойным фильтром.

Каролина: Никотину на это наплевать.

Анатоль: Черт.

Бертран: А ведь на пачках было написано: «Курение убивает».

Каролина (обращаясь к Габриель): Нет худшего слепца, чем тот, кто не желает видеть.

Бертран хмурится.

Анатоль: Так значит, я… умер?

Бертран: Ну да. Вокруг смерти поднимают столько шума, а на самом деле — ничего особенного.

Габриель: Сами увидите. Все равно что войти в холодную воду. Сначала мерзнешь, а потом привыкаешь.

Анатоль (ошарашенно глядя перед собой): О, черт! Я умер!

Каролина: Да, знаю, поначалу всегда немного странно. Кажется, что это случается только с другими.

Анатоль: О, черт! Я умер!

Его начинает трясти.

Бертран: Ну да, к этому никто не бывает готов.

Анатоль: О, черт! Я умер!

Бертран: Ну да, пока сам это не переживешь, не поймешь. Извините за каламбур.

Анатоль: О, черт! Я умер!

Каролина (успокаивающе): Ну-ну, тут есть и свои плюсы. Добро пожаловать в Рай!

Анатоль: Я? Умер? Не верю!

Габриель берет пульт, нажимает на кнопки. На экране появляется панорама Парижа, мелькают разные кварталы, площади и улицы, и наконец здание, которое теперь показывают крупным планом. Будто пройдя сквозь стену, невидимый оператор показывает нам операционную в больнице. Вид сверху.

Габриель: Если вы все еще сомневаетесь, то вот — перед вами ваша последняя телесная оболочка.

Анатоль встает, поворачивается спиной к публике, лицом к экрану. На экране человек неподвижно лежит на операционном столе.

Анатоль: Что произошло?

Каролина: Как я уже говорила, господин Пишон, медицина не относится к точным наукам. Ваша операция по ампутации легкого прошла неудачно. Началось кровотечение…

Анатоль: Но посмотрите, я же еще не умер. Аппарат еще пищит!

Габриель: Вы в глубокой коме. Смерть скоро наступит.

Она приближает изображение. Аппарат, который до сих пор пищал, начинает звонить. На экране появляется прямая линия.

Анатоль: Стойте, стойте! Но если я в коме, меня еще можно спасти!

Со всех сторон сбегаются врачи и медсестры.

Бертран: Маловероятно, господин Пишон. Больница, в которой вы лежали, не из лучших. А после того как ввели 35-часовую рабочую неделю, персонала не хватает. В конце августа с этим всегда проблемы. На дежурстве в основном стажеры. У них мало опыта.

Анатоль выглядит подавленным.

Анатоль: Где профессор Аджемян?

Габриель нажимает кнопки на пульте. На экране появляется профессор Аджемян, он играет в гольф.

Анатоль: Скотина! Он меня бросил!

Бертран (обращаясь к Каролине): Сама видишь, он полный придурок.

Анатоль: Вы лжете! Я видел… Видел по телевизору: людей вытаскивают из комы, даже тех, кто считался мертвым! Кома — это еще не смерть.

Габриель: В небесной канцелярии тоже случаются ошибки, господин Пишон. Но это исключение из правил. Подчеркиваю, исключение!