Не вся La vie - Маша Трауб

Юля ездила в больницу три раза в неделю.

– Не надо, нечего тебе тут делать, – сказала ей медсестра. Никогда с ней не разговаривала, а тут подошла. Юля, не проронившая за это время ни слезинки, расплакалась.

– У нее лицо Колино, – сказала она медсестре, – копия.

– Иди, не надо, иди живи. В церковь сходи.

– Я в это не верю.

– Не верь. Хуже не будет.

Юля в больницу больше не поехала. Позвонил Коля. Сказал, что приезжает.

– Не надо, – сказала Юля. Она думала, что он переспросит: «Почему не надо?», «Что случилось?» – но он не переспросил. И не приехал.

С тех пор Юльку и атрофировало. Она ничего не чувствовала. Даже когда снова замуж выходила. Даже когда опять жить пыталась. Не получалось. Она не хотела ни напиваться, ни сидеть на таблетках. Ничего. Все вокруг, включая мужа, считали, что она счастливая женщина. Только немного холодная.

Когда рассыпается пазл

Я очень любила пресс-ланчи, особенно если организаторы – профессионалы. Назначать мероприятие не раньше двенадцати – чтобы все проснулись, проводить в центре – чтобы доехали, быстро свернуть – чтобы не устали.

На пресс-ланчах лучше сидеть в уголке, а не в середине. С краю всегда остаются бутерброды какие-нибудь. А в середине, по закону стола, все сразу съедят. Опять же, если сесть в уголке со знакомой, то можно и поболтать. У меня была приятельница по пресс-ланчам – Нинка. Мы никогда не встречались в нормальной жизни, только на таких мероприятиях. Садились в уголке и шептались.

Нинка была известной журналисткой. До того как забеременела. Работала в ежедневной газете. Она поняла, что беременна, на летучке. Было лето. По дороге на работу, в переходе у метро, Нина купила сливы. Килограмм. Пришла, включила компьютер и, пока читала почту, съела все. Она сидела рядом с кабинетом начальника. К начальнику Нина испытывала физиологические чувства. Он курил трубку и пользовался каким-то удивительным парфюмом. Нина все собиралась спросить, каким именно, чтобы подарить такой же мужу, но не решалась. Начальника Нина узнавала по запаху – сначала появлялся запах, а потом начальник. Нина шалела от такого сочетания – табака и парфюма.

В тот день Нина тоже сначала почувствовала знакомый запах. И… ее чуть не вырвало. Она добежала до туалета, зажав рукой рот. Обошлось, но тошнота не прошла. Нина решила, что давление и переутомление.

Зашла в кабинет на утреннюю летучку.

– Простите, – сказала Нина. Уже все сидели. Начальник утрамбовывал табак в трубке. Это был ритуал. Все сидели и ждали, пока он выберет трубку из коллекции, стоящей прямо на столе, утрамбует табак и раскурит трубку. После этого начинали заявляться.

Начальник сделал несколько затяжек, выпустил дым. Нина почувствовала, что задыхается. Очень душно. Коллега начал говорить о пресс-конференции. Нина не слушала, думала о том, что очень душно.

– Меня сейчас вырвет, – сказала Нина вслух.

– Меня тоже, – сказал начальник, имея в виду заявку.

Нина кивнула, и ее вырвало сливами на стол.

Она была такого цвета, что никто даже не стал шутить по поводу бурного вечера. В тот же день Нина получила официальное подтверждение – беременна. Она продолжала ходить на работу, и ее еще два раза рвало на стол начальника.

– Все, иди домой, – сказал начальник.

– Деньги, – сказала Нина, вытираясь.

– Будут. Будешь получать, как получала, только не приходи больше, – попросил начальник.

Нина кивнула.

Она родила мальчика и через положенный срок вышла на работу. Работа не клеилась. Нина звонила домой и ничего не соображала.

– Увольняйся, отсиди сколько надо, потом приходи. Возьму. Если живы будем, – сказал ей начальник.

Нина села дома.

Пожарить омлет, сварить кофе, вытащить мясо из морозилки на ужин. Гриша – муж – два раза возвращался: забыл зонт и телефон. Был злой уже с утра. Хронически уставший. Владик тоже проснулся сердитый.

– Владик, вставай, мой хороший, – уже третий раз подходила к сыну Нина.

– Уйди, уйди, – бурчал Владик, не открывая глаз.

– Давай, нужно зубки почистить, одеться, давай, поднимайся. – Нина погладила его по спинке.

– Нет. – Владик ударил Нину по руке. Больно. Нина пошла докрашивать глаз. Она не любила утра. Утра какие-то бестолковые. Гриша тоже не любил утра – молчал, собирался на автопилоте.

– Пока, – бросал он Нине.

– Пока.

Она отводила сына в сад, заходила в магазин за молоком и хлебом и возвращалась домой.

Нина не хотела отдавать Владика в детский сад. Боялась. А вдруг он не поест и будет ходить голодный? А вдруг упадет или подерется? И вообще, как она без него? А ей что делать? Конечно, можно будет и в магазин съездить, и маникюр сделать, и в бассейн записаться. И встретиться с кем-нибудь. Так ведь ничего не успеваешь. Но на садике настаивал Гриша. Он говорил, что «ребенок должен социализироваться».

Владик пошел в сад. В первый свободный день Нина съездила в магазин и сделала маникюр. До бассейна так и не дошла. Но собиралась. Все подруги работали и могли встречаться только по вечерам. А по вечерам не могла Нина. Потому что нужно было забирать из сада Владика и встречать с работы мужа. А Гриша любил, чтобы его дома ждали.

А Нина ждала Владика из сада. И время отмеряла от и до – до забирания осталось еще три часа, еще час. Иногда время летело быстро – пока в ремонт обуви сходишь, пока из химчистки вещи заберешь, пока ужин приготовишь… А иногда очень тяжело было. Особенно поначалу. Нина даже пару раз забрала сына после обеда. Владик обрадовался – спать не надо. Нина обрадовалась, что он обрадовался. Но воспитательница и Гриша сказали, что «это не дело». Либо ходит, либо нет. Но Нина все равно старалась прийти вечером за Владиком пораньше. Чтобы он не сидел и не ждал ее. Но Владик все равно ждал – сидел рядом со своим шкафчиком и смотрел на дверь. Как волчонок – весь подобравшийся. Нина заходила, обнимала его, и он обмякал на ней, растекался всем тельцем.

Нина смотрела иногда сериалы или ток-шоу. Но сама себя останавливала. Иначе совсем отупеешь и станешь домохозяйкой. А Нина считала себя девушкой грамотной и все время сама себе говорила, что, если захочет, вернется на работу. Хоть завтра. Ведь работала же она до Владика. Просто сейчас все равно придется выбирать – или ужин для Гриши, или работа. Не будет же она, как Катька, кормить своих замороженной пиццей. А потом, Катька – подруга по бывшей работе и тоже молодая мама – вообще не видит ни мужа, ни дочку. И вся зарплата на няньку уходит. Какой смысл работать? А нянька даже хуже, чем детский сад. Дочка Катькина еще маленькая, не говорит. Но Катьке и дела нет – что там чужая тетка с ее ребенком делает? Нина смотрела передачи – кошмар. И бьют, и голодом морят, и издеваются. Катька по вечерам задерживается, приходит поздно, скандалы с мужем Гариком каждый день. Гарик всегда про Нину Катьке говорит – вон, мол, Нина дома, и все хорошо. Но Катьке надо куда-то выходить. Она так и говорит – не ходить, а выходить. А Нине не надо – утром как посмотришь в окно, и совсем ничего не хочется. Солнца нет, дождь, ветер. И какой смысл? Только промотаешься день, устанешь как собака…

Нина была по-собачьи дисциплинированна. Характер такой. Ей нужно было знать, что будет сейчас, что через час. Она была привязана к ритуалам, распорядку дня. Режимная девушка.

Раньше она к домашнему компьютеру не подходила. На работе хватало, потом некогда. К тому же на компьютере работал Гриша. И там было все его – файлы, папки, письма в почте, избранное. Гриша как приходил – сразу к компьютеру кидался. А Нине было не до того. То, что она к компьютеру подошла, тоже случайно получилось. Вытирала пыль и случайно кнопку на процессоре включила. Села. Залезла в Интернет. Полистала сайты для молодых мам, зашла на сайт своей бывшей работы. Не заметила, как час прошел.

Так у Нины и получалось по распорядку дня – час в Интернете. Ничего особенного – Нина набирала привычные адреса. Даже в избранное их не заносила, чтобы Гришу не раздражать. А то он увидит, что она смотрит всякую ерунду – про звезд, про чужие семьи, и перестанет ее уважать. У Нины даже последовательность появилась – сначала она читала новости про звезд, потом на другом сайте про жизнь в стране, потом лазила по баннерам.

Как-то утром Нина по привычке включила компьютер ногой. Она всегда ногой включала. Процессор стоял на полу – неудобно. Нина все собиралась до магазина доехать и купить компьютерный стол с таким ящиком специальным. Компьютер включился и выдал на экран непонятные мелькающие строчки. Нина выключила и включила снова. То же самое. Она сидела и смотрела на экран. Нина всегда впадала во временный ступор, когда привычные ритуалы рушились. Ей и на работе Катька про это все время говорила – «не тупи». А Нина тупила, когда начальник менял задание. Они с Катькой работали в одном отделе. Вот подруга была молодец – быстро переключалась. Нина так не могла. Она вообще не понимала, как можно отменить давно запланированную тему. Все ведь уже решено.